Пока Маринетт приближалась, ее щеки очаровательно покраснели, делая ее столь восхитительной, что у Адриана ослабели колени. Он чуть ли не спотыкался, идя ей навстречу, а, приблизившись, протянул руку, чтобы взять ее ладонь.
— Ты… я… э… Здравствуй? — пробормотал он к великому изумлению Маринетт, которая совершенно не привыкла, чтобы ее Котенку не хватало слов.
К облегчению Адриана, ей хватило деликатности не смеяться над его замешательством, и она только нежно улыбнулась ему.
— Здравствуй, Адриан, — ответила она, чуть сильнее сжав его пальцы.
— Ты очаровательна, моя Леди, — сделал комплимент Адриан, наконец, придя в себя, и наклонился, чтобы оставить на ее розовых губах нежный поцелуй.
Маринетт радостно засмеялась, провела ладонью по его щеке и приподнялась на цыпочки, чтобы в свою очередь поцеловать его. Легкий как перышко, нежный, как ласка, поцелуй, который она тут же прервала, отступив назад.
Маринетт не решилась продлить его, не уверенная, что может доверять своему самоконтролю и не продолжить целовать Адриана часами, вместо того чтобы пойти в кино, если слишком задержится на его губах.
Близость напарника кружила ей голову, а сердце, похоже, решило побить рекорд по числу ударов в минуту. С трудом верилось, что оно может колотиться с такой скоростью, тем более что еще с той минуты, как Маринетт увидела Адриана, оно уже сильно ускорилось.
— Наверное, нам пора идти, — предложила она, глубоко вздохнув в последней попытке вернуть себе спокойствие.
Адриан послал ей сияющую улыбку и повел ко входу в кинотеатр.
Адриану удалось сосредоточиться примерно на трети фильма, что он посчитал весьма приличным, учитывая завораживающую близость его Леди. Он мог бы поклясться, что они пришли задолго до начала сеанса, но свет погас ровно в тот момент, когда они вошли в зал.
Вначале Адриан пожалел, что лампы погасли так рано, лишив его возможности еще несколько мгновений созерцать, как очаровательно черные волосы напарницы ниспадают на белые плечи. Но разочарование длилось ровно до того момента, когда Маринетт запнулась за ступеньку, не заметив ее в темноте, и Адриан инстинктивно положил ладонь ей на бедро, помогая удержать равновесие. Маринетт позволила ему оставить пальцы на ее талии всё время, что они добирались до своих мест.
Официально – чтобы она не упала снова.
На самом деле Маринетт, конечно же, была прекрасно способна перемещаться между двумя рядами кресел самостоятельно, но оба просто наслаждались приятным контактом.
Когда они устроились в удобных креслах, Маринетт на ощупь нашла ладонь Адриана, и ее тонкие пальцы переплелись с его. Первые минуты сеанса он провел, сконцентрировавшись на ощущении тепла ее кожи, прежде чем решил, наконец, переключить внимание на происходящее на экране.
Однако вскоре он снова отвлекся на напарницу. Адриан с восхищением обнаружил, что Маринетт напряженно переживает историю, разворачивавшуюся перед их глазами, и ее лицо оживляется эмоциями, которые она испытывала при просмотре фильма. Это зрелище было настолько завораживающим, что он немало времени провел, больше пожирая ее взглядом, чем следя за фильмом, наслаждаясь тысячью выражений, появлявшимися на лице Маринетт.
Фильм закончился, и Адриан с Маринетт принялись оживленно обсуждать продолжение своего свидания. Маринетт предложила погулять в соседнем парке, и Адриан немедленно одобрил идею. Они шли, держась за руки и весело болтая, когда внимание Маринетт вдруг привлек восхитительный сладкий запах. На входе в общественный парк, к которому они как раз приблизились, крошечный магазинчик в домике из белого дерева предлагал блины, мороженное и другие лакомства.
— Адриан… — начала Маринетт, замедляя шаг и не отрывая взгляда от магазина.
Адриан не сдержал улыбки при виде вожделения на ее лице и сверкающих желанием глаз.
— Проголодалась? — смеясь, спросил он, когда Маринетт мягко, но настойчиво потянула его к магазину.
— Нет, это исключительно лакомство, — со смешком признала Маринетт. — Мне всегда было сложно сопротивляться сладкому.
