Неистово свистел ветер, кидая через весь остров тучи соленых брызг. Все вокруг гремело, грохотало, выло, бесновалось и кипело.

Обычно на флоте всех, кто находится в море или готовится к выходу, включая и береговые службы, заранее оповещают о приближающемся шторме, шлют так называемое штормовое предупреждение. Получив его, заблаговременно принимают меры, в частности все крепят по-штормовому.

Алексея стихия застала врасплох. Сила ветра возрастала с каждой минутой. Падая, поднимаясь и снова падая под хлесткими мокрыми ударами, он спасал свое имущество. Очень скоро промок до костей, продрог, но не сдавался.

Сколько раз за эти несчастные дни он говорил себе: выстоять! Повторял это короткое слово как клятву, как торжественное обещание не сдаться, не пасть духом до самой последней возможности, до последнего удара сердца. Алексей с нечеловеческим упорством собирал то, что можно было собрать, за чем мог угнаться. Набегался, находился, даже наползался, ободрав руки и колени, до изнеможения.

Полярный моряк меньше тех, кто плавает в иных широтах, страдает от штормов. На его пути в основном другие, правда, не менее грозные препятствия - ледовые перемычки, грозные айсберги, стамухи*.

_______________

* С т а м у х а - большая льдина, стоящая на грунте.

Но и со штормами полярный моряк знаком не понаслышке. Служит ли он в западном секторе Арктики или в восточном. Если в западном, то при выходе в полярные моря ему не миновать Баренцева моря, про которое идет молва, что оно бывает спокойно раз в году и то не каждый год, а про Охотское, а его не миновать, если идешь в Арктику с востока, уверяют, что оно штилевой погоды вообще не выносит. Шторма в Баренцевом и Охотском морях, как и в любом мелководном бассейне, обычно бывают ураганной силы. И если приходится идти в обход северной оконечности Новой Земли, то за сутки потреплет так, что долго не забудешь. Испытывал такие шторма - не раз! - и Алексей Башилов.

Нередко моряки бравируют, рассказывая о пережитых штормах, любят с напускным равнодушием похвастать, что любая качка нипочем. Не раз приходилось слышать, когда после долгого пребывания на берегу, едва выйдя в море, не один, так другой вздохнет: "Эх, поскорей бы шторм ударил, оморячиться бы". В этом случае оморячиться - значит перенести первый шторм со всеми вытекающими в самом прямом смысле слова последствиями. Считается, что если ты раз отдал положенную дань морю, то потом легче будешь переносить морскую болезнь.

Во время шторма работа не прекращается. Но как она затруднена. Поднимаешь ногу над палубой и проваливаешься в пустоту, натыкаясь на различные предметы, которые оказываются все остроугольными. На палубу носа не высунешь, там все задраено, принайтовано крепко-накрепко, иллюминаторы завинчены.

И все равно как о блаженной обители вспомнил сейчас Алексей о душном кубрике. Но это для него недостижимая мечта. Он стоит под ударами бешеного ветра, который на Большой земле, если добирается до нее, не растратив силы, как спички ломает деревья, выворачивает их с корнем, срывает крыши.

И вот в такой шторм не просто стоит человек, он еще работает, превозмогая усталость, находит силы продолжить борьбу. И Алексей весь этот проклятый день, сжав зубы, упорно трудился, сооружая какую-то загородку от пронизывающего ветра, развел костерок, согрелся, передохнул, выпил кипятку, испытывая блаженство, отогрев за пазухой своего единственного друга - Найду, и снова взялся за дела.

Порой ему кажется, что адская эта погода будет стоять до заморозков, метелей, когда страшная арктическая стужа скует и выморозит все живое. Уже плохо верится, что над островом светило солнце, море было спокойным, и стояла теплая, ласковая погода. Ненастье в этом краю норма, а тепло и солнце - исключение, редкий подарок. На это надо рассчитывать.

* * *

На третий день шторм стих. Небо все еще затянуто серыми облаками, и море не успокоилось, но смирило свой нрав, приглушенно ворчит у берега. Сухой с предзимним холодком ветер дует вдоль берега.

Накануне Алексей начал строить избушку. Удалось собрать почти три десятка бревен. Пришлось укорачивать бревна и вырубать новые пазы. Работа не шуточная. По плотницкому делу он обучен с юности, топор руке послушен.

За первый день Алексей сноровисто срубил и сложил четыре венца. Работать он любил до изнеможения, до сладкой истомы, тогда и отдых приятен и душа довольна. Сейчас, к сожалению, работалось трудно, быстро уставал. Но до самого поздна тюкал и тюкал топором.

Четыре венца - это уже кое-что. На ночь вместе с Найдой устроился в начатом срубе и почувствовал себя, укрывшись одеялом и еще полотнищем паруса, не бездомным бродягой.

К утру ветер поутих. Алексей приободрился, развел костер и приготовил завтрак.

Есть он решил два раза в сутки. Сгущенки осталось двенадцать банок, и галет с сухарями заметно поубавилось. Между тем у собаки аппетит возрастал. Ее он подкармливал почаще. Очень хотелось, чтобы Найда ожила.

Алексей не думал, что это лишний рот, особенно при его скудных запасах. Такое и в голову не приходило. Сам готов жить впроголодь, а Найда пусть поправляется.

Прежде чем взяться за топор, пришлось сушить вещи. На геодезическую вышку развесил одеяла, полотнище паруса, ватник, бушлат, брюки... Сухой холодный ветер быстро их высушит.

А когда пришел на берег, не увидел там шлюпки. Еще вчера вечером она, удерживаемая якорем, плясала и прыгала на волнах. А сейчас ее нет. С тоскливым сердцем побежал по берегу - ничего. Вот это потеря так потеря!

Еще теплилась слабенькая надежда, что шлюпку унесло недалеко и она отыщется. Да где там... И все же он побрел по берегу.

Море бывает злым и добрым. Во время шторма наделает бед, а как успокоится, глядишь, чем-то и одарило. Чего только не выбрасывает разбушевавшееся море. И сейчас там, куда вчера докатывались волны, то и дело попадались обломки, доски, в одном месте оказался спасательный круг с родного парохода, в другом - сломанное весло, которое теперь ему было уже вовсе ни к чему. В море больше не выйдешь и все, что плавает, уже не твое.

Алексей обошел остров и подобрал все, что может пригодиться. Не слишком порадовало море - четыре бревна выбросило, а остальное мелочишка разная. Бревна решил перетаскать к будущей избушке, и не только те, что выбросило штормом, а и те, что приметил в первый день.