Упрямство? Да. Самолюбие? Да! Но ведь и отвага тоже. А ещё пытливость исследователей. В конце концов, столбы сами по себе не растут на ровном месте, да ещё с табличками! Нет, упорное желание решить задачу и разгадать хитрость рано или поздно должно привести к результату. Ну должно же!
Опасаясь шагнуть за невидимую границу, но и не желая отступать, смайлики топтались ровно в двух шагах от столба.
– Столб с табличкой… – вздыхал Лимошка, улыбаясь больше для вида.
– А нам нужен путь… – логично продолжил Смуглик. – Но столб – не путь…
– Не путь… Не путь?! Смуглик, да ты гений!
Лимошка даже подпрыгнул от неожиданного озарения, которое послал ему друг.
– Смеёшься?
– Ты же сказал гениально: столб – не путь! В странной стране и столб – путь!
– У-у? Так чего ты остолбенел?! Полезли на столб!
Полезли. И – о чудо! – только друзья вскарабкались на его гладко отёсанную древесину, с ним случилось то же самое, что когда-то со стеной. При этом стена вернулась в стоячее положение, а столб торчал из неё, как бревно, и в то же время лежал и вёл прямо к цели, как взаправдашний путь.
Смайлики не стали обсуждать очередную странность, а двинулись вперёд, для большей безопасности – ползком. По правде сказать, беседа в таких обстоятельствах явно была лишней. А обстоятельства пугали и даже очень: столб буквально висел в пустом пространстве, хотя держался так, будто его дальний конец опирался на что-то основательное. Табличка же едва виднелась впереди – то ли она уменьшилась, то ли столб вытянулся. Но думать об этом не имело смысла. Имело смысл ползти вперёд. Смайлики так и делали, разве что обменивались впечатлениями и от страха шутили.
Лимошка полз первым. Наощупь. Он крепко зажмурился и только изредка приоткрывал один глаз, чтоб увидеть табличку, вернее, её ребро, которое выглядело тонкой, короткой линией, будто начерченной поперёк столба.
Смуглик тоже боялся смотреть, но приходилось, чтобы нечаянно не щекотать дрожащими руками Лимошкины пятки и не отставать. Но табличку при всём желании он видеть не мог, поэтому время от времени спрашивал:
– Далеко ещё? Что там видно?
На что Лимошка отвечал по-разному:
– Видно, что далеко…
Или:
– Далеко видно! А столб длиннее таблички!..
– Как так? – не понимал Смуглик.
– А так… она же лежит на столбе… Смуглик нетерпеливо допытывался:
– А прочитать уже можно?
– Нельзя! Ползи, дружище, ползи!..
Но Смуглик волновался. Причина его волнения сидела в голове занозой. «Что если там ничего нет? – думал он. – Вот приползём, а там написано, к примеру: «Конец пути» или «Вход воспрещён». Хотя какой вход? Скорее, «Ход воспрещён»! Нет, мы же ползём, значит, «Полз воспрещён»? Неважно… Но что тогда делать? Как обратно-то ползти? Задом наперёд, что ли? Мы же вроде трамваев: можем только туда, а чтобы развернуться, нужен круг». Желая отвлечься от мыслей-заноз, Смуглик спросил:
– Лимошка, ты не устал?
– Кто упал?! – вскрикнул тот.
– Да не упал, а устал. Я спрашиваю: не устал ты?
– Ох, фу-х! Устал… А что делать? Предлагаешь вздремнуть?! Ха-ха-ха!
Лимошка так давно не смеялся, что не вытерпел и разразился хохотом. Ползти при этом он уже не мог, а сидел на столбе, обхватив его ногами. Сотрясаемый приступами смеха, хохотун то отклонялся назад, вскидывая руки и глубоко вдыхая, вот так: «А-а-х-х-х… – то прижимался к столбу, залпом выдыхая, вот так: – Ха-а-ха-ха!..»
Делал это он так размашисто и резко, что столб пружинил в такт его движениям, растягиваясь, словно был не деревянный, а резиновый. Это смешило Лимошку ещё больше, и он хохотал безудержно как заведённый:
– А-х-х-х… ха-а-ха-ха! О-х-х-х… хо-о-хо-хо! А-х-х-х… ха-а-ха-ха!..
Ничего удивительного, что столб, подобно толстенному канату, стал раскачиваться вверх-вниз всё сильнее и сильнее.
