Иван Яковлевич НАУМЕНКО

Сорок третий

Роман

Авторизованный перевод

с белорусского

Михаила Горбачева

ОГЛАВЛЕНИЕ:

Часть первая

Глава первая. ( I II III IV V VI VII VIII )

Глава вторая. ( I II III IV V VI VII VIII IX )

Глава третья. ( I II III )

Глава четвертая. ( I II III IV V VI )

Глава пятая. ( I II III IV V )

Глава шестая. ( I II III IV )

Глава седьмая. ( I II )

Глава восьмая. ( I II III IV V VI )

Часть вторая

Глава первая. ( I II III IV )

Глава вторая. ( I II )

Глава третья. ( I II III IV V VI VII VIII IX )

Глава четвертая. ( I II III IV V VI )

Глава пятая. ( I II III IV V )

Глава шестая. ( I II III IV V )

Глава седьмая. ( I II III IV V VI VII )

Глава восьмая. ( I II III IV )

Глава девятая. ( I II III )

Глава десятая. ( I II III IV V )

Глава одиннадцатая. ( I II III IV V VI )

Глава двенадцатая. ( I II III IV V )

================================================================

Иван Науменко - известный белорусский писатель, автор

нескольких романов и повестей, сборников рассказов.

Наибольшей популярностью у читателей пользуется его

трилогия - романы "Сосна при дороге", "Ветер в соснах", "Сорок

третий", вышедшие в свет на русском языке в издательстве

"Советский писатель".

В этих романах писатель рассказывает о мужестве и

стойкости, самоотверженности белорусских партизан и подпольщиков

в годы Великой Отечественной войны.

В романе "Сорок третий" повествуется о последнем годе

оккупации гитлеровцами некоторых районов белорусского Полесья.

================================================================

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

I

Над жандармерией - она по-прежнему занимает двухэтажное здание школы, - над помещениями, в которых расквартированы немцы, три дня трепещут на зимнем ветру флаги, окаймленные черным крепом. Немцы справляют траур по Сталинграду. Многие в Батьковичах знают, что в Сталинграде сложила оружие окруженная советскими войсками шестая армия Паулюса. Да и нельзя не знать - газетка, которая издается на русском языке, поместила по этому поводу речь самого Гитлера. Из речи вовсе не вытекает, что там, на далекой Волге, немцы потерпели поражение. Поведение шестой армии, которая, по словам Гитлера, погибла вся - от фельдмаршала Паулюса до последнего солдата, - фюрер показывает как самую величайшую победу и объясняет немецкому народу и всему миру, что без этой жертвы дела Германии были бы плохи. Окруженные войска Паулюса будто бы сковали десятки красных дивизий, и если бы этого не случилось, то неизвестно, каких рубежей могли б достигнуть большевистские орды.

Первый раз за войну Митя читает немецкое сообщение с удовольствием.

На протяжении двух первых месяцев зимы сыплет снежок, кружит белой мутью вьюга, но таких сильных морозов, как в прошлом году, нет. Митя прожил это время в радостном напряжении. Каждый новый день приносит неожиданные вести. Чаще всего приятные. Немцев изгнали с Кавказа, а главное - одержана гигантская победа на Волге.

Нынешняя зима от прошлогодней отличается еще и тем, что существует несколько нитей, по которым до Мити доходят точные известия о событиях на фронте. Время от времени он заглядывает в низенькую хатку Василя Шарамета. Его новый друг, если не на службе, обязательно что-нибудь мастерит: точит ножи, из серебряных монет выделывает перстни, а из дюралюминия - гребешки и расчески.

Дождавшись, когда прифранченные сестры уйдут на вечеринку, Василь лезет в подпол и вытаскивает оттуда завернутый в старую фуфайку черный ящик радиоприемника. Погасив свет, установив приемник на узеньком, заставленном разными бутылочками и коробочками столике, Митя с Василем настраивают его на Москву и, напрягшись, слушают.

Приятные эти минуты. За окном сыплет снежок, шуршит темными ветвями старая яблоня, в подпечье, разогревшись от тепла и как бы не замечая зимы, заводит песню сверчок.

