Антон загорается мгновенно, будто спичку к сухому хворосту поднесли:

— У них был нож. А подстеречь Олю без проблем одну можно! Это же… — он вовремя проглатывает реплику про то, что черлидерша постоянно передвигается только в компании. Затрагивать девушку другого — это последнее дело.

Щукин коротко мотает головой и успокаивающе сжимает ладони Антона:

— Давай рассказывай. Мы со всем разберемся, обещаю.

Антипов не хочет говорить. Он привык сам всегда решать свои проблемы. Даже в детстве, когда упрямо не рассказывал маме про «злую воспитательницу» — об этом эпизоде знала тогда только Морозова.

— Не доверяешь? — подает голос Костров.

— Не хочу, чтобы вы в это ввязывались, — исправляет Антон.

Однако Егор и здесь находит нужные слова, лишний раз подтверждая, как же все-таки команде повезло с капитаном:

— Мы-команда, — твердо произносит он. — А значит, уже ввязались. Увязли по самую макушку, я бы сказал, — губы парня трогает улыбка, и он протягивает ладонь тыльной стороной вверх. Этот жест несколько лет понимался ребятами только в одном смысле, и сейчас все медведи дружно опускают лапы на запястье капитана.

— Мы —команда! — гремит дружная фраза на весь зал, а потом ребята довольно смеются.

Почему-то с плеч Антипова словно падает огромная глыба, и он на одном дыхании рассказывает все.

Когда последние слова срываются с губ Антона, в спортбаре повисает тишина. Парни переглядываются с мрачными лицами — каждый явно представляет себя на месте Антипова.

Егор резко ударяет кулаком по ладони:

— Лично я считаю, что такое нельзя спускать, да, парни? — звонко произносит он.

Громогласный рев служит ему ответом, и Антипов чувствует, как радостно полыхают его щеки.

Он не знал этого чувства — поддержки. Слишком уж привык полагаться на самого себя.

Когда медведи поднимаются из-за стола, Антон идет последним, обмениваясь комментариями с Костровым — тот совсем недавно посмотрел новый сериал, и Антипов был единственным, с кем Саша еще его не обсудил.

Пономарев виновато трогает парня за плечо:

— Антип, — сипло произносит он. — Прости. Так правда будет лучше.

Еще недавно Антон окатил бы товарища по команде молчаливым презрением, но сейчас внутри парня словно бурлят пузырьки газировки, поэтому он лишь мотает головой:

— Забей, Мишган! — первый раз Антипов видел, как простые два слова смогли сделать человека таким счастливым.

— Уверен? — Пономарев не отстает и даже вытягивает перед собой ладонь, сжатую в кулак. Антон не медлит ни секунды, быстро ударив по нему своим кулаком.

— Эти? — быстро спрашивает Егор, как-то безошибочно узнав компанию Дрона.

В горле поднимается противный ком, и кулаки непроизвольно сжимаются. Слишком свежо воспоминание, как этот бритый неуважительно отзывался об его любимой девушке.

Щукин мгновенно движется вперед, а Кисляк торопливо оттирает Антона плечом:

— Антип, постой здесь пока! — бросает он.

Ну уж нет! Стоять в сторонке парень точно не собирается!

— Привет, парни! Закурить не найдется? — Щука подходит вразвалочку, расслабленно засунув руки в карманы. Тот, кто не знает парня, ни в жизнь не догадается, что именно эта поза у него подготовительная перед коронным выбросом кулака.

В двух шагах от Егора идет остальная компания, взглядом примеривая расстояние.

Антипов сам не знает, испортил план капитана или нет. Просто внезапно сделал шаг вперед, выдвинувшись из-за спин ребят и звонко произнес:

— Узнаете, гады?

Дальше сдержаться он не смог, мгновенно ударив первым. Команда грамотно блокировала нужных соперников — Пономарев сразу же выбил кастет из рук одного и кинжал из ладони Андрея.

Антипов действует решительно, чувствуя, как глаза заволакивает пелена.

Он так давно мечтал это сделать…

— Эй, Антип, хватит! — крепкая хватка поперек пояса. Антон пытается вырваться, практически не соображая. Не осознавая, что все лицо его противника залито кровью.