– Эй! Эй! Не надо раскачивать столб! Что ты разошёлся, успокойся! – кричал дико напуганный и не менее дико удивлённый Смуглик. – Упадём же! Я-а-а не-е-е могу-у-у!..
Смуглик изо всех сил пытался удерживаться на столбе и невольно ловил такт его движения, словно ребёнок на качелях. Но тем самым только помогал столбу раскачиваться. И тут произошло ужасное: столб так раскачался, что очередное движение вниз и вверх оказалось слишком быстрым и резким, чтобы смайлики смогли удержаться на нём. Столб выгнулся и метнул друзей с такой силой, что они, точно два мячика, устремились с бешеной скоростью в неизвестность…
Глава шестая,
непростая
– Ха-а-а-а! – летел Лимошка неизвестно куда.
– Оу-у-у-у! – летел туда же Смуглик.
Если бы только они знали, где находится та самая неизвестность! Но смайликам не думалось об этом. Им вообще ни о чём не думалось, ничего не хотелось, потому что ничего просто-напросто не моглось, к счастью, не очень долго. Наконец глухо прозвучало:
– Ай!
– У-ух!
И всё стихло. Немного погодя послышались пыхтение, фырканье, а затем и тихие голоса.
– Смуглик, а Смуглик, ты живой? – шёпот Лимошки сопровождался каким-то шуршанием.
– Я… у-у… живой… – к стону Смуглика тоже примешивался странный шелест.
– А ты где?
– Я тут.
– Где тут?
– Тут где-то…
– А ты глаза открыл?
– Нет, а ты?
– И я… не могу…
– Не получается?
– Не знаю, не пробовал…
– И я не знаю…
– Давай попробуем? Чуть-чуть… И-и раз! О?! Смотри, Смуглик!
– У-у? Лимошка, вот это да!.. А что это такое?
– По-моему, это бумага… мятая…
Невероятно, но смайлики угодили в корзину для бумаг. Конечно, если бы они упали, скажем, в стог сена, это было бы понятно и естественно. Но корзина со скомканными листами и обрезками?!
А кстати, откуда она взялась? Лично мне интересно: чья она? Уж не моя ли?! И признаюсь, эти вопросы просто-таки побуждают меня переписать эту часть повествования и подставить для мягкого приземления стог сена, но…
Но смайлики против. Они не падали в стог, они угодили в корзину и настаивают на этом факте! Что ж, пусть будет корзина.
Итак, Смуглик пропыхтел:
– А где табличка?!
– Ты хочешь сказать, мы её пролетели?
– Ничего я не хочу сказать, я спрашиваю: где табличка?
– Где мы – вот вопрос! – Лимошка огляделся, пошуршав немного, и хихикнул: – Кажется, мы в мусорке…
– Верю, хотя и удивлён… – деловито сказал Смуглик. – А вокруг что? Как бы увидеть-то?..
Он барахтался в обрезках, похожих на лапшу, пытаясь выкарабкаться из углубления, которое сам и создал своим падением.
Лимошка же находился на возвышении – под ним оказались крупные обрывки и несколько почти целых мятых листов. Они не давали провалиться и даже слегка пружинили, приятно покачивая смайлика. (Правда, это коварное свойство бумаги всё-таки вызывало опасения.) Одним углом верхний лист лежал на краю корзины – недалеко от Лимошки виднелась её гладкая стенка с округлым верхом. Да, к счастью, корзина оказалась очень полной. Иначе…
Иначе герои могли навсегда остаться её пленниками и пропасть под завалами макулатуры. Но теперь можно было вздохнуть с облегчением. И Лимошка именно так и вздохнул:
– Фух! Нам повезло!
– О чём ты? – тяжело пыхтя, но продолжая борьбу с бумажной лапшой, буркнул Смуглик.
– А, ладно, потом объясню… Давай руку и залезай вот сю-у-да! Оп-па!
Но, оказавшись рядом с другом, Смуглик только крякнул с досады:
– Вижу, везение неописуемое…
– Да ничего, могло быть и хуже, – виновато улыбнулся Лимошка.
– Могло, не могло… прилетели называется… Где теперь столб, где табличка?
Смуглик стоял во весь рост. Он даже приподнялся на цыпочки, надеясь увидеть окружающий мир. Но ничего не увидел: бесцветный туман, непроницаемый, как плотный занавес, не давал разглядеть хоть что-нибудь. Крякнув, Смуглик плюхнулся на почти ровный обрывок листа, тот ответил ему мягким покачиванием, о чём Лимошка хотел было пошутить, но вдруг вскрикнул:
