- Как?

- Сам не понял. Все было быстро. – Стасов действительно не смог всего просчитать. Видимо Сан Саныч и сам это понял. Поэтому спросил о другом.

- Как девчонка?

- Шансов нет, у нас с такими ранениями долго не жили. – Сан Саныч дернулся как от удара. Угрюмо посмотрел на Стасова.

- Может, выкарабкается, а если нет, то парня жалко. Как он вообще тут оказался, чего в машине не заперли?

- Я его лично к ручке пристегнул наручниками, он её оторвал. – Стасов закурил. – Группу нужно вызвать. Там еще жена этого идиота. Её парни в отделение должны были отвезти. Допросить нужно. Я так понял, они с матерью были инициаторами похищения. Сколько служу, но впервые вижу, что бы из-за квартиры люди пускали родственников на фарш. Звери. Пойду я отписываться. Эх, Бориска, добавил ты нам писанины.

- Ладно, об этом не парься, я сам все доложу на верх. Рапорт подробный завтра составь и все.

Когда помещение мясокомбината постепенно опустело, ночь уже давно вступила в свои права. Но эта ночь принесла очень много боли и все-таки забрала одну черную, как сама ночь, душу с собой. А в одной из операционных центральной больнице еще долго будет кипеть работа. Там врачи будут бороться за жизнь пациентки с проникающим ножевым ранением. Операция продлилась больше десяти часов, после которой девочка впала в кому. И все это время, что длилась операция, в холле приемного отделения, сидя в углу, молился одинокий парень. Он просил у Бога не забирать у него его любимую.

Рассвет, это рождение нового дня. С рассветом зло возвращается в свои норы, уступая место добру и любви. Может и нашим героям этот рассвет принесет что-то хорошее? Посмотрим.

Димка.

Двери скрипнули, и в коридор вышел уставший врач, он, увидев меня, подошел и спросил.

- Вы родственник Гавриловой Анны? – я подскочил к нему.

- Да, я муж. Как она?

- Операция прошла лучше, чем мы предполагали, но ваша жена потеряла много крови, у неё сломаны несколько ребер, разорвано легкое. Сейчас она в коме. И если честно, для неё это хорошо. – видимо мой взгляд был сильно красноречивым, так как доктор добавил. – Если она очнется сейчас, то её сердце может не выдержать боли. Мы конечно вкололи ей дозу обезболивающего, но кома, это лучший сейчас исход. Идите домой. Ваша жена в реанимации, вам туда нельзя. Вам отдохнуть нужно.

- Доктор, можно к ней. Я знаю, что если с ней разговаривать, то она быстрее придет в себя.

- Молодой человек, сейчас это ей не поможет. Нужно только ждать и надеяться на чудо. Она девочка сильная, организм молодой, сердце здоровое. Нужно надеяться на лучшее. Если она перенесла транспортировку и операцию, значит, очень сильно хочет жить.

- Можно я останусь тут? Вдруг она придет в себя. – доктор нахмурился.

- Вы понимаете, вы ей ни чем не поможете. Даже если она и придет в себя, то действия обезболивающих будут её держать в состоянии сна. Езжайте домой. Оставьте телефон медсестре на посту, если будут изменения, то она вам позвонит. До свидания.

Доктор ушел, я же сел на кресло у стены. Мой телефон зазвонил, отец.

- Да пап.

- Димка, ты где? Как Аня? – отец явно шел, в трубке гудел ветер.

- Я в больнице. Операция прошла хорошо, но Аня в коме.

- Димка, я уже тут. – в двери действительно вошел отец. Он обнял меня, в его глазах стояли слезы. – Дим, она у нас девочка сильная. Она выживет. Я сейчас с врачом переговорю, и поедем в гостиницу. Тебе нужно отдохнуть и переодеться.

Отец ушел, я сел на кресло. Сил почти не было. Но и спать я не хотел. Вообще ни чего не хотел. Я понял, что если Мышка не выживет, то мне долго без неё не протянуть. Я просто сдохну без неё. Она моё все.

А дальше были дни ожидания и страха. Отец где-то днями пропадал, что-то решал, а я часами просиживал в коридоре, где находились реанимационные палаты. Внутрь меня не пускали. Однажды ко мне подошла бабушка и сказала.

- Сынок, ты в собор Покрова Пресвятой Богородицы сходи. Свечку поставь и помолись за жену. И ей поможет и тебе легче станет.

