Три обезьяны – устойчивая композиция из трёх обезьяньих фигур, закрывающих лапами глаза, уши и рот.

Считается, что три обезьяны символизируют собой идею недеяния зла и отрешённости от неистинного. «Если я не вижу зла, не слышу о зле и ничего не говорю о нём, то я защищён от него». В русском переводе более популярна версия «Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу».

Иногда в композицию добавляется четвёртая обезьяна, символизирующая принцип «не совершать зла». Она может изображаться прикрывающей свой живот или промежность.

4 мая 2018 года

Запись звонка в полицейский участок:

– Детектив Райан Стоун, слушаю вас.

– Алло, да… Я…

– Мэм, представьтесь и расскажите, что случилось.

– Мэги… Меня зовут Мэги Морис. Мой муж…

– Мэм? Что случилось с вашим мужем, миссис Морис?

– Он должен был вернуться ещё три часа назад. На мои звонки не отвечает. Я пыталась дозвониться сотню раз. Не понимаю…

– Как зовут вашего супруга, миссис Морис?

– Филип… Филип Морис.

– Когда вы разговаривали с мужем в последний раз?

Машина ехала не спеша, плавно входя в повороты. Водитель сосредоточил все свое внимание на дороге, а точнее на лобовом стекле, через которое едва были заметны очертания белых полос разметки. Фары освещали путь впереди не дальше, чем на два метра, сдаваясь перед могуществом и давлением темноты. Дождь поливал уже несколько часов и не сбавлял темпа, что заставило большинство жителей не покидать своих тёплых квартир и домов. Дворники автомобиля не успевали распределять водные потоки вправо и влево. Асфальт получал нескончаемое количество ударов от влажных, тяжёлых капель. Это был вечер, который может быть идеальным, если только провести его дома, не высовываясь на улицу.

– Да, Мэги, я снова опаздываю, – сообщал Филип Морис своей жене, разговаривая с ней по громкой связи мобильного телефона. – Думаю, задержусь часа на два не больше.

– Будь осторожнее, не гони, дороги совсем размыло.

– Не волнуйся. Поцелуй за меня Дастина. Кстати, как он?

– Как обычно, лежит и улыбается. Дожидается своего папочку.

– Скажи ему, что папа везёт новую игрушку за свою оплошность. Скоро буду. До встречи.

– Одной игрушкой ты не отделаешься, Филип Морис. Жду тебя, дорогой. До встречи.

Экран телефона погас, а его хозяин обеими руками схватился за руль. Щурясь и пробуя разглядеть что-то в этой прохладной, топкой и непроглядной тьме, Филип выругался, потому что в очередной раз не смог сдержать обещание и приехать к своей семье вовремя. Виной тому служит его новая должность, которой он уделял максимум своего рабочего и личного времени.

Входящий вызов от Чарли.

– Да, Чарли, какие новости?

– Получилось! – радовался помощник Филипа. – Вы сделали правильно, когда скупили все акции компании Айкон. Мы остались в огромном плюсе!

Мистер Морис слегка улыбнулся, но лишь на секунду, и снова стал серьёзным. Такой он был человек, что не мог позволить себе радоваться, когда была выиграна лишь первая битва, а война только начиналась.

– Хорошо, Чарли. Спасибо, что позвонил. Можешь отправляться домой, а на завтра возьми себе отгул.

– О, благодарю, мистер Морис!

– До связи.

Филипу исполнилось тридцать два года, когда родился Дастин. Шёл третий год его брака с Мэги, и оба супруга ждали этого события, как дети, которые готовы не спать всю ночь, чтобы увидеть Санту в канун Рождества. Будущие родители были счастливы узнать, что скоро в их семье будет прибавление. И повышение Филипа по службе сыграло им на руку.

Преодолев ещё один километр, мистер Морис заметил что-то вдалеке. Что-то блестело на обочине, отражая свет фар новенького синего седана, который был единственным на этой трассе. Сбавляя скорость и приближаясь к источнику свечения, Филипу удалось разглядеть человеческую фигуру, которая медленно отдалялась от него. Кто-то шел по обочине в том же направлении, куда ехал мистер Морис.

