— «Иерихон»… звучит, как нечто библейское.

— Отчасти это верное выражение, — Коннор говорил таким тоном, словно объяснял мне причину ветреной погоды. Его голос неприятно не вязался с жестокими по моим внезапно ставшим меркам действиями в отношении «осквернения» мертвых механических тел. На затворках разума все еще мелькал распростертый на бетонном хламе умирающий андроид. — Каждый из них верит в системный код, который не был прописан в программе.

Мне было интересно слушать Коннора, анализировать его тон, тембр, холодное спокойствие в голосе. Вернувшиеся после длительного застоя чувства привели за собой не только эмоции, но и любопытство, интерес. Внезапно расследование стало значимым. Я не была следователем, детективом или кем-то вроде лейтенанта, и потому само расследование меня не касалось. Все протекающие в мире события, будь то третья мировая война в Арктике, назревающая гражданская война с андроидами или даже массовое вымирание пушистых котиков — все это проходило мимо, не цепляя усмиренные ощущения и интересы мозга. Сейчас же они, воспрянутые на пепелище сгораемой внутренней солдатской вселенной, вдруг твердо вознамерились сделать весь окружающий мир значимым.

Тем не менее, точность и безжалостность действий Коннора в отношении своих усопших собратьев сие минутно подавило мой интерес к поиску и продвижению расследования. Я видела, как он переставлял детали от машины к машине, как включает андроида-оператора, говорит с ним, нагло требуя указать место «Иерихона». Когда процесс не дал результатов, и Коннор решил пойти на хитрость, используя чей-то незнакомый мне голос — я и вовсе возжелала оставить его одного. Смотреть на это мне не улыбалось.

Выйдя из комнаты улик во входную зону, я осторожно прислонилась к стенке чуть поодаль от выхода на лестницу. Коннор-катана брякнула в ответ на прикосновение к бетонной стене, но ее раздраженного голоса в голове не звучало. Она мирно спала, лишь изредка шепотом прося дотронуться до ее саи левой рукой. Даже сюда доносился разговор андроида с девиантом. Коннор стоял ровно, не пошатнувшись, когда простреленный девиант-оператор умолял его больше не бросать. Голоса и стоны отражались эхом от стен, проделывали внутри чувств дырки, словно железные пули в плоти. Это было неприятно. Еще неприятнее, чем осознавать недалекость моего будущего.

Среди звуков и разговоров послышался какое-то постороннее, веющее опасностью эхо. Вжавшись в стену, я нахмурено повернулась к выходу наверх. Странные ритмичные удары напоминали нечто, что никак не вписывалось в планы — настороженный топот каблуков по бетонным ступеням. Кто-то спускался вниз, и этот кто-то явно подозревал о нахождении в комнате улик постороннего. Шаги становились отчетливее, слышнее. Он был смутно знакомым. Человек, кому принадлежали эти шаги, явно не был самым лучшим шпионом, так как эхо наступающих на пол каблуков доносилось едва ли не сквозь стены.

Стряхнув с себя испуг, я всем телом приложилась к холодной стене. Солдата внутри не было, но наученная за столько лет психика и физиология могли справиться и без него. По всем ощущениям этот человек был явно не из пугливых и расторопных. Он двигался тяжело, грузно, его одежда скрипела, словно грубая кожа, слышалось механический скрежет металлического предохранителя с…

Гэвин Рид. Мужчина еще даже не показался в комнате, как все мои рефлексы и память буквально завизжали проклятое имя. Этот тяжелый шаг я узнаю даже через сто лет, именно с таким грохотом детектив ворвался в дом маньяка, из-за чего я получила рану в бедро. Именно этот звук снимаемого предохранителя раздался у входа в тот злосчастный дом, именно этот скрип старой кожаной куртки сопровождал меня в тот вечер, когда детектив решил сделать доброе дело и подвезти домой. Орать Коннору через весь зал было бы дурной затеей. И я, ощущая сладкий адреналин в крови, застыла.

Первым, что показалось из-за стены — дуло табельного пистолета. Гэвин спускался вниз, шел к стеклянной двери. Все его внимание привлекало только роботизированное существо. Все заостренные чувства и рефлексы внезапно вернули меня в такое знакомое состояние: мир вокруг померк, мозг получал сигнал. Вокруг ничего и никого не было. Была только я и он — цель, которую никто передо мной не ставил. Цель, которую впервые за семь лет самостоятельно избрал мозг.