Поставили две новые сухие батареи, но голос диктора все равно далекий, еле слышный. Москва живет сталинградскими событиями: передают статьи из газет, рассказы участников боев, зарубежные отклики и оценки. В сводках мелькают названия новых освобожденных городов и поселков. Бои идут преимущественно на юге - в большой излучине Дона. Правда, и на Северном фронте успех ощутимый: прорвана мертвая петля блокады под Ленинградом.

Выходя от Василя, Митя полнится особым чувством. Перед глазами заснеженная железная дорога, огромный темный тополь, в ветвях которого шумит ветер. Дальше, невдалеке от станции, чернеют разные склады и базы. В окнах местечковых хат редкие, блеклые огоньки. Местечко, кажется, живет, охваченное течением обычной будничности. Вряд ли кто из жителей этой вот улицы, которые спят или укладываются спать, знает, что где-то там, на Дону взято селение Верхний Мамон, ничем особенным, как и Батьковичи, не знаменитое. Там, в Верхнем Мамоне, наверное, не спят, там победа уже наступила. Но еще далеко от Верхнего Мамона до этого вот тополя...

Раз в неделю из Громов, где работает учителем, приходит Микола. С десантниками он пока что встречается редко. Передает им листки, в которых хлопцы сообщают о движении эшелонов через станцию и о замеченных воинских частях, а взамен получает переписанные от руки сводки Совинформбюро. От Мазуренки, командира десантников, пока что один приказ - завоевывать доверие у немцев. Даже мину, которую Микола принес давно, не разрешает подкладывать. Судя по всему, десантники на встречи в Громы приходят издалека.

Микола каждый раз передает, что Мазуренка им, своим связным, запрещает ходить вместе. Но хлопцы приказ игнорируют. Было бы просто смешно, если б они вдруг сделали вид, что не знают один другого, перестали ходить друг к другу, показываться на улице.

Вести об успешном наступлении Красной Армии, которые приносит Микола, Митя чаще всего уже знает. Но все равно приятно читать скомканные тетрадные странички, аккуратно исписанные химическим карандашом. Одно дело - услышать по радио, и совсем другое - то же самое прочесть. Тут можно вдуматься в смысл, посмаковать каждое слово, сравнить с тем, что сообщают об этих же событиях сами немцы.

Тот вечер, когда передают об освобождении большого города, - особый праздник. Вот и Курск уже советский. Митя возбужден. Он каждую минуту думает о фронте, уже скоро два года живет военными событиями, тем великим, трагичным, чем заполнен весь мир. Митя понимает: взятие Курска означает, что южный участок немецкого фронта сломлен, смят. Смогут ли фашисты удержаться и на каком рубеже? Реки теперь, зимой, не преграда, прорыв фронта очевиден. Чем Гитлер заткнет такую дыру?

Митя даже как бы слышит орудийные выстрелы, которые приближаются оттуда, с востока. Курск - это не Краснодар, не далекий Сальск...

Хоть уже и поздновато, чтоб бродить по местечку, однако он не выдерживает, выбравшись из низенькой Шараметовой хаты, идет к хлопцам. Скрипит под ногами подмерзший, сухой снег, ветер сечет в разгоряченное лицо снежной крупой. Митя идет не улицей, а темным переулком, прилегающим к железной дороге, минуя базы, склады, железнодорожную сторожевую будку. В темноте чернеют штабеля дров, бревен. К железной дороге дворы обращены не хатами, а садами и огородами, и только два-три домика повернуты окнами.

На железной дороге ночью тихо. Поезда ходят только днем. Исключения бывают, но редко. На станции темно. Едва заметно светится красный глаз семафора, который стоит почти напротив Шараметовой хаты, поблескивают желтовато-красные огоньки стрелок.

Чтобы попасть к Лобику, надо перебраться через железную дорогу. И хотя хлопцы не очень-то слушаются Мазуренку, но осторожность соблюдают. Лобик работает на железной дороге, составляет сводки движения поездов, поэтому не стоит заходить к нему лишний раз.