Примаку попадается на глаза высокий худощавый парень лет двадцати двух, аккуратно, по-городскому одетый. С беззаботным видом он похаживает по улицам, заглядывает в столовую, в парикмахерскую, под вечер Примак видит его на станции.

Незнакомых людей в Батьковичах немного, и Примак заинтересовался им. Узнал - парня зовут Борис Аксамит, квартирует у жены эмтээсовского механика Франи Бейзик, в местечке организовывает службу Красного Креста.

Необычная Аксамитова служба настораживает. Немцы жгут деревни, людей, а тут вдруг Красный Крест?

Случилось так, что Примак, сидя на столбе и прикручивая на крюк чашку изолятора, увидел уполномоченного Красного Креста - он входил во двор к женщине. Перед тем как войти в хату, Аксамит вынул из кобуры - она у него сзади под пиджаком - пистолет, переложил в карман.

Примак рассказывает об увиденном Мите. Теперь его постоянное задание - следить за Аксамитом. Через неделю можно сделать некоторые выводы. Уполномоченный Красного Креста не просто навещает женщин, а выбирает тех, у кого мужья в армии.

Примаку удается поговорить с женщиной, у которой был Аксамит. Она сначала таится, теряется. Уполномоченный Красного Креста приказал держать язык за зубами. Но Аксамит - приблуда, а Примак - свой, местечковый, и она признается во всем.

Этот высокий (женщине он сразу не понравился) сказал, что ее хозяин в плену, в Бобруйском лагере, и хочет с помощью Красного Креста получить письмо из дома. Но почему сам не написал? Как верить на слово чужому человеку? Что-нибудь написать женщина отказалась. Поступила, конечно, правильно.

Про Аксамита ясно - шпик. Ясно, почему прикрывается Красным Крестом. На чувствах мужа к жене, детям можно сыграть. Особенно если такой человек находится за проволокой.

Аксамит бродит по местечку. К солдаткам больше не заходит. Примаку удалось еще с одной поговорить. Как и первая, она ничего мужу не написала. Хлопцы успокаиваются.

Но Аксамит задает новую загадку.

От Франи Бейзик он перебирается на Вокзальную улицу, сняв комнату у медицинской сестры Стаси Машинской. Комната имеет отдельный выход. Связи, которые Аксамит заводит, просто неожиданные. К нему приходит ремонтник с железной дороги Ничипор Хадоська, бухгалтер Пилятичского лесничества Виктор Цыбулька, учитель Тадеуш Капуста.

Стася Машинская работает в больнице, подчиняется Андреюку. Она очень привлекательная - высокая, стройная. Другой такой красивой женщины в местечке, наверно, не найдешь.

Аксамитовы замыслы разгадывает Андреюк. Стася рассказывает, кто к шпику приходит. Разговор подслушать нельзя: комната отделена глухой стеной.

Что-то странное происходит у Аксамита. Гости приходят поодиночке, сначала он вел с ними тихие разговоры, теперь - кричит.

Что объединяет клиентов Аксамита? Наверное, то, что они как бы выставляли себя безразличными к политике. Торчали в кино, пили, играли в карты. Доигрались.

Цыбулька даже женился. Повисла на шею грудастая, с большими глазами девка, старше его лет на десять. Цыбулькина жена - приезжая, хозяйства у нее нет. На какие капиталы живет молодая семья - неизвестно.

Что же касается Тадеуша Капусты - дело другое, Он приемный сын станционного пенсионера, телеграфиста Поперечки. До войны окончил десятилетку, немного учился в институте. В начале войны Тадеуш был в армии. Попав в окружение, вернулся в местечко. Какое-то время он даже заведовал начальной школой, но вдруг отказался от должности, нанявшись дровосеком в лесхоз. Теперь колет дрова под окнами комнаты секретарш, а утомившись, идет к ним балагурить. Тадеуш остроумный, и девчата к нему льнут.

Когда Митя ходил на свидание с партизанами, Адамчук передал три записки, и одна из них была адресована старому Поперечке. Записки немного смешные. Адамчук в этих записках ругал немцев, укорял за бездеятельность тех, к кому обращался.

Странные вещи бывают на свете: с отцом хотят наладить связь партизаны, с сыном - немцы. Митя передал по адресу одну записку, две еще лежат в застрешье. Не имеет смысла втягивать старого Поперечку в опасные дела. Он глухой, хворый, еще в мирные дни боялся собственной тени.

