— Нет, не знаю, — усмехаюсь я.

— Если ты можешь это представить, то можешь претворить это в жизнь.

— Эти пожелания для меня или для тебя?

— Для обоих, — смеется он, и, к сожалению, я замечаю говорящую улыбку Джоша. По мне невольно пробегает дрожь.

— Итак, Хейли, как ты планируешь отметить день рождения со своей половинкой, когда мы вернемся? — спрашивает Джош.

— Не знаю. И он не моя половинка. Мы две личности, находящиеся в отношениях. Но мы определенно не половинки друг друга, — и все равно, прямо сейчас я не уверена, что когда увижу его, буду праздновать.

Джош бросает в мою сторону немного извиняющийся и очень тяжелый взгляд и кивает.

Возможно, мне стоило быть немного менее агрессивной со своим ответом, но любое упоминание о Дэниеле действует мне на нервы. И, кроме того, есть что-то в назывании другого человека чьей-то «половинкой», что меня раздражает.

Ян крутит пальцем у виска и артикулирует «Ч-о-к-н-у-т-а-я», затем указывает на меня, кивая головой, и тут же снова возвращает веселую атмосферу.

Спустя огромное количество нездоровой жирной пищи и несколько бокалов, мы втроем сидим у предположительного костра и смеемся над всем, что вылетает из наших ртов.

— Как давно вы знакомы? Как вы познакомились? — спрашивает Джош, пока Ян быстро смотрит на часы.

Я вопросительно склоняю голову, от чего он отмахивается кратким качанием головы и бормочет:

— Вечность и один день, — мы обмениваемся довольными улыбками, и я поворачиваюсь к Джошу и рассказываю, как Ян присоединился к нам с Ташей:

— Это было на втором курсе в USF, мы с Ташей стояли в очереди в кафетерии, болтая о том о сём. Мы услышали, как кто-то позади нас пробормотал что-то, похожее на «некоторых людей просто не должно быть». Мы обе оглянулись на очень сосредоточенного и стильного красавчика, рассматривающего бедную жертву моды.

Джош улыбается, а Ян закатывает глаза, отряхивая песок с рук и убирая их в передний карман толстовки.

— Когда он заметил, что мы на него пялимся, он посмотрел на нас и проворчал: «Серьезно, немного сочувствия остальному человечеству».

Улыбка Джоша становится шире, пока я продолжаю рассказ:

— Мы обе расхохотались до слез от этой раздраженной критики, что привело к тому, что он присоединился к нам за столиком, — я треплю Яна за щеку. — Вскоре, будто это была самая естественная вещь в мире, он прописался в нашем дуэте, как самое приветствуемое третье колесо в мире. Все остальное уже история.

— И те две ведьмы стали моей небиологической семьей, — добавляет Ян, сжимая меня крепко в объятиях. В его выражении лица мелькает намек на ностальгию.

Внезапно Джош легко хлопает Яна по плечу, они обмениваются загадочным взглядом и встают. Я в замешательстве смотрю на них, пока они спокойно оттряхивают песок с джинсов и направляются к отелю.

Эм… алле? Это какой-то днерожденный развод?

— Ребят? — говорю я ошеломленно.

Ян поворачивает голову, посылает мне воздушный поцелуй и кричит:

— С днем рождения! Люблю тебя! — когда я собираюсь последовать за ними, Ян указывает куда-то в темноту за мной и засовывает руку в задний карман Джоша.

Когда поворачиваю голову в том направлении, слезы тут же наполняют мои глаза, пока сердце подпрыгивает до горла. Я вскакиваю на ноги так быстро, определенно, нарушая все законы физики, и бегу к Дэниелу, который идет ко мне с чем-то, похожим на пирожное с одной зажженной свечкой.

Дэниел отводит пирожное в сторону, а другой ловит меня, притягивая в объятие, которое быстро становится все крепче.

— С днем рождения, малышка, — говорит он, целуя меня в голову. Я крепко его обнимаю, будто он собирается испариться. — Даже успел до полуночи, — добавляет он, немного шутя. После нескольких долгих моментов наслаждения его объятьями, я немного отстраняюсь, чтобы потянуться и осыпать его рот поцелуями.

— Я так сильно тебя люблю, — говорю я, немного расслабляясь, но все равно на эмоциях.

