Вернулся Мешади-Кязим-ага и объявил, что сведения в час ночи будут переданы в Тегеран.
Беседа наша продолжалась до двенадцати часов ночи. Большей частью говорил Гусейн-али-ами, хранивший в своей памяти семидесятипятилетнюю историю Тавриза.
Мисс Ганна сообщила мне письмом, что, почувствовав недомогание, вернулась из консульства домой. Я пошел навестить ее. У нее была повышенная температура, и она часто облизывала пересохшие и потрескавшиеся губы.
Доктор только что ушел; горничная отправилась за лекарством и еще не возвращалась.
Девушка пожала мою руку.
- Сегодня у консула был пожалуй больший жар, чем у меня. Он рвал и метал. Может случиться, что старший секретарь будет уволен...
- За что?
- Три дня тому назад секретарю было поручено созвать представителей американских торговых фирм и сообщить им полученный послом, из Вашингтона приказ о том, чтобы, ввиду неустойчивого внутреннего положения Ирана, временно были приостановлены операции, не открывали иранцам кредитов и повысили цены на имеющиеся в складах товары. Секретарь не созвал вовремя собрания, и какой-то иранский купец успел закупить в кредит по пониженной цене все товары. Американским фирмам нанесено убытка до полутора миллионов. Вот что привело консула в бешенство. Он объявил, что доложит об этом послу. Действительно, какая подлость! Потерять полтора миллиона! И это из американского кармана!
Сама мисс Ганна тоже была недовольна случившимся, ей жаль было оставлять полтора миллиона американских долларов в Иране. Долго еще она не могла успокоиться и часто возвращалась к этой теме.
- Наши сильно прогадали! - повторяла она. Наконец, она перешла к последним политическим новостям.
- Иранское правительство, - рассказала она, - послало ноту правительствам Англии и России. Оно выражает протест по поводу возвращения Мамед-Али в Иран и содействия этих правительств его авантюре. В американских политических кругах утверждают, что нота эта - проявление большого мужества со стороны Ирана. Я переписала фарсидский текст ноты. Он у меня под подушкой.
Вот выдержка из ноты
"Согласно пункту второму протокола от 7 сентября 1909 года, шахское правительство, заинтересованное в том, чтобы бывший шах и его агентура не имели возможности вести враждебную правительству агитацию, считает себя в праве ожидать принятия в этом отношении соответствующих мер со стороны правительства его величества короля Великобритании и его Величества Императора Всероссийского. Принимая во внимание дружбу и добрососедские отношения, существующие между нашими странами, мы не можем понять причины равнодушного и безучастного отношения к этому делу правительств их величеств короля Великобритании и Императора Всероссийского. Равным образом, шахское правительство не допускает мысли, чтобы правительства Англии и России не были в состоянии принять должные меры к прекращению агитации, которую ведут на территории Ирана бывший шах и его агентура.
Правительство шаха сожалеет, что оно лишено было поддержки, которую оно вправе было ожидать от правительств их величеств короля и императора, согласно пункту 2 протокола от 7 сентября 1909 года.
Шахское правительство считает нужным заявить, что оно снимает с себя всякую ответственность за последствия, которые могут быть вызваны прибытием бывшего шаха на территорию Ирана на русском пароходе "Христофор Колумб".
- А не знаете, как ответили на эту ноту Россия и Англия? - спросил я, внимательно прочитав ноту.
- Нет, - пробормотала мисс Ганна, мучимая жаром.
Горничная принесла лекарство. Оказав мисс Ганне необходимую помощь, я хотел распрощаться и уйти, но она не выпускала моей руки.
- Не уходи, я больна. Ты должен посидеть со мной, и никаких отговорок быть не может.
- Я не хочу вас беспокоить.
- Наоборот, мне будет легче.
- В таком случае, вечером я зайду опять.
- Я буду ждать через час... - сказала Ганна.
Я был ошеломлен только что прочитанной нотой. Я не знал, что решить, к кому пойти, с кем посоветоваться?
"Ответят ли русские на эту ноту?" - говорил я себе, направляясь к дому Нины. Я не застал ее дома. Тахмина-ханум сообщила, что Нина отправилась куда-то на кружковые занятия.
Во всяком случае, к обеду она должна была вернуться. Я сел в ожидании Нины и, беседуя с Тахминой-ханум, забавлялся с Меджидом. Наконец, Нина вернулась.
