Дэниел, почувствовав мое внезапное сопротивление, резко останавливается, обеспокоенно смотрит на меня, а затем говорит твердым голосом:

— Я знаю, Хейлз, но мне действительно нужно тебе кое-что показать.

Все еще чувствуя себя не в своей тарелке, я следую за ним, хотя с каждым нашим шагом я становлюсь все больше взволнованной и, да, грустной. Дэниел останавливается у дверей спальни, посылает мне загадочный взгляд и жестом указывает мне, чтобы я зашла первой, пока он включает свет. Я осматриваюсь, и меня переполняют эмоции. Разнообразие противоречивых эмоций.

— Что скажешь, детка? — низкий голос Дэниела выводит меня из состояния полного смятения.

— Она… др… другая, — заикаюсь я, и перевожу взгляд с него обратно на комнату.

— Да, — отвечает он, и от его решительного голоса мой разум начинает работать более ровно.

Когда я начинаю осматривать комнату, те странные сообщения за последние несколько дней от него, не имевшие смысла, начинают проясняться. Все в комнате изменилось, от общего цвета комнаты до ковра и кровати. Все изменилось, в те ткани и цвета, что я, не думая, выбирала. К счастью, вышло неплохо.

— Теперь она только наша, — говорит он, и мое сердце тает. — Есть еще кое-что, — добавляет он, берет меня за руку, проводя меня вглубь.

Он останавливается у края огромной кровати из темного дерева и разворачивает меня лицом к противоположной стене. Пока я осознаю, что находится передо мной, у меня перехватывает дыхание, а сердце начинает колотиться. Мне требуется несколько минут, чтобы вернуть себе способность говорить.

В середине свежевыкрашенной карминовой стены, в античной серебристой раме висит огромный угольный рисунок… меня. Набросок- репродукция полароидного снимка Ирис, мамы Дэниела, который она сделала, когда мы навещали ее в Баха. На снимке я смотрю на Дэниела взглядом, безошибочно выражающим мою чистую любовь к нему.

Я с трудом глотаю и поворачиваюсь к нему. Слова застревают в горле, неспособные выйти. Его глаза обеспокоенно бегают по моему лицу, оценивая меня. Он хмурится, когда я делаю глубокий вдох, затем нагибается, чтобы наши глаза были на одном уровне, и выжидающе смотрит на меня.

Слабое довольное и потрясенное: «Ты сделал это для меня?» – слетает с моих губ. Он молча кивает, над его челюстью медленно двигаются мышцы под кожей. Мои глаза отражаются и тают в его глазах.

— Мне нравится все это. Я люблю тебя, — говорю я.

— Это меньшее, что я мог сделать, Хейлз, — он обхватывает мои щеки руками, затем кончиками пальцев скользит в мои волосы. Я наклоняюсь и тихо на него смотрю. — Я люблю тебя и сделаю все, что могу, чтобы ты почувствовала, как сильно я люблю.

Мои губы растягиваются в озорную и соблазнительную улыбку от двусмысленности конца его фразы.

— Эй, — хмурится он игриво. — Это был первый раз, с тех пор как встретил тебя, когда у меня не было секса на уме, — он качает головой, и на его губах со шрамиками расцветает улыбка.

Я полностью ошеломлена. Эти чувства, заставляющие меня бежать со всех ног подальше отсюда и не оглядываться, — те же самые, что никогда не позволят мне оставить его, заставляющие меня дико его любить.

— А теперь серьезно, детка: с чистого листа?

— С чистого листа, — повторяю я в его приоткрытые губы.

Мы растворяемся в глазах друг друга; между нами происходит немой разговор: «я полностью твой/твоя». С этого момента мы полностью связаны друг с другом. Мы вместе забираемся в нашу новую кровать и ловко ее обновляем.

Глава 20: За глубокими шрамами

Сквозь меня медленно циркулировали остатки свечения, моя голова удобно расположилась на теплой коже Дэниела. Уставившись на непонятную точку на потолке, я говорю без всяких прикрас:

— Ты упоминал, что ты полностью со мной, Ди, — я замолкаю, чтобы собрать мысли, прежде чем продолжить. Я действительно хочу сделать это сейчас?

— Что такое, Хейлз? — спрашивает он мягким голосом.