— Я об этом мечтал прямо с момента нашей встречи!

Крик Гэвина эхом прокатился по бетонным стенам. Он целился точно в спину андроида, я же заставила мышцы тихо отлипнуть от холодной стены. Каждый мой шаг был тише собственного сердцебиения, я не смотрела на Коннора, не смотрела на выход. Глаза видели лишь спину, и тело ощущало себя крадущейся дикой кошкой, усмотревшей свой поздний обед. Комбинезон от отточенных движений не шуршал — бесшумность все еще была моей боевой подругой. Оставалась только одна проблема: нейтрализовать паршивца без летального исхода.

— Не делай этого, Гэвин, — не поворачиваясь, произнес Коннор. Его голос не дрогнул. Мои движения тоже. — Я знаю, как остановить девиантов.

— Ты снят с дела. И теперь уже точно навсегда.

Выстрел прогремел пушкой в этом бетонном, холодном помещении. Краем глаза я увидела, как андроид успел скрыться за сенсорной панелью, и этого мне хватило, чтобы действовать. Подкармливаемая адреналином и осознанием своей не бесполезности, я с силой нанесла удар ногой в спину детектива. Мужчина повалился на сенсорную стойку, из его груди вырвался протяжный стон неожиданности, а из руки выпал пистолет. На коричневой куртке остался видный отпечаток протекторной подошвы. Монитор горел красным от прикосновений сразу двух ладоней. Гэвин с оскалом развернулся в мою сторону. Непонимание в темных глазах сменилось яростью. Руки чесались достать ПБ и сделать все бесшумно, филигранно, но убить детектива в участке — это все равно что ограбить тюрьму. Я держала свою ровную стойку, всем видом показывая намеренность не отступать. Сердце отбивало боевой ритм, в висках стучала кровь. Слишком долго этот момент заставил себя ждать.

— Ах ты, мразь! — Рид накинулся вперед с кулаками, оттолкнувшись от монитора, чем спровоцировал появление новых ошибок на экране.

Мышцы рефлекторно сдвинули тело вправо, пропустив заносящийся кулак детектива мимо. В сантиметре послышался свист рассекаемого воздуха, и в это мгновение рука человека была перехвачена и сжата всем моим телом. Я слышала, как пыхтел Гэвин, как злость поднимается в его голове с каждой секундой, как трепетало униженное мужское эго. Пока Рид изрыгал проклятья и требования отпустить его лишенное движений тело, я же стояла совершенно непоколебимо. Мышцы налились железом, окружающий мир мерк. Все внутри ликовало. Я была в своей стихии.

Где-то рядом почудилось движение. Коннор выглянул из-за стойки, и это движение вывело меня из привычного солдатского настроя, при котором ни одна мелочь не могла встать на пути у меня и моей цели. Однако в этот раз все было не так… сердце резко пропустило удар, рефлексы потерялись где-то в глубине, словно зарылись в огромной высокой траве. Я отвлеклась лишь на секунду, почуяв движение, но этой секунды хватило, чтобы все пошло псу под хвост.

С воинственным рыком Гэвин вырвал свою руку из моих ослабленных цепких мышц и с силой оттолкнул меня в стену. Тупая боль окатила голову и отдалась в шее. Светлые лампы, серые стены, мельтешащие силуэты — все плыло в сознании, как будто бы ровная водная гладь, покрывающаяся рябью от ударов капель дождя. Через несколько секунд я обнаружила себя на полу. Охладевшая кожа на лбу почувствовало что-то горячее и вязкое, движущееся вниз. Рядом раздавался грохот и кряхтение сраного Рида, пока я, дотронувшись до волос, увидела на пальцах струйки красной крови.

Упавшее рядом с монитором тело вырвало меня из дизориентации. Коннор стоял над бессознательным Гэвином, совершенно безучастно и без капли сожаления глядя на него сверху вниз. Андроид манерно поправил свой галстук, наблюдая, как я, шатаясь, встаю с пола.

— Все в порядке? — учтиво осведомился мягкий голос.