- Я с утра ничего не ела. Пообедаем, а потом я прочту тебе ноту иранского правительства, - сказала Нина и принялась накрывать на стол.
После обеда она прочла ноту иранского правительства. Я, конечно, не дал почувствовать, что содержание ее мне известно.
- Ответила ли Россия на ноту Ирана? - спросил я.
- Да, - сказала она и прочла краткое содержание ноты:
"Правительство России будет, как и прежде, считать иранское правительство ответственным за все, могущие возникнуть в результате восстаний, убытки и ущерб, нанесенные особым интересам России в Иране.
Помимо того, правительство Его Величества решило рассматривать бывшего шаха не как бунтовщика, а как одну из воюющих сторон".
Прочитав краткое содержание ноты, Нина добавила, что почти таково же содержание ноты английского правительства.
МИСС ГАННА О ВОСТОКЕ
Отправляясь к мисс Ганне, я встретил Мешади-Кязим-агу и попросил его на сегодняшнее заседание пригласить только Гаджи-Али-агу, Мирза-Ахмеда и Амир Хашемета.
Горничная мисс Ганны сообщила, что мисс спит. Усевшись на балконе, я углубился в чтение принесенных Ниной из консульства русских газет.
Немного спустя горничная доложила, что госпожа проснулась и спрашивает меня.
- Я помню все свои слова, - сказала она, выходя навстречу и пожимая мне руку, - не думай, что я говорила под влиянием высокой температуры. Я была в полном сознании и все, все помню. Я также знаю, что вместо часа, ты задержался на целых два с половиной часа.
- Правда, - ответил я, - но явись я раньше, я все равно должен был бы просидеть на балконе в ожидании твоего пробуждения, а это было бы истолковано, как невнимание к гостю, и сконфузило бы тебя.
Девушка посмотрела на меня в упор.
- Ты снова говоришь, как гость? И весьма дипломатичный гость?
- Как ты теперь себя чувствуешь? - спросил я, желая переменить тему.
- Температура спала, и я дышу значительно свободнее, но эта замкнутая жизнь меня подавляет. Я задыхаюсь, в целом доме только я и служанка, а во всем Тавризе у меня ни одной знакомой души, - пожаловалась она.
- Я познакомлю тебя с такой же молодой, прекрасной девушкой, как ты. Она твоя ровесница. Приготовься, завтра мы приглашены к ним. Ты увидишь семью, какой до сих пор на Востоке не встречала. Правда, ты живешь в Тавризе, но не имеешь понятия о том, что творится в стенах его кирпичных домов. Таковы все приезжающие в Тавриз из заграницы. Они судят о Востоке по внешним впечатлениям. Прости меня, но и сами американцы изучают Восток только по книгам.
- Почему? - спросила мисс Ганна.
- Потому, что европейцы приезжают на Восток, как колонизаторы, жаждущие наживы, захвата новых земель, рынков, концессий и т. д. Для оправдания себя и своего поведения эти колонизаторы описывают Восток диким, варварским, мятежным, врагом цивилизации, культуры к прибирают его к рукам, прикрываясь щитом "защиты жизни интересов культурных европейцев", живущих на Востоке "культурных наций". Разве настоящее положение Тавриза не подтверждает это? Кто из европейцев, спрашиваю я тебя, был убит в Тавризе.
- Никто, - ответила мисс Ганна.
- Какой русский подданный или русский купец здесь был ограблен?
- Я не слыхала!
- Под каким же тогда предлогом и по какому праву заняли русские Тавриз? Почему же вот уже несколько месяцев они воюют с правительственными войсками и оккупируют родину тех, кто готов отдать жизнь за революцию? - продолжал я свои вопросы. - А потому, что русским и англичанам революция на Востоке не выгодна. Победа революции здесь наносит ущерб интересам обеих держав. Вот почему и Великобритания, и Россия твердят в один голос, что жизнь и имущество иностранцев в Тавризе в опасности, и спешат "спасать" Тавриз, "родину диких зверей", наводняют весь Иранский Азербайджан агентами тайной царской полиции. Ты, Ганна, до сих пор изучала Восток по книгам, по произведениям "ученых" мужей, продавшихся капиталистическим державам. Сегодня же ты изучаешь и видишь Восток непосредственно. Ты наблюдаешь поведение тавризского населения, ты видела и русских офицеров на границе. Скажи, не имеем ли мы право порицать после этого тех, кто называет народы Востока "дикими и некультурными"?
