«Чтобы выходец из Третьего дома заслужила прощение, в то время, как я — прямой потомок Финвэ остался на этой проклятой земле».
Кано глубоко вдохнул, это были не его мысли — это очередная пытка какого-то из Стихий. Быть может, даже и Оссэ, ведь он стоял близко к водной стихии. Устало опустившись на берег, он достал музыкальный инструмент, решив, наконец, довершить начатую еще в начале Второй эпохи песнь — Нолдолантэ.
Музыка лилась тихо, но уверенно. В голове всплыли слова, которые ровно ложились на наполненную грустью, отчаяньем и болью музыку. Ветер разыгрался не на шутку, но феаноринг не замечал сущего для него пустяка, музыка полностью охватила его, он вспоминал, и с каждым прикосновением к струнам, все отчетливей видел картины прошлого. Маглор настолько погрузился в себя, что не заметил, как за ним наблюдают. Большие глаза серого цвета смотрели на потерянного эльфа с интересом. Маленькая девочка, которая не раз без ведома родителей сбегала из дому в лес, на этот раз забрела слишком далеко, но ее привлекла зачарованная музыка. Она сделала несколько неуверенных шагов, прежде чем уселась на траву. Хотя мать с отцом говорили, что в лесу можно встретить плохих людей, которые украдут ее, малышка не боялась сидящего напротив, как она тогда думала, человека.
— Тебе нравится? — тихо спросил Кано. Девочка не сразу сообразила, что к ней обращаются, пока певец не отложил инструмент и не повернулся к ней. Малышка сразу же потупила взгляд, увидев ясные глаза менестреля.
— Как тебя зовут? — улыбнулся певец.
— Родители не разрешают говорить мне с незнакомыми, — надулась девочка, но даже не попыталась встать и убежать.
— Деревня отсюда далеко, что же занесло тебя сюда, родители не будут беспокоиться?
— Я, — девочка замешкалась, после того как он перестал петь, исчезла магия, и теперь она не была уверена, что он окажется хорошим, — я заблудилась.
— Тогда позволь мне тебя отвести домой, — нолдо снова улыбнулся девочке, не понимая почему обычное человеческое дитя вызывает подобные эмоции. Он вовсе не хотел ее напугать и не потому улыбался. Нет. Он хотел ей улыбаться, и даже если ему казалось, что он забыл как это делается, девочка не отшатывалась от него и не бежала с криком в противоположном направлении. В душе Кано шевельнулось давно утраченное чувство, но все внимание эльфа было приковано к ребенку, и он не счел нужным обращать на это внимание. Даже если это чувство отдаленно имело привкус чего-то родного.
— Я сама могу пойти, — девочка не любила, когда с ней обращаются как с ребенком, и, доказывала всем, что уже не маленькая. Правда, доказательства не ушли дальше того, что она научилась держать лук и стрелы, правда стрелять ей никто не позволял, но какой прогресс.
— В этом я и не сомневаюсь, — Маглор придвинулся к ней, и малышка все же посмотрела на него. Слишком долго и пристально, пока на детском лице не отобразилось удивление, смешанное с долей страха.
— Вы эльф? — песнопевец опешил от ее вопроса, но затем лишь добродушно кивнул, — я никогда раньше не видела эльфов, но много о них знаю. Мне дедушка рассказывал.
Малышка резко встала, приводя свое платьице в порядок, отряхнулась, поправила волосы и приняла гордую осанку. Кано лишь удивленно приподнял бровь, но смотрел на это маленькое представление, не вымолвив ни слова.
— Господин, мое имя Марго, дочь Хролдана младшего, — это прозвучало настолько чинно и великодушно, что Кано ничего не оставалось сделать, как тоже встать и представиться.
— Милая Марго, мое имя Канафинвэ Макалаурэ Феанорион, и мне приятно с тобой познакомиться, — улыбнулся Кано, ничуть не сожалея о том, что впервые за долгое время назвался своим именем.
— Какое длинное имя, — пробубнила малышка, пытаясь запомнить.
— Можешь звать меня Маглор, — засмеялся менестрель, поймав себя на том, что за последнюю эпоху он искренне смеется только сейчас.
— Маглор, — девочка попробовала имя нового знакомого на вкус, определённо оно ей понравилось, почти как ее имя, — хорошо, господин Маглор, можете провести меня до дому.