— Удобно, когда живешь над булочной, которую содержат твои собственные родители, — поддразнил ее Адриан, когда они встали в очередь за несколькими людьми.
— Ты даже не представляешь, какие нужны усилия воли, чтобы сопротивляться всем этим печеньям и пирожным, — вздохнула Маринетт, драматично подняв глаза к небу. — Ежедневная борьба.
Адриан невольно рассмеялся на ее притворно раздраженную мину. Он никогда не замечал завороженность Маринетт или Ледибаг сладостями и поспешил отметить эту информацию в уголке сознания, радуясь, что смог узнать немного больше о девушке своей мечты.
Маринетт, со своей стороны, с гордостью заметила, что теперь в состоянии разговаривать с Адрианом без заикания и внезапных приступов паники. Вероятно, в большой степени скорость, с которой она стала чувствовать себя свободно в его компании, была заслугой Черного Кота. Адриан всегда приводил ее в замешательство, но с Черным Котом она чувствовала себя легко и непринужденно, и осознание, что они являются одним и тем же человеком, сильно помогло ей нормально общаться с Адрианом.
Подошла их очередь, и они прервали разговор. Маринетт купила блин с клубничным вареньем, а Адриан соблазнился шоколадным гофром. Маринетт настояла заплатить за обоих, и когда он попытался протестовать, заверяя, что она не должна платить за всё, она ответила, что он оплатил билеты в кино, так что всё справедливо.
Некоторое время они брели по парку, а потом устроились на расположенной немного в стороне скамейке, скрытой от взглядов гуляющих великолепным кустом, пышные цветы которого распространяли вокруг приятный запах.
Адриан еще смаковал свой гофр, когда Маринетт покончила с блином и облизывала пальцы, чтобы не потерять ни малейшей частички сахара.
— Вкусно? — со смехом спросил он.
— Восхитительно, — ответила Маринетт, удовлетворенно прищелкнув языком. — А у тебя?
— Абсолютно изысканно, — заявил Адриан с широкой лукавой улыбкой.
Он прекрасно заметил вожделеющий взгляд, который Маринетт бросила на остатки его пирожного. Она явно не лгала, когда призналась, что ей тяжело сопротивляться всему сладкому, и он не мог не поддразнить ее.
— Я бы даже сказал, это лучший гофр, что я ел за всю жизнь, — шутливо продолжил Адриан. — А этот шоколад — настоящее чудо…
Прекрасно понимая его игру, Маринетт закатила глаза, однако продолжала улыбаться.
— О, может, ты хочешь попробовать кусочек? — продолжил Адриан с лукавой ухмылкой, достойной Черного Кота, проводя гофром в нескольких сантиметрах от носа Маринетт.
— Котенок… — вздохнула она. — Я… Да, мне бы очень хотелось. Но полагаю, это будет не так просто? — она одарила его осторожным взглядом.
— Как ты жестока! — воскликнул Адриан, драматично прижав ладонь к груди. — Будто это похоже на меня — доводить тебя до исступления, — он покачал головой, состроил задумчивую мину, а потом подмигнул ей. — Предлагаю поцелуй за половину того, что у меня осталось от гофра. Что скажешь?
— Кажется мне честной сделкой, — со смехом ответила Маринетт и протянула к Адриану руку, чтобы медленно провести по его щеке костяшками пальцев.
Адриан положил остатки гофра на край скамейки, накрыв их бумажной салфеткой, и наклонился к Маринетт. Осторожно провел пальцами по ее волосам, играя с темными прядями, касающимися ее плеч и создающими очаровательный контраст с бледностью ее кожи. Он наклонился еще немного, оставив легкий поцелуй на ее предплечье, а потом выпрямился, чтобы едва коснуться губами скулы, прежде чем захватить ее губы.
Их поцелуй был сладким — с привкусом клубники и шоколада, которые еще остались на их языках, переплетающихся в идеальной гармонии. Они оторвались друг от друга, только когда легкие взмолились о пощаде, отчаянно требуя воздуха. Маринетт скользнула пальцами по затылку Адриана и, как только они восстановили дыхание, притянула его к себе, чтобы поцеловать снова — еще и еще. Положив ладони на ее талию, Адриан с удовольствием жарко отвечал на ее поцелуи.
