При этом, с такими внешними данными, с мозгами и деловой хваткой у Ильи тоже всё в порядке. Свою чайно-кофейную «Империю» он построил практически с нуля. Товар выбирал сам, редко когда доверял это кому-то другому, особенно если речь об особо крупных поставках. И не гнушался помочь подчинённым, если это для блага бизнеса. Поэтому сейчас его слова про владелицу кофейни – всего лишь ворчание.

В общем, хорош со всех сторон. Правда, надо понимать, что под ноги такому мужчине женщины падают сами. Притом некоторые вцепляются ногтями так, что и не отделаешься. А всё почему? Потому что современный маникюр – не чета тому, что делали годы назад! Вот дамы и просиживают в салонах красоты куда дольше, чем раньше. Чтобы как можно надёжнее удержать потенциального главу семьи. Дабы не сбежал в страхе и ужасе.

– А это кто был? – поинтересовался Илья. – Маленький, белобрысый.

– Вряд ли он даже для Леськи будет маленький, – заметила я и услышала хмыканье.

Ну-ну, неужто ревнуем? Что такое?

Никогда не поверю, что Илья Успенский, состоявшийся и состоятельный, имеющий легион длинноногих красоток, вдруг заревновал к владелице крохотной кофеенки. Не сказать, что я страшна и печальна, но всё же ближе к обычным женщинам, чем к фитоняшам из Инстаграма.

– Пришёл, поинтересовался вакансией кондитера, – всё же ответила я, понимая, что нет смысла не говорить правды.

Илья приподнял бровь.

– И как? Возьмёшь?

Пришлось притормозить на светофоре. Час поздний, а народу внезапно немало. Где-то вроде бы фестиваль какой-то идет, вечно я всё пропускаю со своей работой.

– Пока не знаю, – вздохнула я. – Завтра придёт – поговорим. Он пока не знает, кто я.

Илья озадаченно посмотрел на меня.

– Как не знает?

– Принял, видимо, за уборщицу, – не сдержавшись, расхохоталась я. – Ну представь, заходишь ты в кофейню, а там только подозрительная тётка орудует шваброй. Что бы подумал?

– Ничего ты не подозрительная, – фыркнул Илья, снова трогаясь с места. – Сколько уже нужно вкладывать тебе в голову, что молодая, интересная женщина, господи? Хотя, конечно, могла бы сказать ему сразу.

Ага, давай, хвали меня, хвали. Всё равно сегодня не будет ни «поужинаем вместе», ни «ой-можно-я-останусь-кровать-такая-привлекательная». Знаем мы вас таких.

– Сказала перед уходом, – буркнула я, – но он не поверил.

Илья снова подозрительно посмотрел на меня, но больше ничего спрашивать не стал. Спасибо, дорогой, за что тебя и люблю. Ну и за поставки обалденного кофе, разумеется.

Возле подъезда галдела молодёжь, круглосуточное кафе радовало окрестности очередным музыкальным шедевром. Илья, надо отдать ему должное, как ни в чем не бывало вышел из машины и проводил меня до подъезда, ничем не выражая своего отношения к типичной жизни в спальном районе. Сам-то он киевлянин, живёт в каком-то сногсшибательно-современном дорогом комплексе, где и охранник улыбается, и консьержка реверанс делает, и голуби на крыши не гадят. Сейчас-то Илья налаживает поставки в несколько открывшихся на юге кофеен, потому временно покинул свои апартаменты.

– Моё предложение в силе?

Я замерла, спешно перебирая все предложения, которые успела получить за последние несколько дней. Что-то ничего путного в голову не приходит. Кажется, надо пить таблетки для памяти.

– Какое именно? – осторожно уточнила.

– Боже, Инга! Ты хочешь, чтоб в расцвете сил я умер под стаей хищниц, которые растянут меня на маленькие кусочки, – закатил он глаза.

– Я бы на это посмотрела, – хмыкнула, ни капли не устыдившись.

Ибо если кто-то и попытается щелкнуть зубами на Успенского, то эти же зубы он сам потом нанижет на ожерелье и повесит себе на шею. Ничего сложного, всё просто как дважды два.

– Инга, я тебя приглашал на Фестиваль Кофе в столице, в качестве сопровождающей. Тогда ты сказала, что подумаешь, но скорее всего – да.

М-да, обожаю свои формулировки. Порой что-то такое брякну, что потом хоть стой хоть падай.

