– И одноклассникам трудно объяснить выбор профессии…

– Ладно, хорош язвить. Это дело благородное, связанное с продолжением человеческого рода…

– Ну, так три шага вперед! Кругом! Пусть посмотрит в глаза боевым товарищам. Пусть ответит перед строем: почему выбрал эту специализацию? Почему не пошел в проктологи?

– Значит, нашел свое призвание, любимое дело.

– Любимое?! А мы что, не любители этих дел? С младых ногтей. Когда тайком рассматривали эти веселые картинки. И в разрезе, и в профиль, и анфас. Но увлечься этим всерьез, на всю жизнь?

– А в качестве хобби можно, да? Ты и сам не против? Понятно.

– Но какую выдержку надо иметь! Чтобы оставаться мужчиной и профессионалом одновременно. В столь щекотливых условиях.

– Немыслимо. По-моему, чистая шизофрения.

– Наверное, со временем вырабатывается привычка. Мы для врачей просто биологические механизмы, подлежащие ремонту…

– А санитарки в больницах работают вообще за копейки. Вот кому не позавидуешь. Таскать вонючие судна, ворочать дряблых, неподъемных старух. Убирать дерьмо из-под мерзких стариков…

– Это что! Золотарями люди работают…

– Даже хуже! Адвокатами. А еще информаторами и дознавателями. Кто-то на работе руки пачкает, а кто-то душу.

– А в моргах? Как тебе вскрытие трупов? Работа на любителя.

– А канализацию ремонтировать не приходилось?

– А общественные туалеты мыть не пробовал?

– На сборах однажды довелось, когда дневалил по казарме. Мне не понравилось.

– То-то же! Разве можно любить такую работу?

– Но ведь кто-то соглашается.

– От безысходности. Кто-то надеется, что временно, а кто-то уже смирился. А женщины берутся, чтобы подработать, помочь семье. Семья важнее всего, остальное можно перетерпеть.

– А если вдуматься, сколько народу каждое утро выходит из дома с тяжелым сердцем, преодолевая отвращение…

– А ты чего хотел? Свободного посещения?

– Но есть же вольные художники, люди творческих профессий.

– Конечно, есть. Те, которых, как и волка, ноги кормят. Беда в том, что кормят не всех и нерегулярно.

– Зато им не нужно по утрам спешить к станку. И спать они могут хоть до обеда…

– И часто позволяют себе это. Просыпаясь в захламленной комнате, среди объедков, пустых бутылок и никому не нужных «шедевров». И с гудящей головой пытаются найти что-то в пустом холодильнике и в столь же безнадежном кошельке. А потом начинают собирать накопившуюся посуду, чтобы опохмелиться…

– Есть время разбрасывать бутылки и время их собирать.

– А когда и они заканчиваются, выбирают что-то из оставшихся картин, чтобы продать за бесценок. И это завидная участь?

– Кому как. Даже если голодный волк позавидует сытой собаке, он не выберет ее судьбу.

– В любом случае жизнь – это будни, а не праздник. Не воскресенье, а понедельник. Еще Воннегут воспел черный понедельник.

– Нет, он сказал: «Прощай, черный понедельник!»

– И как ты с ним простишься?

– Запросто! Нужно «понедельники взять и отменить». Чтобы после воскресенья начинался вторник. Представляешь, какое будет облегчение народу? А если еще ненавистные будильники разбить…

– Давно пора. Неси кувалду!

– Как они портят жизнь простому человеку! Бывает, что с постели встать никаких сил, спать хочется мучительно. Глаза закрываются сами собой, голову от подушки не оторвешь. Поднимаешься только на волевом усилии. Как сонный робот.

– А я так и делаю. Включаю робота. Отдаю сам себе команды: «Встать! Умыться! Одеться! Шагом марш на работу!» И сам же их исполняю. Главное, делать это механически, без сомнений, без мыслей. Кстати, метод универсальный. Помогает в любом неприятном деле. Только важно не расслабляться, до результата. Составляешь план работ и включаешь робота. А он все делает за тебя.

– Эх, если бы так! Бывает, не успеешь прийти на работу, а уже хочется отдохнуть. А после обеда с этим вообще нет сил бороться!