– Эй! – обратился Филип к незнакомцу, когда выровнялся с ним и опустил стекло. – Вам помочь? Может подвезти?

Человек в чёрной куртке и большом капюшоне даже не посмотрел в сторону водителя и продолжал идти под дождём. По состоянию его промокшей до нитки одежды и тому, как ткань облепила своего носителя со всех сторон, можно было понять, что путник давно бредет в заданном направлении.

– Льёт как из ведра, – попытался завязать разговор мистер Морис ещё раз, поглядывая на проезжую часть. – Я еду в ту же сторону. Доброшу, куда скажете.

Филип не был сторонником благотворительности и никогда не спешил уступать место в общественном транспорте пожилым людям или беременной женщине. Приступов доброты за ним также не замечалось. Но в этот вечер его душило чувство вины за то, что он снова опаздывает к родным. И, чтобы на душе стало легче, ему необходимо было придать хоть какую-нибудь полезность своему промаху.

Незнакомец резко остановился. Филип едва успел нажать на тормоз, чтобы не упустить из виду пешехода.

– Садитесь, а то можете простудиться, – утверждал мистер Морис, понимая, что его молчаливый собеседник готов принять предложение.

– Не волнуйтесь, мэм. Вероятно, что у него разрядился телефон или…

– У него всегда с собой зарядное устройство. Необходимо, чтобы он всегда был на связи. Ему постоянно звонят с работы.

– Возможно, он…

– Вы меня не слышите? Мой муж должен был вернуться ко мне и нашему сыну три часа назад, но его здесь нет! Перестаньте задавать мне вопросы и строить догадки, детектив. Просто сделайте что-нибудь!

Сероватая капля, что нависла под потолком, сбросилась вниз с высоты трех метров и, разбиваясь о водную гладь, которая образовалась её предшественниками, издала характерный звук. Пахло гнилым, разлагающимся мясом. Гудел кондиционер, но в помещении все равно было очень душно.

Одежда Филипа, которая осталась на его неподвижном, сонном теле была мокрой от пота. Куртки его лишили. Рубашка, которую подарила ему жена на двадцать третье февраля, жутко воняла, добавляя свой вклад в местные благоухания. Брюки, что были куплены за день до первого рабочего дня на новом месте, выглядели ужасно. Проще было бы замазать грязью оставшиеся нетронутые чистые, помятые места на них, чем отстирать. Туфли, которые обошлись Филипу не так уж дёшево, тоже отсутствовали.

– Мистер Морис, вы слышите меня? – звучал чужой, грубый, мужской голос, будто из-под земли.

Мужчина чувствовал себя отвратно. Его лихорадило, а голова кружилась так, как после посещения нескольких кругов на самом экстремальном аттракционе. Ему хотелось дать хотя бы краткий ответ на услышанный вопрос, но он не мог пошевелить и ртом.

– Вижу, что вы пришли в чувства. Я схожу за инструментами, и мы начнём.

Мистер Морис начал возвращаться в реальность и снова мог ориентироваться в пространстве. Глаза начали привыкать к свету прожектора, что ослеплял Филипа сверху. Тот, кого он слышал, исчез. Водитель находился в лежачем положении на чем-то холодном и твёрдом, напоминающем больничную каталку. Руки и ноги его были плотно объяты кожаными ремнями, которые не давали возможности соскочить с места. Но он бы не смог этого сделать и без этих мер предосторожности. Он был слишком слаб.

Вместе с тем, память Филипа тоже начала проясняться. Последнее, что он смог вспомнить, как незнакомец садится в его автомобиль. Капюшон попутчика скрывал верхнюю половину лица, и мистеру Морису не удалось опознать чужака.

– Не стоит напрягаться. Вам нужно максимально расслабиться, – вновь говорил неизвестный, приближаясь к связанному, толкая перед собой тележку. – Отключите свое сознание, Филип, оно сейчас не к чему.