— Почему, Хейли? Какого черта ты с нами сейчас делаешь?

Я прикусываю щеку и пытаюсь сделать так, что бы это звучало обоснованно в моей голове, прежде чем ответить.

— У нас все было так хорошо, но тебе нужно было найти способ все испортить? — его ноздри раздуваются. — Откуда это все? Брэд, Хейли? Брэд?

— Она практически набрасывалась на тебя, — это самая умная вещь, которую я могла сказать.

— А я сделал что-нибудь, чтобы ты подумала, что из этого что-то выходит, что бы это ни было? — его голос низкий, холодный и, кажется, обиженный. — Сделал?

— Нет, но ты и не оттолкнул ее, — какого черта со мной не так?

Он качает головой, и я четко могу увидеть, его самообладание трещит по швам.

— Я не могу поверить. Я не могу поверить, что у нас сейчас этот гребаный разговор.

— Что я могу сказать, это вызвало что-то, — отвечаю я, ненавидя свои чувства и то, как заставляю его чувствовать себя. Но все равно, по какой-то извращенной причине, не могу остановиться. Не могу отпустить.

— Мы же решили простить и забыть? — он облизывает нижнюю губу. Я не отвечаю, а просто смотрю на него. — Хочу ли я убраться к чертям отсюда сию минуту? — его взгляд буквально прожигает во мне дыру. — Да, хочу, — говорит он больше себе, чем мне. — Сделаю ли я это? Нет, Хейли, так как я пытаюсь, как и обещал тебе. Я, блядь, пытаюсь. Что я не понимаю, так это почему ты, черт возьми, изо всех сил стараешься сделать это невозможным.

Он полностью прав, но я не могу найти силы, успокоить свои комплексы. Мне нужно обдумать это, мне нужно заставить, что бы то ни было, кричащее в моей голове, остановиться, потому что у меня нет ни малейшей идеи, как поступить. Я не хочу ничего говорить, ничего вообще, пока не выясню сама с собой, что произошло.

— Я не знаю.

Его взгляд на мне рассеивается, но вскоре снова пылает жаром.

— Ты не знаешь? — раздраженно повторяет он в неверии. — Ты не знаешь? — на этот раз его голос холоднее, на октаву громче, даже презрительный.

Я смотрю на него из-под ресниц и киваю.

— Мне нужно побыть одной и подумать.

Он сердито качает головой. Убирает руки с груди, будто хочет что-то сказать, но останавливается.

— Я не знаю, чего хочу. Я не знаю, что на меня нашло, Ди.

— Мы оба, — его желание держать себя в руках ради меня так очевидно, что мое сердце болезненно сжимается.

— Я очень тебя люблю. Пожалуйста, дай мне немного времени, — все его поведение слегка меняется. Он смотрит на меня и делает глубокий раздраженный вдох, следующие его слова измученные и мягкие:

— Сколько это «немного времени», Хейли? На этот раз я не буду ждать тебя вечно, — я киваю, а слезы пытаются прорваться.

— Лишь несколько часов, — кажется, он слегка расслабляется и кивает, но ошибки нет — он все еще зол на меня.

Обратно мы едем в тишине, кричащей: «опасность», тишине, кричащей: «какого черта происходит?»

Дэниел останавливает машину у офиса «YOU» и вздыхает. Мы не произносим ни слова, но обмениваемся напряженными взглядами.

— Увидимся дома, — наконец, говорю я, чувствуя, что должна сказать что-то, хоть что-нибудь.

Он бросает взгляд в мою сторону, вызывая боль в моем сердце.

— Что случилось с доверием и общением? — он отворачивается, ясно давая понять, что это был не совсем вопрос, и что он не может дождаться, когда я уйду.

За своим столом, расстроенная и обеспокоенная, в сопровождении внутренней тирады ненависти к себе, я пробираюсь сквозь свою текущую работу. Ровно в шесть я тороплюсь к своей машине и еду домой. Я паркуюсь на месте и тут же ищу Вейрон. Его отсутствие посылает сквозь меня странную смесь печали и облегчения. Какого черта со мной творится?

Когда я захожу внутрь, отбрасываю сумочку и переодеваюсь в легкий белый сарафан. С бутылкой минералки в одной руке и айподом в другой я выхожу на настил, ведущий на пляж. Я поправляю наушники и ступаю пальцами у края воды. Я делаю шаг в воду и иду по мокрому песку.

