Вот и пришлось Большому Перу отправиться на свой зимний охотничий участок, чтобы оградить его от набегов. Но он никого не встретил на своем пути и не нашел ничьих следов. А так как пора стояла теплая, весенняя, пушной зверь линял и не представлял соблазна для воров, то Гитчи Мигуон решил, что делать ему тут нечего и назавтра можно собираться домой.

С этими мыслями он спокойно плыл вдоль берега, хотя все еще искал глазами следы непрошеных гостей. Вдруг он услышал острый, пряный запах – какой-то зверь, а может быть, и человек пробирался здесь и растоптал листья мяты. Насторожившись, Гитчи Мигуон бросил быстрый взгляд на берег, и вдруг оттуда прыгнуло в реку прямо перед носом его челна маленькое темное коренастое тельце. Бултыхнулось в воду, словно камешек, и исчезло. Но через минуту показалась черная голова и коричневая, покрытая шерстью спина; зверек поплыл, быстро огибая лодку, пока не очутился в таком месте, куда ветер донес до него запах человека, очень страшный для обитателей леса. Широкий плоский хвост громко плеснул по воде. Как стрела, метнулось маленькое тельце в глубину, подняв целый фонтан брызг.

Большое Перо отряхнул капли воды с рукава своей кожаной рубашки и улыбнулся. Его-то он и хотел видеть. Это был бобр. И не замер еще встревоженный крик бобра, как в ответ донесся другой – громкий и пронзительный, словно ружейный выстрел. Бобров было два.

Индеец снова улыбнулся – теперь он уже больше не сомневался, что никто не охотился в этих краях. Таких бобров ничего не стоит поймать. И если этих беззаботных зверушек, которые подпускали к себе так близко, не изловили здесь, на открытом месте, значит, и остальные в целости и сохранности. Но все же, чтобы убедиться в этом окончательно, Гитчи Мигуон решил отыскать жилье, в котором ютилась вся семья.

Бобровую хатку нетрудно найти, потому что бобры во время своих странствований сгрызают там и сям тонкие побеги ольхи, тополя и вербы, объедают с них кожицу и разбрасывают их по пути; эти ободранные прутики, белые и блестящие, всегда приводят к их жилью. Очень скоро индеец подъехал к месту, где в реку впадал маленький ручеек; у его устья он обнаружил, как и ожидал, остатки бобрового обеда – кучку тонких блестящих прутиков. Не оставалось сомнений, что бобровый дом находится где-то вверх по ручью, в какой-нибудь тихой заводи, где любят селиться бобры.

Бобры пообедали на краю открытой полянки, где несколько сосен-великанов стояли врассыпную, словно они забрели сюда из лесу и не могли вернуться обратно.

Гитчи Мигуон развел костер и тоже решил здесь пообедать. Он воткнул тонкий шест одним концом в землю, наискосок над пламенем костра, а на другой его конец повесил чайник – индейцы любят пить чай во время своих скитаний. После этого на прутики с развилком он насадил кусочки оленины и укрепил их над горячими углями. А чтобы вкусный мясной сок не пропадал, когда оленина жарилась, он подставлял снизу кусочки индейского хлеба – баннок.

После обеда Гитчи Мигуон спокойно покурил, прислушиваясь к напевам ветерка, игравшего среди ветвей. Так сидел он некоторое время, прислонившись к сосне, и следил, как дымок рисует причудливые узоры в воздухе. Это были его картины и его музыка – ничего другого он не знал, и удовольствие, которое он получал, было ничуть не меньше того, которое получаете вы, смотря кинокартины и слушая радио.

Отдохнув, Большое Перо перевернул свой челн вверх дном, спрятал под него снаряжение, взял дробовик и пошел вверх по берегу ручья в поисках бобрового пруда, который, как он догадывался, находился у истоков ручья.

