Лемур проглотил ещё не сказанное слово. Сидевшие за столом, молча наблюдавшие за происходящим, непонимающе переглянулись.

– Что? – тихо прошептал Лемур. – За что?

Калан слегка наклонил голову набок, глядя на неловко застывшего кузена.

– За то, что помог мне выбраться из переделки, – пояснил он. – Ты единственный, кому я это ещё не сказал. Теледу рассказал мне, как всё случилось. И если бы не ты, то скорее всего, меня бы тут не было…

– А, – растерянно протянул тот. – Ну что ты… Мы же семья… Это само собой разумеется…

– И всё-таки, – Калан едва заметно улыбнулся кузену. – Ты должен знать, что я тебе очень благодарен.

– А как же… Как же то, что я натворил потом? Ты не злишься на меня? – уточнил Лемур.

– Конечно, злюсь, – ответил Калан. – Очень. Но не за то, что ты сделал, а за то, что не счёл должным посоветоваться ни с кем. Я злюсь на тебя. Я злюсь на Теледу – за все его проделки, за то, что он оставил нас с мамой, за то, что не послушался меня – и я имею на это право, верно?

Теледу, сидевший за столом, виновато опустил глаза.

– Но это нам никак не поможет в сложившейся ситуации, – продолжил Калан. – Прошлое не изменить. Остаётся пытаться исправить настоящее во имя будущего. Если ещё возможно… – задумчиво добавил он.

– Я думал, что так будет лучше… – осторожно вставил Лемур.

– Понимаю, – ответил Калан. – Как и Теледу. Лемур, ты работал в службе безопасности. Ты сталкивался с журналистами по работе. Неужели ты не знаешь, как легко меняет симпатии ветреная пресса?

– Знаю. Но знаю и то, как они любят скандалы. Они должны были быть в восторге.

– И были. Ровно до тех пор, пока не выяснилось, что они пошли против правящей верхушки. Наша свободная пресса – иллюзия, Лем.

– Я уже понял, – хмуро согласился тот.

– Силы слишком неравны. Горстка простых обывателей против мастодонтов из Стены, прекрасно умеющих справляться с непредвиденными происшествиями. У нас мало шансов на успех. Мы могли бы поторговаться, если бы не разменяли единственный козырь – но теперь даже угроза обнародования бумаг уже неактуальна.

– Зато у нас есть другой козырь, – вмешалась в разговор Лиса. – Они не в состоянии прорвать водную завесу. Им не добраться до нас, пока мы под защитой моря.

Калан кивнул.

– Это хорошо. Значит, есть ещё возможность побороться. Но я прошу вас… Теледу. Лемур. К вам это относится особо. Нам необходимо оставаться единым целым. Ни во имя благих намерений, ни по другим причинам не надо предпринимать ничего за спинами товарищей. Иначе всё тщетно. Вы согласны со мной?

– Само собой, – ответил Теледу. Лемур просто кивнул.

– А вы? – Калан оглядел собравшихся.

– Конечно, – ответила за всех Гелада. – Не сомневайся.

– Хорошо… – Калан вздохнул, наконец-то проходя внутрь. – Тогда попробуем подумать, что можно сделать… Ах, да, – он обернулся в сторону хозяек помещения. – Прошу прощения, мы с вами ещё не знакомы. Вы, думаю, Рысь и Пантера Тигровны? – уточнил он.

– Можно без отчества, – кивнула Рысь. – Да. Рады знакомству, Калан.

– Взаимно, – улыбнулся он. – Мне потребуется ноутбук и доступ в альтнет, чтобы разобраться с ситуацией. Вы сможете мне в этом помочь?

– Думаю, да, – ответила Пантера.

На следующий день вокруг детского дома было подозрительно тихо. Лемур и Фенек наблюдали за периметром завесы с крыши, вооружившись биноклями. Пару раз к границе подходили какие-то малопонятные люди, пытались прикоснуться к завесе – но все попытки были тщетными. Простые обыватели, конечно же, к границе не подпускались, поэтому Лемур и Фенек сошлись на мнении, что приходившие люди – представители Стены, пытающиеся разобраться с природой завесы и узнать, можно ли её разрушить.

– Ну надо же… Стена не впускает Стену, – усмехнулся Фенек. – Шикарно, правда?

Лемур пожал плечами, продолжая старательно изучать происходящее в бинокль.

Лиса и Теледу гуляли по берегу моря, пытаясь придумать, как им уговорить Калана пойти на контакт с водой. Калан же с раннего утра закрылся в комнате с ноутбуком, пытаясь как можно скорее разобраться в полной картине произошедшего.