Дни идут, Аксамит водит к себе Цыбульку, остальных, но хлопцы не верят, что те станут ему помогать. Если шпик их даже опутает, то навредить они партизанам не смогут. Кто они, в лесу будет известно.

Кроме Гвозда, Аксамита есть еще один, который следит за всем, вынюхивает. Но этот низенький, лысоватый человек - он поселился рядом с фельдкомендатурой - даже не делает из своей профессии тайны. Бегает с котелком на воинскую кухню, приглашает к себе полицаев, которых партизаны выгнали из деревень.

Немцы просвистели наступление, так неужели они надеются выиграть войну с помощью шпиков?

Увлеченные слежкой за Аксамитом, подпольщики не заметили, как и когда исчезла из местечка Франя Бейзик.

II

Начинается пора жатвы.

Местечко живет тем, что посеяно на огороде и в поле. Колхозных коней, тракторов нет, их угнали на восток. Но за два года подросли жеребята, ходить в упряжке за плугом приспособили коров - земля не пустует. Засеяно все: лесные делянки, залежи, песчаная неудобица.

Интересно одно: к лишней земле люди не рвутся. Колхоз тут был восемь лет, большим урожаем особенно не удивлял и все же заставил людей по-другому взглянуть на жизнь. Земли брали столько, чтоб только прожить. По одному-два гектара на семью. По пять - у Зуя, да еще у двух-трех таких, как он, торбохватов.

Помногу земли засевают лесничие, агрономы земельной управы, но им это недорого стоит, так как все обрабатывается чужими руками.

По вечерам висят над улицами серые тучи пыли. Скрипят, качаясь на колдобинах, нагруженные снопами возы, возвращаются с пастбищ, бодаясь, коровы. По дворам, усевшись вокруг разостланной постилки, старые и малые обивают снопы. Наиболее расторопные успели настлать в хлевах небольшие тока, стучат цепами. Хлеб есть. Старый дедовский обычай не подводит. Но зерно придется припрятать. В занятых партизанами окрестных селах немцы дулю смоляную получат, а тут поставки будут драть. Недаром полицаев в местечке как собак нерезаных.

Выросла молодая картошка, огурцы, созревают помидоры. Не пропадет местечко.

В лесхозе - тишина. Два дня Митя возил с поля снопы, на службу не ходил, но его отсутствия никто не заметил. Кощей - непосредственный Митин начальник - переменился на глазах. Зиму крюком торчал за столом и других заставлял сидеть. Теперь махнул на все рукой. Если и появится на работе, то посидит час-два и исчезает. Видно, дошло до Кощея, что не до балансов теперь.

Бухгалтеры, картотетчики рады стараться: разводят тары-бары, курят, со смаком обсуждают новости. После обеда, спрятав в шкаф бумаги, потихоньку смываются.

С Лагутой произошел неприятный случай, и он тоже на службе не показывается. С неделю назад ездил лесничий в Росицу посмотреть накошенные ему стожки сена и на болоте, недалеко от совхоза, напоролся на партизан. Машину партизаны изрешетили, шофера убили, а лесничий уцелел просто чудом. До вечера полз по коллектору, по грязи, тине, пока добрался до поселка, и теперь болеет.

Кончается месяц. Митя сидит в конторке, составляет кассовый отчет. Во второй половине дня в комнату заходит плечистый парень в немецком мундире. У него смуглое широковатое лицо, серые глаза, Митя сразу видит, что он не немец. На мундире нет нашивок с орлами.

- Старший лейтенант Михайлов, - называет себя парень. - Командир рабочей железнодорожной роты. Как мне оформить наряд на лес?

Об этой роте Митя знает. Ее солдаты живут вместе с немцами в двухэтажном станционном доме, но оружия не имеют. Их бросают на ремонт железной дороги после партизанских диверсий.

- Идите в лес, тогда не надо наряда, - глядя лейтенанту в глаза, говорит Митя.

Он сам не знает, почему отважился ответить так двусмысленно. Может, потому, что лицо у человека, который надел немецкий мундир, очень уж русское, открытое, приветливое. Трудно поверить, чтобы человек с таким лицом был предателем.