Дорога оказалась долгой, а девочка, которая давно ничего не ела, да и устала, еле волокла за собой ноги. Сперва Кано не заметил, отвык от общества людей, тем более, детей, но когда малышка отстала от него на приличное расстояние, он заметил и тихо выругался. Не говоря ни слова, эльф достал из походной сумки хлеб, отломил кусок и отдал малышке, та набросилась на еду, и мигом съела, попросила еще и когда она уже наелась, не забыла и поблагодарить.
— Запей, — менестрель протянул ей кожаную флягу с водой.
Фляга была сделана Майтимо, и хоть давно утратила свой прежний вид, и была залатана в нескольких местах, но Кано не хотел с ней расставаться. Восьмиконечная звезда, которая практически стерлась, но все же, узнавалась, если внимательно всмотреться. На лице малышке сразу же выступили все признаки активной мозговой деятельности, когда она заметила знак, на что эльф лишь добродушно улыбнулся.
Ветер бушевал, и казалось, что в скором времени пойдет дождь. Нолдо туго завязал свои волосы в хвост и поднялся — он посмотрел на небо ясным взором, оно медленно затягивалось тяжелыми тучами, которые ничего хорошего не предвещали.
Эта картина заставила его вспомнить момент, который он хотел забыть, но никак не получалось.
До сих пор он не может себе простить, что не был рядом со своим племянником. Он избегал встречи с Тельпе всеми возможными способами, хотя знал, как глупо это выглядит. Но Кано не решался посмотреть в глаза своего племянника, который, как показалось менестрелю, забыл про своих мятежных родственников, и был рад, что те его больше не беспокоят. Так казалось певцу. Как же он ошибался…
Он примчался в Эрегион как только услышал весть о произошедшем. Но было уже поздно. Разгромленный город, тысячи мертвых тел, а среди них — на холме — вместо реющего флага был распятый Тельпе. Пронзенный десятками стрел.
Менестрель упал на колени, не в силах сделать шаг. Маленький Тельпе, который не побоялся идти за отцом в Исход, отчаянно сражался в битвах, хотя и был всего лишь маленьким эльфом. Он рос на глазах менестреля, и они были очень близки.
На еле несущих ногах Кано как-то добрался до него, освободил его, сломал наконечники стрел, затем, немного подумав, все же вытащил их. Обработал раны, хотя и знал, что это больше не поможет, и сам не понял, как начал петь. Кано вымыл грязное от крови племянника лицо, и взглянул на маленького Тельпе, который был так сильно похож на своего отца и деда. Менестрель снял свой плащ, закутал тело племянника, кое-как вырыл могилу, и опустил туда последнего близкого и родного на этой проклятой земле эльда. Допев последний куплет, Кано взглянул на небо, которое собралось вместе с менестрелем оплакивать ни в чем не повинного маленького эльфа.
Из воспоминаний его отвлек тихий голос малышки, которая интересовалась, долго ли господин будет лицезреть небо.
— Мне холодно, — Кано без слов накинул на нее свой плащ, в котором она потонула, и они продолжили свой путь.
— Господин, — спустя некоторое время подала голос Марго, — можно вопрос?
— Конечно, — менестрель теперь шел не так быстро, а рядом с ней.
— На фляге у вас знак. Такой знак дед мне показывал на картине. Правда он был нарисован на двери гномьего царства.
«Мория», — сразу пронеслось в голове феаноринга, он еле подавил в себе желание завыть. Тельпе ведь приложил к этому руку.
— Да, милая Марго, это тот же знак.
— Но вы же не гном, — нахмурилась девочка, пытаясь понять.
— Нет, но строить им помогали мои родичи.
— А, — протянула малышка, хотя по ней было видно, что она хочет еще многое узнать, но не решилась пока ничего более спросить.
На землю упали первые тяжелые капли, а Марго стала клевать носом. Кано справедливо решил, что такими темпами они не доберутся до деревни раньше ливня. Он осторожно поднял девочку на руки, та не возражала — усталость дала о себе знать. Она обняла своими пухлыми ручками его шею и уткнулась в шею эльда. Кано прибавил шаг, и уже в скором времени заметил изменчивое дыхание малышки — она провалилась в сон.