Тем же днем я - человек, который не верил в бога, стоял на коленях перед ликами святых и просил у них не забирать у меня Аню. Просил дать ей здоровья. Может это все лишь моя мнительность, но после посещения храма, мне действительно стало легче как-то. И самое главное в тот же вечер Аня вышла из комы и пришла в себя. Я не помню, как я бежал в больницу, так как врач разрешил мне на минуту зайти к Мышке. Когда я вошел в палату, моё сердце сильно сжалось, от того что я увидел, что моя девочка лежала в окружении каких-то трубочек и приборчиков. Она была бледной, но живой. Я молча опустился на колени и поцеловал её руку. Она открыла глаза и попыталась улыбнуться.

- Привет, Мышка моя. Ты молчи, тебе нельзя говорить. Меня врач пустил на минуту. Завтра я опять приду. Ань, я люблю тебя. – Мышка слабо сжала мою руку. Я же вновь припал к этой маленькой ладошке губами. – Мышка, мне было так плохо, пока ты в коме была. Ты поправляйся. Отец договорился, что мы тебя, как только врачи разрешат, перевезём в Питер. Ты чего-нибудь хочешь?

- Пить. – голос Ани был хриплым, видимо ей было очень трудно говорить. Я поднес ко рту Мышки стакан с водой. Она отпила немного, и я поставил стакан обратно на тумбу.

- Ань, может врача позвать, чтобы осмотрел тебя? – Мышка покачала головой отрицательно. – Хорошо, как только тебе станет лучше, тебя в палату переведут, и я смогу с тобой подольше посидеть. А пока я буду приходить на несколько минут тебя проведать.

Появившаяся медсестра попросила меня покинуть палату.

- Ань, я пойду. Завтра с утра приду. Поправляйся. Я тебя люблю. – я нежно поцеловал Мышку в губы и ушел. Мне не очень хотелось покидать мою девочку, но душу грела мысль, что завтра я приду и проведу с Аней еще несколько минут. Я позвонил отцу и рассказал о состоянии Мышки. Отец обрадовался. Придя в гостиницу, я впервые за долгое время проспал всю ночь без кошмаров.

Через три дня Аню перевели в обычную палату, и мне позвонил врач и рассказал об этом. Я быстро собрался и купив цветы помчался в больницу. Сегодня Аня выглядела лучше. На щеках уже был небольшой румянец, и она смогла сидеть, опираясь на подушки.

- Привет, Мышка. Ты сегодня выглядишь хорошо. – Аня улыбнулась и проговорила.

- Привет, я представляю как это хорошо. Я больше недели не мылась, волосы дыбом, и пахну, наверное, ужасно.

- Перестань, как только врач разрешит я сам тебя искупаю. Просто сейчас еще нельзя мочить раны и двигаться нельзя. Так что потерпи.

Аня слабо улыбнулась и легонько сжала мот пальцы. Почти весь день я провел с Аней. Медсестры на меня ругались, но выгонять не выгоняли. Приказа глав. врача боялись ослушаться.

После нападения уже прошло семнадцать дней. Мышка быстро шла на поправку, и врачи разрешили её перевезти в Питер. С перевозом Ани нам помог Иван, и его деньги. Мышку мы перевезли в небольшую частную клинику, рядом с моей квартирой. С нашей квартирой. Еще в Красноярске, мы с Мышкой решили, что она переедет ко мне, а её квартиру мы продадим и на вырученные деньги попробуем купить в Питере, что-то подходящее. Вообще этим отец занимается. Все вещи Мышки уже перевезены к нам на дачу. Как только она поправится, мы их обязательно разберем. Сегодня утром, собираясь к Ане в больницу, я наткнулся на дневник её матери. Я про него совсем забыл, вот теперь хочу вернуть его Мышке.

Войдя в палату, я замер в дверях. Моя Мышка стояла возле окна и смотрела на улицу. Я тихо подошел к ней и обнял за плечи. Она вздрогнула от моего прикосновения и обернулась. Я увидел заплаканные глаза и искусанные губы.

- Привет, ты чего плачешь? Что-то болит? Врача позвать?

- Нет, не нужно врача, и болит все, но терпимо. Просто я домой хочу. Я устала от этих больниц и лекарств, уколов и капельниц. Моя попа уже неровная как дорога из-за шишек от уколов. Сидеть больно. Чувствую себя дряхлой корягой. – Мышка всхлипнула и уткнулась в мой свитер носом. Я гладил её по голове и не знал, что сказать и сделать, чтобы облегчить её боль.