Царское правительство в XVII веке неоднократно пыталось установить непосредственные торговые и дипломатические связи с Индией, однако не смогло этого добиться ввиду трудностей проезда через территории нескольких восточных государств. Два русских посольства ко двору Шах Джахана – Никиты Сыроежина в 1646 году, а также Родиона Пушникова и Ивана Деревенского в 1651 году – были задержаны в пути персидскими властями. Посланное через Бухару посольство бухарца Мухаммеда Юсуфа Касимова добралось до Кабула – окраины тогдашней Могольской империи, но не было допущено правившим там Аурангзебом дальше, и лишь торговая миссия Семена Маленького в 1695 году достигла Дели, Агры, Сурата и Бурханпура. Она получила от Аурангзеба написанный по-тюркски фирман на право свободной торговли. Семен Маленький, однако, умер на обратном пути в Персии.
Таким образом, интерес к индийским товарам издавна существовал и в России. Однако английские исследователи полагают, что первым из царей, устремившим пристальный взгляд в сторону Индии, стал Петр Великий. Что же именно дает право называть Петра Великого первым русским самодержцем, устремившим пристальный взгляд на Индию?
Из отчетов русских путешественников Петр знал, что за горами и пустынями Средней Азии лежит сказочно богатая страна Индия. Знал он и о том, что эти сказочные богатства в огромных количествах вывозят оттуда морем его европейские соперники и, в частности, англичане. И Петр, с его проницательным умом, немедленно решил составить план, как прибрать к рукам не только золото Средней Азии, но и свою долю индийских сокровищ.
В 1713 году в Астрахань приехал некто Ходжа Нефес, садыр одного из туркменских колен, и сошелся с князем Самановым[1], которому и передал, что желает предложить русскому царю завладеть страною при Амударье, где будто бы находится золотой песок. Он рассказал, что хивинцы, опасаясь России, засыпали то устье, которым Амударья впадала в Каспийское море, но прибавил, что можно без больших усилий уничтожить плотину и возвратить реке прежнее течение, в чем русским будут помогать и туркмены. Саманов проводил Нефеса в Петербург и, при посредстве гвардии поручика князя Бековича-Черкасского[2], представился вместе с ним Петру Великому.
К этому времени Петр Великий получил известие также и от сибирского губернатора князя Гагарина о том, что в Малой Бухарии, при городе Эркети (нынешний Яркенд), на реке Дарье находится золотой песок. Ирония судьбы заключается в том, что Эркет, или Яркенд, стоит на реке Яркенддарье, которую тогда из-за совершенно смутных представлений о географии этих мест считали тождественной Амударье. Находившийся в то время в России хивинский посол Ашур-бек подтвердил показания князя Гагарина и предложил Петру построить крепость близ того места, где Амударья прежде впадала в Каспийское море, и снабдить ее гарнизоном. А затем, разрушив плотины, вернуть Амударью в прежнее русло.
Якобы узнав о золотоносном русле реки Оке (греческое название Амударьи), Петр и решил захватить Хиву, но не столько из-за нее самой, сколько из-за вожделенной Индии. «Именно Хива, – пишет Хопкирк, – станет промежуточной перевалочной базой для караванов, которые, как надеялся Петр, скоро начнут возвращаться из Индии с грузом экзотических сокровищ, предназначенных для внутреннего и европейского рынка. Этот прямой наземный путь нанес бы серьезный ущерб существующей морской торговле, ибо морской путь из Индии в Англию занимал почти год».
Русский историк Терентьев как будто поддерживает это мнение. Он пишет: «Не столько золото, сколько возможность обратить величайшую из рек Средней Азии, Аму, в Каспийское море и тем самым открыть удобный путь сообщения России с отдаленнейшими странами, заставила Петра предпринять экспедиции со стороны Каспийского моря и Сибири».
Как бы то ни было, Петр Великий и в самом деле распорядился о проведении первой русской экспедиции в Хиву. Скорее всего, именно эта неудавшаяся экспедиция и дает право исследователям считать Петра Великого главным виновником жгучего желания русских… захватить Индию.