Гелада, с утра успевшая позвонить супругу, почти полчаса выслушивала от него возмущения по поводу того, что он едва не сошёл с ума от последних новостей и хочет знать, как вышло, что его жена замешана в столь щекотливом деле. И думает ли она вообще о детях.

Дети возмущённо вопили на заднем плане.

Гелада еле-еле смогла успокоить Варана и поклялась, что как только сможет, сразу же вернётся домой. А потом ещё полчаса выслушивала стенания дочерей, жаловавшихся на тоску от разлуки с любимой матерью. Когда звонок закончился, она, совершенно разбитая, закрылась в комнате и, уткнувшись в подушку, проплакала до самого обеда.

Рысь и Пантера, как обычно, до середины дня были заняты с воспитанниками заведения. А в обед они и вся разношёрстная компания гостей собралась в их кабинете за одним столом.

Лиса и Теледу, пропахшие морем. Лемур и Фенек, успевшие загореть под жарким весенним солнцем, по-прежнему палившим, как летом. Гелада, старательно пытавшаяся скрыть опухшие глаза и Калан, полностью погружённый в свои мысли.

– Вам не кажется, что они подозрительно затаились? – спросила Рысь, обращаясь ко всем присутствующим.

– Всё логично, – ответил Калан. – Они столкнулись с чем-то новым. Им важно понять, как с ним бороться. В СМИ продолжается политика нивелирования того, что попало в общий доступ. Вышел целый цикл передач, где эксперты убедительно доказывают, что отправленные Лемуром бумаги – фальсификация, а мы, диверсанты, затаившиеся под завесой – даже не люди.

– Это ещё как? – удивилась Гелада, немного выпавшая из процесса.

– Слышала о таком термине – «подменыш»? – спросил её Калан.

– Это из мифологии, – вставила Лиса. – Так назывались водные дети в древних сказаниях тарийцев. Они похищали малышей, заигравшихся на берегах рек, и, приняв их облик, приходили к их родителям.

Калан улыбнулся, глядя на неё.

– Умница, – похвалил он. – Вижу, что занятия не прошли даром. Да, всё верно. Подменыши – мифические существа, созданные водой и скрывающиеся под ликами погибших людей. Внешне они практически ничем не отличались от тех, кого копировали, но были намного бледнее и холоднее – у подменышей внутри вода вместо крови.

– Они называют нас подменышами? – усмехнувшись, уточнил Лемур.

– Не всех, – качнул головой Калан. – Только нас четверых, – сказал он, кивнув на Лису, Фенека и Теледу, сидевших рядом. – А вы с Ладой – жертвы обмана. Вы же, – Калан обернулся к Рыси и Пантере – и все дети тоже – наши заложники. Красиво выходит, правда?

Рысь задумчиво подняла глаза вверх.

– Красиво, – согласилась она. – И я бы, пожалуй, поверила, что такое возможно. Тем более, если про это говорят по всем каналам.

Калан кивнул.

– Вот так просто можно управлять общественным мнением. Люди привыкли слепо верить тому, о чём вещают по телевизору и публикуют в газетах. И всё-таки… Всё-таки есть малый, ничтожно малый процент людей, которые не верят в официальную версию. И они – наша надежда на то, что не всё ещё потеряно.

– Что будет с нами? – осторожно спросила Лиса, глядя на него.

– Ммм? – рассеянно протянул он.

– Они говорят о том, что будут делать с нами?

– Нет, – ответил Калан. – Не говорят. Но не думаю, что можно обольщаться. Времени у нас немного. Навряд ли стенникам и им сочувствующим выгодно, чтобы мы мозолили им глаза. Думаю, счёт идёт в лучшем случае на дни. Едва они поймут, как можно прорваться через завесу – всё будет кончено.

– Если они смогут через неё прорваться, – напомнил Фенек.

– Смогут, – отпарировал Калан. – Завесы не нерушимы. Любую из них можно разорвать, приложив должные усилия. Так что ждите…

Лемур сурово сдвинул брови.

– Что ты предлагаешь? – спросил он у брата.

– Не знаю, – честно ответил Калан. – Пока я только худо-бедно разобрался в происходящем. Ох, и натворили мы дел… Теперь стоит подумать, как можно повернуть хотя бы какую-то часть жителей Альтерики в нашу сторону и доказать, что мы – не враги и не желаем истребить всё, что создано в послевоенные годы. Придумать, как именно это подать. Само собой, если раньше нас не сотрут в порошок… В общем, мне не помещает твоя помощь, Лем. Если ты не против.