— Все, хватит! С него достаточно! — повторяет Кисляк.

Бритый смотрит на Антипова злобно, пытаясь защитить лицо.

— Если Оля хоть как-то пострадает… — у парня перехватывает дыхание. — Если с ее головы хоть один волос упадет… Я вас всех убью! — в глазах Дрона светится насмешка, и Антон решительно прибавляет: — Убью и отсижу срок!

— Мы все отсидим, — кивает Егор. — Ты все понял?

Дрон сводит брови, Кисляк делает движение, будто отпускает Антона, тот рвется вперед, и бритый злобно выпаливает:

— Да понял я! Убери этого придурка!

— Сам ты… — рвется Антипов, а Егор миролюбиво хлопает по плечу, все еще тяжело дыша после драки:

— Антип! Он все уяснил! Оля в безопасности, слышишь?

— Мама, ты чего? — маленький Антон останавливается на пороге комнаты. Юлия Борисовна вскидывает голову и улыбается, пытаясь незаметно убрать с ресниц слезы.

Незаметно не получается — Антипов все видит и теряется. Он с детства ненавидит женские слезы, особенно самой дорогой для себя женщины.

Юлия Борисовна лишь качает головой. Она не может объяснить своему сыну, что только что имела неприятный разговор с детским психологом.

«Ваш сын слишком вспыльчивый. Вы не пробовали отдать его в какую-нибудь секцию? Спорт помогает выместить агрессию.»

— Мам, это скучно! — жалуется Антон, глядя на футбольного тренера почти с ненавистью. Локти у парнишки сбиты, новая футболка порвана почти по всей длине.

Весь день Антон падал, под неизменные злобные выкрики тренера — тот считал, что должен развить потенциал нового игрока. Антипов же его мнения не разделял, за сегодняшний день навернувшись о мяч не менее 15 раз.

— Антош, ты просто еще не привык! — убеждает Юлия Борисовна. — Может, скажешь, как тебе, через неделю?

Парнишка мотает головой, и его взгляд невольно замирает. Проследив за сыном, Антипова невольно хмурится.

Темноволосый мальчишка смеется, прижав к груди коньки.

«Хоккей. Но это ведь еще опаснее, чем футбол. Захочет ли он?»

Но в глазах сына светится такой неподдельный восторг, что Юлия Борисовна за руку ведет мальчишку к седому тренеру.

— Ну и как зовут тебя, боец? — добродушно улыбается тот.

— Антон, — бубнит мальчишка, с открытым ртом наблюдая за врезающимися в лед фигурами.

— Очень приятно, а меня Степан Аркадьевич. А ты на коньках стоять умеешь?

— Да, — сердится Антон. Он не любит, когда кто-то в нем сомневается. Кататься на коньках мальчик научился уже давно, правда, иногда все еще падал. На самом деле, чаще, чем говорил кому-либо.

— Ну, покажешь? — продолжает улыбаться тренер.

Антипов кивает и уходит обувать сложную обувь.

— И как? — осторожно интересуется Юлия Борисовна.

Степан Аркадьевич внимательно смотрит на парнишку, который разгоняется и врезается в бортик.

— Наш человек.

Антон петушится, грудью наседая на Кисляка. Маленький Андрей, отправленный твердой рукой отца играть в хоккей, отпускать дурацкие шуточки любил с детства, что и не понравилось Антипову.

Когда обстановка в раздевалке накаляется до предела, Егор, тогда еще не назначенный капитаном команды, решительно вклинивается между драчунами.

— А ну, хватит! — звонко кричит мальчишка. — Вы что, забыли? Мы команда! А в команде все должны быть заодно!

Ребята виновато переглядываются, и Антон отступает на шаг назад.

Степан Аркадьевич, стоявший за дверью раздевалки, улыбается и кивает своим мыслям.

Вспомнив этот эпизод из детства, Антипов невольно улыбается.

— Спасибо, парни! — от волнения горло почему-то перехватывает.

— Забей, Антип, ты бы так же поступил! — отмахивается Егор.

Антон продолжает сбивчиво благодарить, а потом на его плечо опускается крепкая ладонь.