Передадим вкратце историю этого предприятия, имевшего место за сто лет до начала описываемого нами противостояния, по трехтомной истории завоевания Средней Азии генерала Терентьева.
Царский именной указ об отправлении экспедиции в Хиву с поздравлением хану по случаю его вступления в права владыки, а оттуда в Бухару под предлогом торговли, был дан 29 мая 1714 года. Начальником экспедиции от Астрахани в Хиву был избран лейб-гвардии Преображенского полка капитан-поручик князь Александр Бекович-Черкасский.
По приезде в Хиву Бекович должен был склонить хана к русскому подданству. Если хан согласится на все условия, то снарядить при его помощи две экспедиции, которые и отправить с караванами: одну к Яркенду, а другую, с Кожиным «под видом купчины», в Индию к Моголу. Для купеческого каравана в Индию было накуплено товаров на пять тысяч рублей. Кроме того, экспедиция должна была разведать пути и описать их подробно. Всего в отряде было шесть тысяч шестьсот пятьдесят пять человек. Для начала Бекович должен был построить крепость около прежнего места впадения Амударьи в Каспийское море.
В день отплытия из Астрахани (в середине сентября 1716 года) Бековича поразило большое несчастье: жена его и две дочери утонули. Это сильно подействовало на князя. Историки даже полагают, что это неожиданное событие навсегда лишило Бековича душевного спокойствия, а впоследствии отразилось и на его умственных способностях. Во всяком случае, все дальнейшие действия Бековича заставляют думать именно так, ибо совершенно неизвестно, для какой надобности Бекович вопреки приказу Петра I вместо одной крепости построил на Каспии три – Тюп-Караган, Красные Воды и Святой Петр, куда и засадил почти всю свою пехоту. В результате этого странного поступка главная и большая часть войск экспедиции, совершенно бесполезно для дела, была оставлена умирать в безводных и вонючих пребрежных укреплениях.
Самый путь был избран Бековичем, также вопреки воле Петра, не от Красных Вод по старому руслу Амударьи, а от Астрахани. Немудрено, что подчиненные перестали доверять ему, особенно когда он вырядился в азиатский костюм, обрил голову и принял титул Девлет-Гирея (покорителя царств). В умах русских людей, оказавшихся у него в подчинении, зашевелились подозрения в измене этого кабардинского князька.
Возвратившись 20 февраля 1717 года на верблюдах в Астрахань, Бекович занялся приготовлениями непосредственно к походу в Хиву. В состав отряда сухопутной экспедиции было назначено: пехоты – триста человек, кавалерии: драгунский полк – шестьсот человек, яицких казаков – тысяча четыреста человек, гребенских казаков – пятьсот человек, черкесских узденей (с Сиюнчем и Ак-мурзой, братьями Бековича) – двадцать два человека, юртовских татар (калмыков) – тридцать два человека, нагайских татар – около пятисот человек, артиллерийских и морских чинов – около ста человек. Таким образом, всего три тысячи четыреста пятьдесят четыре человека при шести орудиях. Купеческий караван при отряде состоял из тридцати пяти купцов (в том числе тринадцати русских) и имел сто шестьдесят одного человека прислуги. При отряде состояли: князь Са-манов, несколько астраханских дворян, подьячих и толмачей; проводником был туркмен Ходжа Нефес.
Следовательно, из едва ли не четырех тысяч человек в отряде было только триста пехотинцев!
Экспедиция выступила в конце апреля 1717 года, на Святой неделе. Сопоставляя все эти цифры, поневоле задумаешься, в самом ли деле «семерка» является счастливым числом. Яицкие и гребенские казаки, под командою секунд-майора Пальчикова выступили к Гурьеву со всеми лошадьми остального отряда (пехота, драгуны, уздени и остальные), отправлявшегося на судах к тому же Гурьеву неделей позже. Под Гурьевым Бекович простоял без всякой надобности около месяца, будто специально дожидаясь летней жары.
