Кораксу нужно было пройти мимо, но он не смог. Примитивное существо с плетью оскорбляло его.
Он взмыл вверх.
Мостик содрогнулся от его приземления, и надзиратель испуганно обернулся, но ничего не увидел. Он ощущал, что рядом с ним есть что–то большое, но его глаза видели только пустоту, хотя под ногами невидимого хищника скрипел металл, а воздух шел рябью.
Лицо мужчины приобрело характерное выражение — животные инстинкты говорили ему, что за его спиной прячется что–то огромное и опасное. Ноздри Коракса щекотал запах адреналина.
― Кто здесь?! — крикнул надзиратель. Его голос дрожал от страха.
Ответом ему стала смерть. Коракс схватил его за голову и рывком оторвал от земли. Механические пальцы перчатки обхватили череп смертного целиком. Примарх сжимал его так сильно, что надзиратель не мог ни вдохнуть, ни закричать. Он ухватился было рукой за перчатку Коракса, и беззвучно всхлипнул, когда его дрожащие пальцы напоролись на острое лезвие, и, отрезанные, попадали за землю. С обрубков заструилась кровь.
Надзиратель, болтавшийся в руке Коракса над отстойником, был слишком испуган, чтобы почувствовать боль.
Коракс позволил ему увидеть себя, и в тот миг, когда его скрытое шлемом лицо возникло перед надзирателем, его захлестнуло волной чужого ужаса.
― Ни один человек не имеет права отбирать свободу у другого, ― проговорил Коракс на каринейском арго.
Силовые когти примарха рассекли мужчине живот, внутренности вывалились в отстойник и окрасили его содержимое в красный. Коракс разжал пальцы, и надзиратель, еще живой, захлебывающийся кашлем, рухнул в резервуар. Раскаленная вонючая жидкость заполнила выпотрошенное брюхо, и надзиратель бесследно сгинул.
― Расплата, ― выплюнул Коракс.
Рабы в ужасе уставились на площадку с отстойником. Завидев инопланетного монстра, люди закричали и бросились врассыпную, и лишь одна женщина не убежала вместе с остальными. Может быть, она застыла от страха, может быть, наоборот, нашла в себе силы не испугаться — это не имело значения.
― Я освобожу вас всех еще до конца этой кампании, ― мягко сказал ей Коракс. — Клянусь именем своего отца.
Ответить женщина не успела — рядом с закованным в броню гигантом возник еще один, поменьше, и они заговорили на языке, которого она не знала.
А затем тьма на мгновение сгустилась, и чудовища исчезли, будто их вовсе и не было.
XII
ВОПРОС МИЛОСЕРДИЯ
― Здесь, внизу. Думаю, будет лучше, если вы сами это увидите, ― проговорил старший врач и повел Кая и Милонтия по лестнице, ведущей из ангаров на склад.
Лестница выходила на балкон, протянувшийся вдоль всей стены высоко над полом. Грузовой лифт был поднят на максимальную высоту, его площадка находилась рядом с верхней погрузочной палубой. Терионцы приложили все усилия, чтобы расчистить место, но склады были забиты под завязку и эвакуированные гражданские теснились на узкой площадке между контейнерами.
Здесь было жарко и душно, и лицо Кая сразу же покрылось испариной. На складе ютились тысячи каринейцев. Кай удовлетворенно отметил, как славно его люди справляются со своей задачей. Они старались не размахивать лишний раз оружием и как можно больше помогать местному населению. Но на складе было тесно и душно, и, конечно же, гражданские волновались. Будь на месте Кая кто–нибудь другой, он, возможно, начал бы презирать их. Но префектору это казалось неправильным. От предложения о Согласии отказывались не люди, а их правительство, и за свои решения оно должно отвечать само. Каю доводилось видеть, как тысячи невинных погибали ради высшей цели объединения, но, если у него была возможность спасти жизнь, префектор никогда не отказывался от нее.
Воспользовавшись паузой, Кай перевел дух.
― Кажется, здесь все в порядке, ― заметил Милонтий.
― Не говори таких вещей.
― Сэр?
― Никогда не слышал фразу «не искушай судьбу»?
