— Ну чо, иди, — Гэвин, слегка приблизившись к андроиду, даже не пытался обратить на меня внимание. Я же не спускала с него наблюдательных глаз. — Катись уже, чмо… и пришибленную свою забери. Этой сучке нужен поводок. Уроды…

Отвернувшись, Гэвин нерасторопно двинулся назад по коридору. Его бубнящий оскорбления голос еще отражался от стен, и только когда человек скрылся из вида — андроид резко развернулся к стеклянной двери.

— Нашел время для остроумия, Коннор, — беззлостно произнесла я, когда мы уже спускались вниз по коридору.

— Позволь заметить, что я не наставил оружие детективу в лицо, — так же беззлостно ответил Коннор. Он торопливо спускался по ступенькам, и почему-то я была уверена: его внутренние часы были более точными, и в них осталось гораздо меньше времени, чем в моих.

Я не стала отвечать на замечание. Взаимные подколы соблазняли, но совершенно не настраивали на нужный серьезный лад. У нас оставалось не больше четырех минут, Хэнка наверняка уже увольняли, а андроиду заказали место в «Киберлайф». В стенах участках в любой момент могли появиться еще менее приятные лица, чем Гэвин Рид. Они не проявляли такой агрессии и неприязни, но их черные комбинезоны, золотые эмблемы и безэмоциональные взгляды были гораздо хуже, чем необоснованная агрессия психически нестабильного следователя-задиралы.

Подвал был прохладным. С каждой ступенью кожа и легкие ощущали понижение температуры как минимум на несколько делений. Здесь было не так светло, как в участке, но настенного и напольного света вполне хватало, чтобы рассмотреть каждую деталь помещения. Серые темные стены, бетонный пол, огромная яркая квадратной формы лампа за стеклянной стеной. В этом месте почему-то слишком сильно любят стекло, вдруг подумалось мне. Обхватив себя за плечи, я с интересом наблюдала, как Коннор вновь достает ключ-карту, вновь прикладывает к замку, вновь открывает дверь. Острое чувство детского любопытства играло внутри. Всем своим разумом я понимала, что это не нормально: пялиться на каждое движение андроида, изучать едва ли не каждую трещинку в бетонных стенах, вглядываться в самые отдаленные и темные углы — но мозг старался справиться с навалившейся на него работой нового плана, от которой отвык за столь долгий срок. Впрочем, Коннора моя наблюдательность не смущала. Он был полностью поглощен делом.

Пройдя за стеклянную, отделяющую основную часть подвала от входной зоны, стену, андроид приблизился к широкой сенсорной панели. Мои ноги рефлекторно несли меня следом. Я видела, как мужская рука андроида впитывает в себя бионическую кожу. Видела белый, переливающийся холодным металлическим блеском пластик. Коннор подключался к экрану через собственные прикосновения, он не нажимал кнопки, не двигал вылезающие окна пальцами. Панель воспринимала его телесный контакт, и делала то, что желает его разум.

Кожа спины ощутила недавно скользящие по ней ладони. Взгляд отказывался отрываться от белого пластика, впервые за долгое время представилась возможность увидеть его настоящего, пусть даже и столь малую часть. Набегающий внутри трепет молил дотронуться, прикоснуться, ощутить реальную температуру андроида. Узнать, какого это — чувствовать собственной рукой и не бьющимся в истерике сознанием прикосновение Коннора. В голове вновь всплыл бар с его танцевальной площадкой. Музыка текла по сосудам, начинаясь от самого сердца, разносилась внутри меня, как надежда на будущее или терпкий алкоголь. Эта же самая рука, пусть и в имитированным человека обличии, когда-то была протянута ко мне в знак приглашения. Тогда я отказалась без тени сомнений. Но вот уже несколько дней глотала сожаление, запивая страхом перед уходящей жизнью.

— Черт…

Шепот андроида разбудил меня от раздумий. Обнаружив себя бесцеремонно пялящейся на холодную пластиковую кисть Коннора, я несколько раз кашлянула. Прийти в порядок было сложно. И потому я постаралась сосредоточиться на мониторе.

— Что случилось?