В моей голове ярко проигрывается вся цепь событий, начавшаяся в кабинете Дэниела. Я думаю о том, что случилось, о моей реакции, что я натворила, и мои мысли сбивают с толку, осуждающие, расстраивающие, насыщенные неопределенностью. Я медленно обдумываю сумасшествие, вызванной мной, и моя грудь сжимается. Внезапное осознание отгоняет все остальные мысли:

Дэниел сказал, что на этот раз не собирается ждать меня вечно. Это сильно меня задевает. Я боюсь потерять его, просто и ясно. Я очень боюсь, что он снова причинит мне боль, потому что это заставит меня убежать и никогда не возвращаться. Все мои комплексы в итоге от того, что он снова меня ранит, и мне придется от него уйти. Попросту говоря, потерять его. Эта мысль сдавливает мое горло.

В каждой предстоящей борьбе на протяжении жизни наступает момент, когда нужно взвесить, что приобретешь, а что потеряешь, и сделать окончательный выбор. Уйти или остаться?

Я закрываю глаза и фокусируюсь на песне, играющей в моих ушах, и возвращаюсь в дом.

Помещение темное и тихое, хотя я вижу слабое свечение, исходящее из коридора, ведущего к хозяйской спальне и кабинету Дэниела. Когда я подхожу к коридору, я замечаю, что свет идет из кабинета.

Настороженно, я стою у дверей и смотрю на Дэниела несколько долгих минут. Он не замечает меня, так как сконцентрирован на экране напротив. За день у него появилась щетина, на нем все еще белая рубашка и галстук, в которых он был на работе.

Его брови нахмурены, а черты лица резкие. Не похоже, что он расслаблен. То эмоциональное состояние, в котором я его оставила, безошибочно все еще не отпускает его.

Когда он поворачивается, чтобы взять стакан, наполовину наполненный жидкостью и льдом, его глаза останавливаются на мне. Когда они встречаются с моими, становятся темнее.

Он делает большой глоток напитка, голова слегка отклоняется в сторону, но пылающие глаза все еще остаются на мне.

Он ставит стакан с виски на стол, подносит палец к узлу галстука и немного его ослабляет. Он опускается глубже в широкое кожаное кресло, внимательно глядя на меня в ожидании.

Пытаясь больше не думать, я выдаю:

— Я боюсь, — его глаза становятся растерянными и расширяются от беспокойства.

— Боишься? Меня? — его голос тихий, но я все еще его слышу, и все, что скрыто за ним, ясно и понятно.

— Ох, нет. Конечно, не тебя, — я делаю пару шагов в комнату и останавливаюсь. — Того, что ты можешь сделать со мной. Если ты снова меня сломаешь, я не смогу пережить это, — я закусываю губу, пока слезы катятся у меня из глаз.

— Боже, Хейлз, я бы никогда, — Дэниел молча рассматривает меня. — Детка, я никогда не причиню тебе боль, по крайней мере, специально.

Он смотрит на меня обжигающим взглядом и манит пальцем, призывая подойти к нему. Я делаю два последних шага к нему. Он кладет руки на мои бедра, усаживая меня на стол. Вытирает слезы с моих щек большим пальцем и утыкается лицом мне в бедра. Я провожу пальцами по его волосам.

— Больше всего я боюсь, что если ты снова причинишь мне боль, мне придется тебя отпустить. И мысль, что тебя не будет, убивает меня.

Он поднимает голову и смотрит на меня, подбородком упираясь на мои бедра.

— Хейлз, я чувствую то же самое. Сколько раз мне нужно тебе сказать, пока ты не поймешь это? Я люблю тебя больше, чем реально возможно.

— Прости меня, — говорю я тихим голосом и кусаю губы.

Дэниел откидывается обратно в кресло.

— Никогда больше так не делай, Хейлз. Знаешь, мне тоже больно, — мое горло сжимается, и я киваю.

Он задумчиво делает большой глоток виски. Когда он собирается поставить его на стол, я забираю у него стакан и допиваю.

Глава 22: Подготовка к разлуке

— Ты все упаковала? — Дэниел смотрит мне через плечо, закрывая свой чемодан.

— Почти, — я смотрю на него в ответ.

— Хейлз?