― Прошу прощения, сэр.
Сам Кай был практически уверен, что что–то пойдет не так. У вселенной было довольно жестокое чувство юмора. Однако ситуация оставалась прежней. Плакали дети. То там, то здесь в молчании сидели группки людей, охваченные скорбью. Терионцы одного за другим забирали людей в униформе или в роскошных одеждах — их отводили на допрос к наспех сооруженным столам, выстроившимся вдоль главных погрузочных ворот.
― Здесь очень жарко, ― заметил Кай. — И душно.
― Здесь та же проблема, что и наверху, в ангаре. Поэтому я и попросил вас спуститься. — старший врач указал на большие трубы, свисавшие с потолка хранилища в одном из углов. Оттуда должны были идти свежего воздуха. Но сейчас трубы молчали.
― Вентиляционные системы отключены во всем нашем секторе. Пока что воздух здесь пригоден для дыхания, но это ненадолго, ― проговорил хирург и сверился с наручным диагностическим прибором, ― уровень углекислого газа повышается. Как скоро мы сможем выпустить гражданских обратно в жилой сектор?
― Нескоро, ― ответил Кай. — От примарха пока не было вестей. В том секторе, где живут эти люди, все еще идут бои, ― он нахмурился, скрестив руки на груди. — Воздуха нет. А все, что от нас требуется — чтобы эти люди продолжали дышать. Это так сложно, бездна раздери? Поставьте тут внизу кого–нибудь с диагностическим оборудованием и дайте знать, когда кислорода станет слишком мало. Мы в любой момент можем перевести этих людей наверх, в ангар, или, возможно, забрать их к нам на корабли.
― Как скажете, сэр, ― ответил старший врач. — Я могу проводить вас на остальные склады.
― Нет необходимости, Корделл. Давай лучше вернемся и посмотрим, как продвигается ремонт, ― Кай оглянулся на людскую толпу, теснящуюся между контейнерами. — Мы заняли их дома. Значит, мы обязаны поспешить с починкой.
В четвертом ангаре, где Кай устроил командный пункт, уже было почище — команды пустотных саперов начали расчищать завалы почти сразу же после прибытия префектора. Ангар освещало сияние плазменных резаков, рассекавших остатки обрушившихся мостков и балок. Тела в ангаре и центре управления были убраны, и мертвечиной теперь воняло гораздо меньше, даже при отключенной вентиляции. На первый взгляд могло даже показаться что комплекс привели в куда более приемлемое состояние, если сравнить с тем, каким он был, когда терионцы только прибыли. Однако это впечатление было обманчиво. Нерабочая вентиляция была лишь верхушкой айсберга. Не работало практически все. За это можно благодарить космический десант. Гвардия Ворона обрушилась на Зенит‑3–1-2 с изяществом кузнечного молота.
Вспомогательный персонал префектора изо всех сил старался заставить оборудование в центре управления заработать на полную мощность. Впрочем, пока что все их усилия пропадали втуне.
― Большая часть оборудования сломана, ― пояснил старший техник, замученный и грязный, когда Кай с Милонтием вернулись в аппаратную.
― Я вижу, что она сломана, ― ответил префектор. — Я знаю, что она сломана. Поэтому я вас и позвал сюда, чтобы вы ее починили. Так что уж будьте любезны постараться.
― Мы не можем починить все, ― проговорил техник, ежась от яда в Каевом голосе. — Нам еще повезло, что атмосферные щиты функционируют. — он махнул рукой в сторону проема, через который виднелись голубое энергополе и орбитальные доки за ним. — Легион при высадке повредил очень многое, ― техник указал рукой на ряд консолей. Все они были заляпаны кровью, во многих зияли дыры, из которых торчали провода. — Система жизнеобеспечения, вентиляция, автоматический ремонт и вокс–системы — они тут все раздолбали! Извините за выражение, ― поспешно добавил техник. — Мы вот–вот восстановим работу вентиляции здесь, в верхней части комплекса и внизу, в хранилищах. Но на это уйдут часы. А может, дни, ― пожал он плечами. — А может быть, мы их вообще не починим.