— И я, детка. И я тоже рад тебя видеть, — он дарит мне свою озорную однобокую улыбку. — Загадай желание, — он вручает мне пирожное, которое, как я сейчас вижу, находится в бумажном стаканчике с названием авиакомпании на боку.

— Мое желание уже исполнилось.

Он нежно целует меня в губы, и я пользуюсь этой возможностью и глубоко вдыхаю его запах.

— Тогда желание номер два, — говорит он. Закрываю глаза и думаю, но мне не требуется много времени, чтобы понять, чего хочу больше всего, и задуваю свечу.

Тебя. Навсегда, Ди.

— А теперь, пойдем за твоими вещами.

— Конечно! Подожди, что… зачем? Куда мы? — спрашиваю я в замешательстве, рассматривая его.

— Сюрприз, — он еще раз целует меня в губы, в этот раз более настойчиво, и подносит пирожное к моему рту.

Я откусываю и целую его своим сладким ртом. Скольжу руками вокруг его шеи и продолжаю растворяться в нашем поцелуе, который медленно становится острее.

После короткой вечности наслаждения с замечательным вкусом его поцелуя, я веду Дэниела в свою комнату, и удивляюсь, обнаружив, что все мои вещи аккуратно упакованы и ждут меня.

На мои нахмуренные брови Дэниел объясняет:

— Ян, — улыбаясь, он рисует маленькие круги большим пальцем на моей руке. — Пойдем, — он одаривает меня сладчайшей улыбкой и мое сердце слегка сжимается.

Когда мы выходим в лобби, Дэниел держит мой чемодан в одной руке, а мою руку в другой, консьерж в форме подходит к нам и передает ему ключи.

— Спасибо, что все подготовили, — говорит Дэниел. Он скользит рукой в карман и протягивает мужчине в форме неимоверные чаевые, затем берет ключи.

Парень довольно отвечает:

— Спасибо Вам!

— Мы будем там до десяти, — говорит Дэниел, когда мы оба пристегиваемся в серебристом «Мерседесе-купе».

— Где? — мне так любопытно, и я взволнована, и нервничаю.

Он наклоняется ко мне, убирает мои волосы, так что они падают за плечо, и прижимается теплым поцелуем к моей ключице. Оторвавшись, он возвращается на место, и машина трогается вперед.

— Даже не намекнешь? — спрашиваю я, положив руку на его бедро. Его рот изгибается в загадочную улыбку, но он смотрит вперед.

— Терпение, Хейлз.

От этого, естественно, мне становится еще неспокойнее, и я внимательнее вглядываюсь в дорогу, в которой нет подсказок. Не проходит и пятнадцати минут, как мы останавливаемся у небольшой гавани, вмещающей один катер.

— Добрый вечер, — говорит пожилой местный с искренней широкой улыбкой, в которой отсутствуют два передних зуба. Он указывает мне забираться на лодку, пока Дэниел переносит наши сумки из багажника.

— Добро пожаловать в рай, — говорит он с очаровательным акцентом и добрым взглядом, пока заводит двигатель. Он рычит, и вода хлещет сзади, унося нас в ночь.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Дэниела с умиротворенной улыбкой, и он смотрит на меня с самой милой улыбкой. Я прислоняюсь к нему, и он укрывает меня своими теплыми объятиями.

— Что бы это ни было, мне нравится, — говорю я, глядя на него, и пока обвожу взглядом его губы, он слегка наклоняется для мягкого долгого поцелуя. — Эй, а зачем ты прислал то сообщение? — спрашиваю я, показывая голосом, как сильно мне это не понравилось.

Он весело фыркает.

— Чтобы улучшить элемент неожиданности. Я знал, что тебя это взбесит, — смеется он.

— Иногда ты такой придурок.

— Еще одно из моих достоинств. В этом плане я одаренный, — он довольно меня целует.

— Это не поможет, — я целую его в ответ.

— Ммм-хмм, — он углубляет поцелуй, и меня безнадежно в него засасывает.

Мужчина у штурвала, одетый в белую льняную одежду, оглядывается на нас, дружелюбно улыбается и разгоняет катер. Машина прыгает вперед, разрезая воду на ревущие волны, приближая нас к полоске безмятежности, населенной несколькими коттеджами, меньше дюжины, расположенными у воды.

Мы выбираемся из лодки, прощаясь с приветливым местным, и двигаемся вперед к чему-то, похожему на лобби, в центре этой утопии.