— Пароль Хэнка… Что же мог выбрать старый матерый полицейский.

— Вопрос на миллион, — я тщательно старалась всмотреться в клавиатуру экрана, пыталась найти в них ответ. Но это было так глупо. Вряд ли кто-то станет дистанционно указывать нам верный вариант. — Попробуй «Сумо». Хотя это слишком слащаво для такого человека.

Услышав мои слова, Коннор на секунду другую сощурился. Его рука все так же покоилась на мониторе, и в следующее мгновение сенсорные буквы поочередно начали светиться.

— Сра-ный-па-ро-ль, — по слогам вслед за буквами прочитала я. — Ты, должно быть, шутишь.

Экран загорелся зеленым, означая открытый доступ. Это все было бы смешно, если бы не было так грустно.

— Нет, ты не шутишь.

Коннор, не обращая на меня внимания, отошел от монитора. В следующее мгновение передняя черная стена с надписями и федеральным знаком разделилась на две створки, которые тут же втянулись в потолок и пол. Все, что было за ней, навевало на меня ужас. На минуту я пожалела о желании спуститься с Коннором в подвал.

На светящейся стене висели убитые и израненные андроиды. Сознание не зря использовало слово «убитые» вместо «отключенные». Девиантов было всего три, и каждый из них был перепачкан голубой кровью. Конечности большинства были с яростью вырваны из туловища, униформа и жесткие лоскуты пластика кусками свисали вниз. Один из андроидов был мне знаком. Именно он попытался убить Коннора в вещательной студии, и именно его выстрел едва не лишил меня конечности. Остальных я видела впервые: беловолосый андроид с растерзанным телом и белой униформой домашнего помощника, темнокожий девиант в такой же белой форме, но с зияющей дыркой во лбу, словно бы кто-то методично избивал его камнем.

Неприятное чувство тошноты подкатило к горлу. Я прикрыла рот рукой и отвернулась. Ранее вид истерзанной механической плоти не вызвал бы во мне ни грамму эмоций, но сейчас все эти висящие безвольные тела смотрелись так паршиво, что в голове ненароком всплыл еще один образ умирающего пластического механизма. Как и подозревало сознание, оно запомниться мне на всю жизнь, даже если она будет короткой. Его руки, как крылья гордой птицы, и безмерный умиротворенный взгляд, устремленный вверх, через вселенные и галактики, далеко-далеко в небо. Перед глазами все еще стояли струи стекающей из разрезанной шеи голубой крови. Совсем недавно влажная от моих слез рубашка вновь стала мокрой, но в этот раз ее пропитала не вода, а тириум. Даже в своей голове полностью осознавая, что это лишь фантазии и воображение проклятого диагностического аппарата, я хотела протянуть руки к бездыханному телу и встряхнуть его, попытаться выдавить хоть каплю жизни. Но картинка постоянно ускользала, углублялась все сильнее в итак покалеченный рассудок.

— Почему они в таком виде? — наконец, совладав с собой, я вновь повернулась к стене с уликами. Коннор осматривал каждого висящего девианта в поисках подсказок.

— Основные увечья были нанесены во время захвата, — отрешенно, занятый своим делом, произнес андроид. — Некоторые были получены в ходе самоликвидации.

— Андроиды-самоубийцы, — сама себе прошептала я. — Просто прелесть…

Некоторое время царила тишина, нарушаемая шепотом серого пиджака андроида и ударом ботиночных каблуков по бетону. Мне не хотелось участвовать в этом своеобразном осквернении, в конце концов, как бы не воспринимало общество андроидов — их состояние я могла расценивать только как смерть. Ни отключение, ни перегрузка системы. Только смерть. С чем это было связано точно известно не было, но догадки строились на догадках, и все они приводили в одну сторону — в сторону Коннора.

— Что ты ищешь?

— В памяти некоторых упоминался «Иерихон», — андроид вытащил какую-то часть из шеи беловолосового девианта и вставил в едва не убившего нас девианта-оператора. Мне не нравилось это действие. Механические, бесчувственные действия Коннора вызвали во рту приступ горечи, и я поморщилась, отойдя в сторону. — Место, куда стекаются все девианты. Я должен его найти.