– Посмотрим, – обтекаемо ответила я. – Но не исключено.

И улыбнулась так, что любой мужчина поймет: «Да, дорогой. Конечно, дорогой. С тобой всё что хочешь, дорогой».

И открыла дверь, чтобы нырнуть в подъезд. Но Илья успел мягко сжать моё запястье и прижаться к губам так, что я позабыла как дышать, а голова пошла кругом.

Мария Генриховна – женщина в летах и в розовом шелковом пеньюаре. Сколько её знаю, двоюродная тётка по материнской линии никогда не позволяла себе надеть растянутые треники с футболочкой или линялую пижамку. Если халат, то сексуальный; если бельё, то кружева; если домашние тапочки, то на каблучке и с лебяжьим пушком.

В общем, красота – страшная сила. И тем эта сила страшнее, чем истовее женщина в неё верит. Учитывая, что Мария Генриховна, или же по-простому тёть Маша, замужем была трижды, красотой этой пользоваться она умеет.

Сейчас же тётка сидела за моим туалетным столиком и старательно наносила витаминную сыворотку на щеки и подбородок.

– Твой Илья – человек солидный, – произнесла она, придирчиво рассматривая своё отражение. – Будешь к нему относиться, как к мальчику на час, – оскорбится и найдет себе другую.

– Где гарантия, что он не рассматривает меня как девочку на полчаса? – поинтересовалась я, листая записную книжку с адресами поставщиков.

Конечно, лёжа на кровати, в подушках и за болтовней любимой тёти, это кажется не таким уж и нудным занятием, как, например, в комнатке кофейни, где сидит Аня. Нам повезло купить площадь так, что есть и куда бухгалтера посадить, и кондитерский цех сделать. Маленький, аккуратненький, но цех!

Да, не надо на меня так смотреть. Да, я знаю, что это затратно. Не слишком разумно. Не особо логично. Ведь одиночной кофейне лучше сладости закупать, а не делать. Но… тогда коту под хвост вся мечта – и желание быть уникальными. Зря я, что ли, продала машину? К тому же хоть в чем-то я могу побыть безумной Ингой?

Кофейня окупает себя. Так почему бы не попробовать расти дальше? Ведь собственные сладости – это не только возможность обрести лицо среди тысяч других заведений, но и перспектива развития! Не одна кофейня «Мама-Кава», а сеть! И…

Я вздохнула. Да уж, легко мечтать, это не затратно. Но, может, этот кондитер по имени Артур – он и правда тот, кого мы ищем? Несмотря на модельную внешность, самоуверенную физиономию и крепкие мускулы.

– Инга, ты меня вообще слушаешь? – покосилась на меня тётушка. – Или, как всегда, витаешь в своих мечтах?

– Не в мечтах, а в изучении продукции поставщиков, – буркнула я.

– Ну так вот самое и оно. Твой Илья – поставщик. Бери его в оборот и веди в ЗАГС. Потом поставишь мешок с кофе в спальне. Если в какой-то момент задашься вопросом, зачем ты вышла за него замуж, то достаточно будет глянуть на этого мужчину.

– На мешок или Илью? – уточнила я, оторвавшись от записной книжки.

– Несносная девчонка, – закатила глаза тётя Маша. – На мешок, разумеется! Если часто смотреть на мужика, он ещё решит, что прекраснее в мире ничего нет, раз ты не в состоянии даже взгляд отвести!

Что-то в этом есть. С тётушкиной мудростью не поспоришь. С мудростью и гостеприимностью. Именно она поддержала мою идею открыть кофейню в Херсоне. В столице бы так подняться не удалось, а тут всё же полегче. Тётушка и приютила, в то время как моя квартира в Киеве сдаётся в аренду. Родители забегали временами проверить, как там живут молодожёны, и оставались довольны: жильцы тихие, спокойные и прилежные. Платят вовремя и увлекаются искусством. В общем, сказка.

– Тёть Маш, ну ты сама подумай, – попыталась я воззвать к её хваленой мудрости, о которой только что размышляла, – зачем Илье такая, как я? Очередная победа? К тому же он вряд ли будет в восторге от того, что его жена работает.

Тётушка задумчиво листала журнал с нейл-дизайном.

– Что-то ты совсем не веришь в свои силы, Инга, – заметила она. – Или он тебе совсем не нравится?