Леди Элнора всхрапнула и пошевелилась во сне, отчего ее шапочка съехала ей на глаза.

– Слепой мужчина мог бы полюбить непривлекательную женщину, – сказал Горацио, бросив взгляд в сторону Элноры. Кристиана рассмеялась. Нахмурившись, я протянула руку и поправила шапочку Элноры, чтобы она не выглядела так глупо.

– В этом случае слепой мужчина обманут, а женщина – чаровница! – воскликнул Гамлет, хлопая себя по бедрам для большей убедительности. – И это снова доказывает: женщины – распутницы, потому что заставляют мужчин их желать.

Гамлет рассмеялся, но у Горацио хватило порядочности смутиться. Мне вывод Гамлета показался несправедливым, и я, отбросив скромность, смело заговорила:

– Лорд Гамлет, по-видимому, вы всех женщин считаете обманщицами, и красивых, и безобразных. Может быть, виноваты мужчины, которые доверяют только внешнему виду и являются рабами своих низменных желаний!

После моих слов все замолчали. Брови Гамлета взлетели вверх от удивления. Мое сердце так громко стучало, что его можно было услышать. Через несколько мгновений Гамлет заговорил.

– Я признаю свое поражение в этом бою. Горацио, ум этой леди ни в чем не уступает моему, а ее красота возрастает вместе с мудростью, которую она изрекает.

Взгляд глаз Гамлета, синих, как вечернее небо, встретился с моим взглядом. Я чувствовала себя мореплавателем, нашедшим на небе полярную звезду и проложивший свой курс от этой сверкающей точки. Только когда он встал и поклонился, мы отвели глаза друг от друга.

Когда Гамлет и Горацио ушли, Кристиана повернулась ко мне.

– Что это за чепуха насчет прекрасных душ и красивых лиц? И кто такая эта леди, Диана? – спросила она, словно мы говорили об обитательнице Эльсинора.

– Как ты можешь быть такой невеждой? – поразилась я. – Ты действительно никогда не слышала о мифе Овидия?

– Как ты можешь быть такой бесстыдной в присутствии принца? – парировала она.

– Не стыдно говорить разумные вещи, а стыдно выставлять напоказ грудь, подобно развратной служанке в пивной, – ответила я, начиная сердиться.

Зеленые глаза Кристианы злобно сверкнули.

– Ты думаешь, что благодаря твоему остроумию принц датский – или любой другой мужчина – захочет на тебе жениться?

– Ха! Я не строю планов насчет Гамлета! – воскликнула я. Возможно, я протестовала слишком громко. – Это ты заманиваешь его в ловушку своими прелестями, которыми так гордишься.

– Ты недобрая, – сказала она, как обиженный ребенок. – И ты забыла свое место. Гертруда об этом узнает, – пригрозила она.

Я беззаботно рассмеялась, отмахнувшись от ее злобных выпадов. Мне следовало придержать язык, опасаясь гнева Элноры. Но я забыла о покорности, меня переполняла радость после похвал Гамлета. Я только и думала о том, что должна найти способ снова увидеться с ним.

Мне не пришлось долго ждать. В тот вечер Гертруда послала меня нарвать свежих трав в саду. Я была рада удрать от придирок Кристианы и ее угроз. Я сбежала по спирали винтовой лестницы с башни в темноту, чувствуя головокружение. Надо мной мелькали слабые огоньки в окнах покоев Гертруды. Несмотря на окутавший сад туман, я наизусть знала местонахождение каждой клумбы и беседки и могла найти дорогу в темноте. Я шла по саду без страха, чувствуя себя в безопасности, так как знала, что сад огорожен стенами. Нарвала побегов розмарина, чувствуя, что мои руки испачкала липкая смола. Я должна буду подвергнуть его дистилляции, потом вымочить вместе с гвоздикой и другими пряностями и приготовить эликсир для освежения дыхания.

Уловив аромат лаванды, я присела, и сладкий запах защекотал мои ноздри и горло. Сидя в прохладной траве, я увидела смутный силуэт, бесшумно приближающийся ко мне. Я скорее удивилась, чем испугалась, когда из тумана вынырнула фигура, которая оказалась Гамлетом.

– Как поживаешь, Офелия? – тихо спросил он, останавливаясь передо мной.

Я не сразу ответила, потому что от удивления онемела. Гамлет протянул мне руку, и я поднялась.

– Добрый вечер, милорд, – удалось мне выдавить из себя. – Как вы разглядели меня в темноте?