— Я не думаю, что… я… полностью с тобой… — нерешительно произношу я, мысленно делая глубокий вдох. Началось…

Дэниел переворачивается на бок лицом ко мне, и я копирую его позу. Щекой ложусь на руку. Этот разговор прошел бы гораздо легче, если бы Дэниел не смотрел на меня. Его взгляд напрягается, входя в гармонию со стиснутой челюстью.

— Просто с тех пор, как встретила тебя и влюбилась, я в постоянном состоянии зависшей тревоги, и честно говоря, это выматывает, — вздыхаю я. Лицо Дэниела замирает, а потом его глаза побуждают меня продолжить. — Я постоянно чувствую, будто что-то должно произойти и полностью меня разрушить… снова. Мне тяжело расслабиться и плюнуть на все. Как бы сильно я ни хотела… — добавляю тихим голосом, опуская  взгляд, — … Ди, я не уверена, что переживу еще одно такое событие, — это не угроза, но грустное признание.

Его лицо мельком накрывает тень боли, но он позволяет мне продолжать, внимательно наблюдая за мной.

— Нет сомнений в том, что я чувствую к тебе, но именно из-за этого… Я просто не чувствую себя полностью уверенной в нас, — я неосознанно задерживаю дыхание и выпускаю все свои самые глубокие страхи: потерять его или снова пострадать.

Я пытаюсь звучать последовательно, но, каким-то образом, в голове мои слова путаются, они, будто плывут по лабиринту, не достигая конца.

Его взгляд прищуривается и обостряется, между бровями появляется складка, показывающая его тревогу от моих слов.

Не то чтобы я когда-либо верила в «долго и счастливо». Черт, если бы проходила демонстрация, я бы первой подняла транспарант и протестовала против этого клише. С другой стороны, я никогда не представляла, что отношения могут приносить столько сердечной боли.

— Что поможет прогнать это все? Что я могу сделать, Хейлз? — он изучает меня, приблизившись, в его глазах честность и любовь.

— Я не знаю. Я не знаю, что бы ты мог сделать или сказать, чтобы я плюнула на все, через что мы прошли до этого момента. Я хочу все отпустить, но это не то, что могу сделать так просто.

Мы обмениваемся многозначительными грустными взглядами. На мои мысли опускается туман, когда понимаю, что не могу ничего придумать, что позволит мне полностью в нас верить. Я много раз пыталась, но до сих пор чувствую то же самое. В нашей недолгой истории слишком много болезненных, разрушающих доверие, подводных камней, чтобы двигаться свободно и беззаботно.

Я физически могу быть здесь, на самом деле, жить с ним, но переключатель в моей голове отказывается щелкать; переключатель, который позволит мне чувствовать себя как дома, называть это место домом.

Прости и забудь, Хейлз.

Жить вместе, кажется, лучшим временным решением. Я отчаянно пытаюсь убедить себя, что это далеко не временно, но с треском проваливаюсь, потому что большая часть меня не верит в то, что это продлится долго. Часть меня, которая сомневается и боится, продолжает переворачивать каждый камень, который мы кладем, в постоянном поиске зловещих знаков. Я рассматриваю взволнованное лицо Дэниела, закусывая щеку.

Где все эти счастливые беззаботные времена, когда я считала, что любовь это переоцененная сфабрикованная уловка для безнадежных романтиков? Это были простые времена, Ди, прежде чем ты пробрался под мою кожу и приговорил мое сердце к пожизненному заключению.

— Может быть, если бы ты поняла, что для меня главное, что сделало меня таким, какой я есть, это поможет тебе успокоиться? — я чувствую, как в его голове крутятся колесики в поисках способа разобраться со мной. Кажется, он чувствует мое уныние лучше, чем я. — Потому что я хочу тебя, Хейлз, как никогда ничего не хотел до этого. Всю тебя.

Он гладит мои губы большим пальцем. Я тянусь к его руке, когда он нежно обхватывает мою щеку, а  его глаза проникают в меня до глубины души.

— Я хочу быть этим для тебя. Я действительно хочу, чтобы у нас все получилось, — отвечаю я, но мой дрожащий голос не соответствует твердости моих слов. Вместо этого он выдает мое сомнение.