– Опасный симптом. Ты это дело не запускай. Я слышал, один мужик с такой проблемой даже к врачу обратился: «Доктор, помогите. Как плотно покушаю, в сон тянет – просто нет сил!»

– И у меня то же самое. Боюсь, как бы не перешло в хроническую форму. Хуже всего, что храпеть начинаешь, сотрудников будишь. А этому пациенту врачи как-то помогли?

– Увы! Современная медицина бессильна. Болезнь неизлечима. Но для облегчения страданий советуют меньше жрать…

– Как, еще меньше?!

– И от черного понедельника тоже никаких таблеток не существует. Хошь – не хошь, а на работу вставать придется…

– И не говори. Особенно тошно осенью, в плохую погоду. Выходить в промозглую темень, мокнуть на остановке, тащиться в переполненном автобусе, среди угрюмых людей с такими же серыми лицами. А на работе выясняется, что на твоем участке прорвало трубу и нужно ехать на аварию. И там раскапывать ее под дождем, лезть в эту канаву, в холодную грязь… Романтика, блин!

– Да, есть такое дело. Такую работу делают суровые, крепко выпивающие люди. Настоящие мужчины, передовики производства.

– Само собой. Но убивает то, что эта романтика навсегда, на всю оставшуюся жизнь. Что ничего другого больше не будет…

– А это и значит, что дело – труба! Дело всей твоей жизни – труба. Труба – твое призвание на этой земле. Неси ее со смирением.

– Дать бы тебе по башке! Этой самой трубой…

– Но от понедельника и пожизненной трубы это тебя не избавит. Потому что после любого праздника наступает утро рабочего дня. В его суровой реальности. Праздник окончен, господа, займемся же делом! И каждое новое утро – это очередная волна времени, смывающая следы прошедшего, уносящая с собой все лишнее, ненужное, надуманное и наговоренное. Но оставляющая изредка, на берегах нашей жизни, камешки истинных ценностей. Так иди же навстречу понедельнику с улыбкой на лице и радостью в сердце!

– Браво! А ты, оказывается, тоже поэт. Но этот гимн черному понедельнику вряд ли вдохновит людей, сидящих в грязной канаве.

– А никто никому и не обещал легкой жизни. «Это производство все-таки, как-никак». И заниматься придется тем, за что тебе платят.

– Это верно. Если уж взялся за гуж. Как говорят в таких случаях украинцы: «Це дило – гимно, но его трэба розжуваты». И тут выход один: жевать побыстрее, чтобы оно быстрее закончилось.

– Не хочешь растягивать удовольствие? Напрасно. Чем быстрее жуешь гимно, тем больше его тебе навалят. Всемирный закон. Потому что жизнь коротка, а запасы гимна неисчерпаемы.

– Есть мнение, что все в этом мире гимно.

– Кроме мочи!

– Иногда анализы показывают, что моча – тоже гимно.

– Не дай бог! А как само гимно? Что показывают анализы?

– Отличное! На уровне мировых стандартов.

– Это радует. Хоть что-то получается как у людей…

– А бывает и в выходной день – просыпаешься, а за окном мутное сырое утро. На календаре суббота, а на душе понедельник. И тут она и наваливается, тоска-матушка. Какой-то птицы черной тень мелькнула в окнах на рассвете. И родился холодный день. И мир предстал в реальном свете. Был горек истины глоток. И стало вдруг до боли ясно: неутешителен итог. И то, что жизнь прошла напрасно.

– Ну, это лирическое преувеличение! Такая вселенская скорбь свойственна только очень молодым людям. С возрастом проходит.

– В том-то и дело! Лучшие годы проходят впустую…

– А Лермонтов в твоем возрасте уже о-го-го! А Македонский! А Наполеон! А Гайдар полком командовал…

– Да при чем тут Гайдар! Вон однокурсники как продвинулись: один уже остепенился, диссертацию защитил, имеет научные публикации; другой в министерстве отделом заведует, министру доклады готовит; третий, хоть и уехал по распределению в глухомань, а уже начальник крупного объекта. Большим коллективом управляет – и кабинет у него, и служебная машина, и квартира…

– А ты болтаешься в общаге – ни кола, ни двора. И ведешь онегинский, «рассеянный» образ жизни.

– А имя одного не выделявшегося в школе одноклассника, говорят, вошло в «Мировую энциклопедию всех времен и народов»…