Непробиваемое стекло вагона было покрыто паутиной трещин и перепачкано черно-серым. Меня затошнило, и я выпустил парня. Тот мешком с соломой опустился на пол. Я представил, что увидели люди на платформе, когда поезд заехал на станцию, и мне почему-то стало смешно. На полу заблеванного вагона лежит африканос с ножом в затылке, а прямо у входа какой-то псих с методичностью машины, забивающей сваи, молотит парня головой о стекло.

Время будто растянулось. С того момента, как меня окликнули, прошли какие-то секунды – двери вагона были еще открыты. Душа в себе безумный смех, и стараясь спрятать лицо в воротнике куртки, я выскочил на платформу. Поезд будто только этого и ждал. Двери зашипели, и состав ринулся в тоннель, унося в темноту двух, уже окончательно мертвых гомункулов и нескольких жмущихся к стенам пассажиров.

Выбравшись из подземки по замершему эскалатору, я направился прямиком в ближайший бар. Нужно было привести себя в порядок, прежде чем двигаться дальше. Бейсболка осталась где-то в вагоне метропоезда, и холодный ветер шевелил волосы – которые, к слову, не мешало бы уже постричь. Я натянул капюшон и зашагал быстрее.

Меня мутило. Сотрясения все же не было – я не припомню, чтобы терял сознание. Но приложил меня мертвый ублюдок знатно. Кстати, очень хотелось бы знать – кто на меня их натравил?

Штука в том, что некромантия находится под жестким запретом. Магия смерти слишком черна и непредсказуема, чтобы быть в числе разрешенных. Некромантов даже не сажали в тюрьму. Нет. Их просто развоплощали. Был Высший – и нет его. И не имеет значения, воскресил ли он любимого хомячка, чтобы дочка не плакала, или собрал армию нежити для захвата власти на верхних ярусах. Равнозначные преступления, наказания за которые – смерть.

Кому же я настолько перешел дорогу, что за мной решились послать гомункулов?

Я нырнул в приятную темноту бара и направился прямиком в туалет. Склонившись над раковиной, набрал полные ладони холодной воды, плеснул в лицо. Стало значительно легче.

В закрытой кабинке по соседству кто-то блевал. Я прислушался к собственным ощущениям– тошнота вроде прошла. Ну, вот и хорошо, вот и славно.

Оттерев куртку от сгустков крови и ошметков мозгов гомункула, я посмотрел на себя в зеркало. Вроде как нормально. В люди показаться можно. Ну, хоть что-то радует.

Выбравшись в зал, я заказал у бармена две порции виски с содовой и лед. Получив заказ, попросил его вызвать мне такси и отправился за столик в самый темный угол. Вылакал залпом первую порцию, приложил к затылку лед, и принялся шевелить извилинами, прихлебывая из второго стакана.

Как так получается, что всего лишь за сутки меня дважды пытались подставить и один раз – убить? Кому я наступил на мозоль? Убийце Гвен Прайс? Но я ведь ни на шаг не приблизился к разгадке. Если бы Смут не помер от влетевшего ему в рожу файрбола, может, чего и разузнал бы. А так что?

Кроме того, неведомый злопыхатель начал первым. Зачем он нанимал Смута? Он заранее смог спрогнозировать мои действия и побеспокоился о том, чтобы заполучить мой револьвер. Хотел, чтобы все пошло так, как рассказывала мне эта эльфийка, как ее, Изадриэль, из Безопасности? Ну, да. Получилось бы красиво. Убийца найден, дело закрыто. Ему не пришло в голову, что я могу согласиться – и даже предложить первым – сделать глубокое сканирование. Не мог знать, что полученная когда-то травма не только подарила мне неконтролируемые вспышки ярости, которые я глушу запрещенными веществами, но и сделала меня устойчивым к ментальному вмешательству. Нет, залезть мне в голову Высшие могут. Но вот тронуться умом я от этого не могу. По крайней мере, так мне говорил один лепила – мозгоправ-подпольщик, специализирующийся как раз-таки на магических воздействиях. И – уже второй раз – мне довелось подвергнуться сканированию и не превратиться в овощ. Хоть что-то позитивное.

В итоге, узнав, что я не просто на свободе, но и двигаюсь к Смуту, чтобы получить ответы на скопившиеся вопросы, неизвестный открывает портал, убивает Смута и убегает, оставив меня в полыхающем баре. Зачем? Чтобы меня опять подставить? Ведь он легко мог убить и меня тоже. Что за непонятную игру ведет этот ублюдок? И зачем, в таком случае, он натравил на меня гомункулов в метро? Или это не он? А кто тогда?