Он продвигался легкой походкой среди тишины и спокойствия задремавшего леса; его бесшумные мокасины не оставляли за собой следов. А высоко в ветвях щелкали и цокали что-то белки да зимородки веселой стайкой провожали его, пересаживаясь с дерева на дерево. Иногда они залетали вперед, словно для того, чтобы лукаво взглянуть на него и присвистнуть, когда он пройдет. Гитчи Мигуон радовался этим встречам и шел не спеша.

Вдруг он остановился, прислушиваясь. Его чуткий слух уловил какой-то странный, неожиданный звук. Звук становился все громче и громче, пока не превратился в рев. И тогда Гитчи Мигуон увидел, как вниз по ручью, прямо навстречу ему, несется поток изжелта-мутной воды, увлекая за собой массу прутьев и сухой травы. Поток разливался до самых краев речного ложа, он бушевал с дикой силой. Что-то страшное случилось с бобровым прудом! Этому могло быть только одно объяснение: человек либо зверь прорвал запруду, и стремительный поток был той самой водой, которую с таким трудом берегли бобры и без которой они станут беспомощны.

Не теряя ни минуты, с ружьем в руках, Гитчи Мигуон помчался через лес, который только что казался ему таким приветливым и вдруг сделался грозным и мрачным. Охотник бежал со всех ног, чтобы спасти бобров от гибели. Он перескакивал через сваленные бурей деревья, пробирался сквозь лесную чащу, оставив далеко позади друзей – белок и зимородков, несся с быстротой оленя через темный лес к пруду, надеясь, что поспеет вовремя. Он хорошо знал, что случилось.

Выдра, лютый враг всего Бобрового Народа, вышла на военную тропу, и бобры теперь бились не на жизнь, а на смерть.

Колибри – удивительный вид американских птиц, обитающих от Аляски до Южной Америки. Эти птицы обладают небольшим размером (от 5 до 20 см), еще более скромным весом – до 20 г. Многое в их жизни невероятно: они умеют летать задом наперед и зависать в воздухе, но при этом их слабые лапки не дают им возможности ходить. Ежедневно колибри принимают несколько ванн – в небольших лужицах или влаге, сохранившейся в листьях растений. До 90% их рациона составляет цветочный нектар, который они добывают с помощью очень длинного клюва.

В тех местах, в канадской тайге, живет рысь, близкая родственница обыкновенной рыси, часто встречающейся в наших лесах. Но размером канадка меньше почти в два раза. Окрас ее шерсти серовато-бурый, летом рыжеющий, с белыми отметинами, которые создают впечатление припорошенности снегом.

Лось – самый крупный представитель оленевых, по сути – самый большой олень. И росту в нем – в холке более 2 м, в длину достигает 3 м. Если учесть еще и рога самца – очевидно, что лось больше и внушительнее коня.

Хвост служит бобру рулем, помогает удерживать равновесие. Но это не единственная функция хвоста. В зависимости от времени года хвост то распухает, то становится более плоским, потому что служит бобру «кладовой для хранения жира». Так же с помощью хвоста бобры регулируют температуру тела. Хвост обладает не очень сильной теплоизоляцией, поэтому, когда бобру жарко, он может отдавать излишки тепла через хвост. И наконец, бобры шлепают хвостами по воде или земле, предупреждая друг друга об опасности.

Бобры ведут жизнь строгих вегетарианцев. Самая любимая пища – кора деревьев, таких как ива, береза, тополь и осина. Помимо коры бобры едят речную и береговую растительность: кувшинки, рогозу, тростник и многое другое.

Мокасины – это кожаная обувь северо-американских индейцев. До открытия Америки европейцами: мокасины использовались индейцами почти на всей территории нынешних США и Канады. Изначально использовалась кожа оленя, лося, бизона, реже бобра.

Выдра – хищник семейства куньих, хорошая охотница и рыболов. На самом деле для бобров она опасности не представляет, наоборот – они добрые соседи. Бывают случаи, когда выдра живет в одной из комнат хатки бобра.