- Ну? Как прошла охота, охотник? - сходу спросил он, на что Фьёл только развёл руками. Кому-кому, а Олафу ему точно не хотелось рассказывать о том, что утром приключилось с ним.

   - Ага, понял, - продолжал он. - Вернулся с незримой добычей. Только смотри у меня, воображаемые трофеи в нашем с тобой состязании не принимаются!

   - Да ладно тебе. Сам-то поймал чего? Рассказывай, не томи.

   Но в ответ Олаф лишь вторя ему развёл руками. Фьёл усмехнулся.

   - Ничего значит не изменилось, я посмотрю. Два идиота снова поспорили друг с другом, но делать ничего не спешат.

   Оба рассмеялись.

   Фьёл хотел было пригласить своего приятеля войти, но встревоженный Домовой в этот, как, впрочем, и в каждый раз, не жаловал гостей, а потому, недолго думая, они пошли пропустить по чарке в кабак. На улицах было по-утреннему безлюдно, да и в самой корчме посетителей можно было сосчитать на пальцах одной руки, тем не менее шуму они поднимали изрядно. Хозяин гремел здоровенной лестницей, прилаживая в несколько пёстрых рядов яркие праздничные ленты под самый потолок, а за дальним столом, среди клубящейся полутьмы, устроилось вокруг старика-сказителя человек пять мужиков и мальчишек, которые, изредка кивая и шумно поддакивая, слушали его старинные придания. Местный домовой дух старался придать своему заведению пущей важности, откликавшись неестественным эхом на слова старца и скрип передвигаемой по половицам лестницы.

   Несмотря на то, что Олаф сам же и сказал, что не будет пить, а так, "только глотнёт для храбрости перед одним важным делом", он сам же и заказал себе вторую чарку, а затем и третью. Приятель указал Фьёлу на недурную фигурой, хотя и не вышедшую лицом крепкую дочь корчмаря, которая хозяйничала за стойкой, пока отец украшал стены: "Смотри как хороша! Если с Галкой всё выйдет, то и тебе, не загадывая, невесту подыщем". Фьёл пробурчал ему что-то в ответ и продолжил вертеть в руках свою чарку, к содержимому которой он так ни разу и не притронулся.

   Перед глазами у него, точно наваждение, стояла одна лишь белая пантера. Всем телом он ощущал на себе её взгляд, и неисчерпаемая терпкая горесть, что он в них видел, всё никак не давала ему покоя. Как может существо на белом свете быть таким несчастным? Как довелось случиться, что некому этого несчастья утолить? Эти, и другие безответные вопросы отчего-то особенно живо терзали его, и только когда старик-сказитель затянул историю об одиноком Лесном Духе юноша наконец вернулся к действительности, опомнившись от своих грёз.

   Эту историю он слышал уже не раз, даже не два и не три, тем не менее чем дальше старик рассказывал, тем отчётливее Фьёлу представлялось, что именно Лесного Духа, а вовсе не обычное животное он в лесу и повстречал.

   "Не мог это быть простой зверь! Не водится в наших краях таких диковинных животных, к тому же и таких прекрасных..." - говорил он себе, а старик, словно читая эти мыли, подтверждал его домыслы:

   - ... И ходит с тех пор по своим лесам, приняв звериное обличие, да заведует делами лесными...

   Когда старик закончил свой рассказ, Фьёл подошёл к нему.

   - Скажи, отец, а можешь ты ещё о Лесном Духе что-нибудь рассказать?

   Тот почесал морщинистой рукой остатки седых волос и покачал головой.

   - Боюсь что я, юноша, поведал тебе все, что знаю - все, что мне рассказывал мой дед, а ему его прадед. Но ты, голубчик, не горюй.

   - А ты поди у друидов спроси! - вдруг отозвался какой-то мальчуган, сидевший напротив сказителя.

   - Да, это верно, - подтвердил другой. - Уж волхвы-то точно всё на свете знают.

   Охотник кивнул в знак благодарность, и поспешил вернуться за свой стол. Олаф уже допил последнее, признав себя в должной степени безрассудным, после чего распрощался с приятелем и ушел свататься, подмигнув на выходе дочери корчмаря. Фьёл остался один. Разом опрокинув свою чарку, он повеселел, и за отсутствием лучшего занятия отправился расспрашивать о белой кошке Друидов.

   III

   Друидов нетрудно было отыскать: их дома с черепичными кровлями белой вороной выделялись среди серых рядов хохлатых деревенских изб, а совет они и вовсе держали в здоровенном каменном саммите, гордо нависавшем над всей деревней. Несмотря на то, сколько домов Фьёл не обходил, все волхвы почему-то отсутствовали, и домовые духи, оставшись за хозяев, точно сорвавшиеся с цепи сторожевые собаки гнали юношу прочь. Фьёл потратил четверть часа, бродя от одной двери к другой, прежде чем нашёлся дом, в котором его приняли.

   В дверях, отворивши на его стук, стояла молодая симпатичная лицом девушка в простом голубом платьице, непроницаемой свиткой спускавшимся до колен. Увидав своего гостя она уставилась на него широко раскрытыми глазами, будто никак не ожидала увидеть на своём пороге таких людей. Да и сам Фьёл никак не ожидал подобной встречи.

   - Здравствуйте, - начал он. - Хелен, если не ошибаюсь? А вы и впрямь точно так обворожительны, как описывает каждый влюблённый в вас мальчишка в округе.

   Хозяйка улыбнулась и поприветствовала его в свою очередь.

   - Дайте мне свою руку! - вдруг сказала она, искоса взглянув на Фьёла.

   - Что? Зачем это?

   - Я прочту по ней вашу судьбу.

   - Нет уж, спасибо. Свою судьбу я кую для себя сам. Да и друиды, я не думал, что занимаются гаданиями.

   - А мы и не гадаем, - рассмеялась она, - но для вас я обязательно сделаю исключение.

   - Может как-нибудь другой раз, - увёртливо отвечал Фьёл. - Я обязательно зайду к вам позже, когда появится свободное время, но сейчас я по делу. Ваша матушка, настоящий друид, наверняка сможет мне ответить. Позовёте её?