– Ваше такси, мистер. – Бармен помахал мне рукой.

Я благодарно кивнул, оставил на столике лед, расплатился и вышел на улицу. «Шевроле», приехавший по вызову, подозрения не вызывал. Обычная тачка, некогда желтого, а теперь – ржаво-непонятного цвета. За рулем – усатый мексиканец. Я подошел и уселся на заднее сидение. Назвал таксисту адрес. Его брови несколько приподнялись, он сглотнул, но все же поехал, не сказав ничего.

Перед смертью Смут все же ляпнул лишнего. Возможно, конечно, что это ничего не значит, но у меня других ниточек не было. Потянем за эту, а там видно будет.

Видимо, я снова задремал, потому что таксисту пришлось окликать меня несколько раз. Я встрепенулся, разлепил глаза и осмотрелся.

Да, это то самое место. Район, в котором нормальные люди стараются не появляться. Недострои, дома под снос. Здесь давно и плотно обосновались наркоманы и бандиты всех мастей. Наркопритоны и нарколаборатории, торговцы оружием и живым товаром… Копы несколько раз пытались организовать рейды по зачистке района, но по приезду – вот незадача – ничего не обнаруживали. Магия, не иначе.

Машина остановилась возле недостроенной высотки. Металлический забор, окружающий ее, был весь изрисован граффити и логотипами местных банд. На входе околачивался латинос в зеленой бандане. С виду – обычный бродяга. Но у бродяг от стволов не топырятся футболки. Что там у него? Револьвер? Пистолет-пулемет? Боевой жезл? В таком месте можно столкнуться с чем угодно.

– Подожди меня здесь, – обратился я к таксисту. Он вытаращил на меня совершенно дикие глаза. Я сунул руку в карман, выбрал наугад купюру и сунул ему под нос.

– Дождешься меня – получишься еще столько же плюсом к счетчику.

Жадность и страх боролись недолго. Победила, само собой, жадность. Мексиканец схватил купюру и затряс головой.

– Не дождешься – найду и достану твои мозги через задницу. Усвоил?

Таксист мрачно кивнул. Человеку, который спокойно ездит в такие районы, надо верить.

Я вышел из машины и направился к воротам. Латинос напрягся и сунул руку под футболку.

– К Билли, – бросил я. «Привратник» успокоился.

Миновав замусоренную площадку перед домом, я вошел в подъезд.

Стройку бросили давно, выгнав лишь коробку. Ни окон, ни дверей, ни, тем более, лифтов, тут не было. Местные превратили недострой в агломерацию сквотов, обустроив его по-своему. Внутри появились перегородки из дерева и картона, некоторые, особенно большие помещения, превратились в настоящие палаточные городки. Мне нужно было на самый верх. Туда, где обитал Билли.

Билли был уникальным парнем, компьютерным гением. Он смог скрестить нашу, старую технику, которой давно никто не пользовался, с магическими артефактами и получить неотслеживаемый доступ в Сеть Высших. Уже за одно это его ждали пожизненные каторжные работы. И, работай Билли сам – скорее всего, он бы уже давно доблестно трудился на разборке какой-нибудь атомной или гидроэлектростанции. Слишком уж парень был завернут на своих железках, и совершенно не обращал внимания на окружающий мир. Но, к счастью Билли, его взяла под крыло группировка латиносов – серьезных парней, промышлявших всем сразу. Неясно, зачем им нужна была Сеть, но, подозреваю, что очкарик Билли присосался не только к открытой Сети – иначе как объяснить, что именно эта группировка лучше других была осведомлена о делах и планах полиции? Даже ее члены, если и попадали к копам, то из-за собственной тупости, и никогда – из-за засады или рейда.

Я продолжал подниматься по лестнице, стараясь не заглядывать в проемы дверей на площадках этажей. Мне хватало и звуков.

Где-то плакал ребенок, откуда-то неслись шлепки тела о тело и надрывные женские стоны. Из некоторых проемов тянуло дурью, из некоторых – химическими реагентами. Откинув грязное покрывало, заменяющее дверь, на площадку выбрел худой по пояс, тощий, как скелет, парень с грязными, спутавшимися волосами до задницы. В руках парень держал косяк. При виде меня он расплылся в улыбке.