– Ты сияешь светом добродетели, и этот свет притянул меня, как притягивает мотылька пламя, – ответил он. На его губах играла улыбка, и будто заразившись, мои губы тоже растянулись в улыбке.

– Вы льстите мне, восхваляя, подобно поэту, – сказала я, искоса глядя на него, чтобы он не видел моего лица. – Но это сравнение нам не подходит, так как вы не мотылек, а я не пламя.

– Что мне тебе сказать? Думаю, ты с подозрением отнесешься ко всем моим словам, – мягко упрекнул он.

– Скажите, что вы хотели снова увидеть меня и следили за мной, если это правда, – поспешно сказала я. Я и сама испугалась своей смелой речи, отняла у него свою руку и сжала ее другой рукой, сдерживая себя.

– Это правда. – Он помолчал, и заговорил только через несколько долгих мгновений. – Ты так изменилась, Офелия. Ты не такая, какой я тебя помнил.

Я затрепетала при мысли о том, что он думал обо мне, даже вдали от дома.

– Я боялся, что эти вороны и сороки, которые прислуживают моей матери, давно уже вытолкнули тебя из гнезда, но ты вполне оперилась, как я погляжу, – насмешливо произнес принц.

– И все же я бьюсь крыльями о стенки моей клетки, – грустно ответила я, – потому что Эльсинор иногда кажется мне тюрьмой. – Я сразу же пожалела о сказанном, потому что не хотела показаться неблагодарной. – Мне только хочется свободно прилетать и улетать…

Мой голос замер, потому что Гамлет удивил меня: он легонько провел по моей щеке тыльной стороной ладони.

– Будет ли птичка сидеть смирно, если я войду в ее клетку? Согласится ли она остаться? – спросил он. Его голос звучал нежно, и у меня перехватило горло.

Что я могла ответить на такую просьбу? Не в состоянии говорить, я просто кивнула головой. Гамлет опять взял мою руку и прижал ее к губам. Я невольно подняла взгляд и посмотрела ему в лицо. Когда наши глаза снова встретились, я почувствовала, что философы говорят правду: любовь входит в глаза и поражает душу. Меня поразила стрела Купидона, зажгла огонь в моем сердце и во всех моих членах.

– Я хотела, чтобы вы пришли сюда, – прошептала я.

– Я хотел тебя увидеть, – признался он.

Внезапно я испугалась этого огня, пылающего во мне, вызывающего жар, который разливался по моему лицу.

– Это слишком опасно, – произнесла я, но покачнулась и оказалась ближе к нему. – Вы знаете, здесь ничто не остается незамеченным. Я слышу чьи-то шаги? Мне нужно идти. – Эти слова поспешно слетали с моих губ.

– Нет, останься, – умоляющим тоном попросил он, когда я начала отодвигаться. – Нечего бояться. – Я уступила, и позволила ему взять себя за руку, мне было приятно ощущать пожатие его руки.

– Выйди на лунный свет, потому что я лишь хочу видеть твою красоту и твой ум, коими ты обладаешь в таком изобилии, что у меня сердце замирает.

– Вы опять шутите! – рассмеялась я. – Ваше сердце не остановилось, иначе вы бы умерли.

– Офелия, ты – прирожденный философ! Если я признаюсь, что мое сердце все еще бьется, ты мне позволишь любоваться твоей красотой?

– Я знаю, что вы думаете о красоте. Я должна позаботиться о своей чести, – ответила я. Но говорила я весело, и разрешала ему держать меня за руку.

– Офелия, ты меня еще не знаешь. Не думай, что сегодня я высказывал в споре свои истинные убеждения. Для окружающих я ношу маску, которая скрывает меня настоящего, каким ты меня видишь сейчас.

Я жадно всматривалась в лицо Гамлета, но не понимала, что он хочет сказать.

– Я ничего не вижу в этой темноте. Увы, лорд Гамлет, я вас почти не знаю, да я и саму себя не знаю. Спокойной ночи. – Я повернулась и быстро зашагала прочь от него, вспугнув кролика, который умчался от меня скачками, похожими на прыжки моего собственного сердца.

В ту ночь я не спала, а лежала без сна, укоряя себя за то, что убежала в страхе. Я вспоминала каждое слово, сказанное нами, искала в этих словах скрытый смысл, но ни в чем не была уверена. Видела ли я истинного Гамлета, или он был в маске? Действительно ли он считает меня красивой?