Михайлов вышел из управления на крыльцо и посмотрел на стоянку. Его “уазик” находился на месте.
“Надо не забыть прихватить с собой теплые вещи. Вдруг в гостинице окажется холодно”,- подумал Михайлов и направился к стоянке.
Водитель, молоденький безусый сержантик, приветливо улыбнулся и спросил:
- Ну что, поехали, товарищ майор?
- Поехали, поехали,- ответил Михайлов, садясь в машину.
5
В Карск добирались минут сорок. Михайлов всю дорогу смотрел в окно, где вовсю уже желтели деревья, жухли травы, и думал о том, что вот он, простой человек, чудом вернувшийся с того света, опять вынужден существовать здесь, чтобы когда-то снова вернуться туда, где он уже однажды побывал и где всё казалось ему светлее и тише, а души возвышеннее и чище.
“Зачем судьба испытывает меня снова?- думал Михайлов.- Я что, недостаточно сделал в своей жизни? Может быть, мало доброго, светлого?”
Михайлов не знал. Знал только, что, сколько бы он ни задавал себе вопросов, ответов на них так и не отыщется, как ни ломай голову.
Водитель попался ему разговорчивый. Лопотал до самого Карска, любопытствуя.
- Мне сказали, товарищ майор, что вы туда и обратно. Значит, ненадолго?
- Может, и ненадолго. Ты куда-то спешишь?
- Да нет, собственно. Просто интересно.
- Будет видно по обстоятельствам.
- Понятно,- с видом знатока протянул сержант.- А это дело сложное? Я на несколько сложных дел выезжал.
- Еще не знаю,- ответил ему Михайлов, не отрывая взгляда от дороги.
Но вот показался и Карск. “1765”- было высечено на стеле, высившейся над огромным валуном. Когда-то здесь было море. В мезозое или меле.
“Старые малолюдные провинциальные города,- думал Михайлов.- Постепенно вымирающая зона, в которой кроме стариков и детей, казалось, никого больше не встретишь. Всё задохнулось в беспощадном молохе капитализма. Бедные обнищали, богатые и предприимчивые полезли наверх, покинув на произвол эти жалкие улицы, этот полуголодный люд. Как же тут не процветать бандитизму, разбою и смертоубийству. Как не вырывать у ближнего своего из щербатого рта последний кусок хлеба? Как не лишать его головы ради насыщения собственной утробы? Разве будешь тут чище, открытее и снисходительнее?”- думал и на эти вопросы также не находил ответов.
На ближайшем перекрестке свернули налево, заехали в горотдел. Не теряя ни минуты, Михайлов взял с собой сопровождающего и отправился прямо на место происшествия.
Труп еще не увезли. Из области предупредили, что до приезда Михайлова все должно оставаться, как есть.
Оперативная машина подъехала к подъезду, в котором был обнаружен труп. Михайлов осмотрелся. Ничем не примечательный дом. Девять этажей, три секции, тридцать шесть квартир в каждой. Соседи наверняка знают друг друга только в лицо, да и то смутно. Как и во всех других домах, на лестничных площадках выбиты окна, на стенах давно облупилась штукатурка, под ногами окурки и мусор.
- Седьмой этаж,- сказал Михайлову сопровождающий его бледный белокурый паренек.- Лифт не работает.
“Обрадовал”,- подумал Михайлов и стал не спеша подниматься. “Надо бы снова заняться бегом”,- напомнила ему в который раз одышка.
- Подполковник Силаев здесь?- спросил Михайлов, предъявив свое удостоверение одному из милиционеров на входе в квартиру.
- Никак нет, товарищ майор. Был здесь, потом уехал в горотдел,- ответил ему сержант.
- Кто остался за старшего?
Тот указал на высокого молодого человека в зале, одетого, как и Михайлов, в гражданское.
- Старший лейтенант Горюнов, товарищ майор. Позвать его?
- Нет. Не беспокойтесь.
Михайлов прошел в гостиную. Один из оперативников заканчивал писать протокол допроса. Свидетель, по всей вероятности, сосед потерпевшего, ждал, когда ему дадут расписаться. Горюнов стоял рядом и внимательно слушал. Это был высокий худощавый молодой человек в длинном кожаном пальто и без шляпы. На его почти треугольном лице выделялись зеленые светлые глаза. Нос был прямой, тонкий и длинный, с красиво вырезанными ноздрями. Рот четко очерченный и выразительный.
- Здравствуйте,- поздоровался Михайлов.- Вы, старший лейтенант Горюнов?
- А вы кто?- спросил его тот, несколько подозрительно взглянув на Михайлова. Голос Горюнова оказался звонким и чистым
- Майор Михайлов. Вы здесь старший? Введите меня, пожалуйста, в курс дела.
Горюнов приободрился. Видно, ему давно надоело ждать.
- В общем, где-то около восьми часов утра нам позвонила гражданка Ракитина и сообщила, что обнаружила обезглавленный труп гражданина Кравченко у себя в постели.
- У себя в постели?- переспросил его уточняющее Михайлов, не обращая внимания на канцелярский язык Горюнова.
- У себя - в смысле у него, то есть, тут, где он проживал.
- Это установили?- спросил его Михайлов.
- Да, все верно. И соседи подтверждают. Пройдите сюда,- показал Горюнов в спальню.
Спальня оказалась небольшой - всего три на четыре. В центре полуторная деревянная кровать, напротив, у стены, платяной шкаф, разбитый на две секции, между которыми на тумбочке стоял цветной телевизор. Над кроватью висел крупноворсовый ковер, с правой стороны - бра со свисающим выключателем. Над ковром в позолоченной рамке - пейзажная репродукция, на свободных стенах - несколько растений в глиняных горшках.
Труп Кравченко, накрытый покрывалом, находился на кровати.
- Его здесь и нашли?- спросил Михайлов.
- Да. Как утверждает Ракитина, когда она вошла, он так и лежал.
- А где сама Ракитина?
- Я отправил её в горотдел, чтобы она успокоилась.
- В горотдел?- посмотрел на Горюнова Михайлов.
- А куда же еще! Может, она причастна ко всему этому!
- А что она говорит?- Михайлов небрежно приподнял край покрывала.
- Говорит, что приснилось ей, будто он, то есть, Кравченко, лежит, а головы у него нет.
- И крови маловато,- заметил Михайлов.- Несколько небольших пятен.
- Что и странно,- воодушевился Горюнов, найдя в лице Михайлова заинтересованного собеседника.- Голова, главное, отчикана, а крови почти нет. Я пересматривал простыни. Только тут немного, больше нигде.
- И не отчикана, как вы говорите,- сказал Михайлов, осмотрев то, что осталось от шеи,- а будто вырвана.
- Отгрызена.
- Что?- переспросил Михайлов.
- Будто отгрызена, говорю,- уточнил Горюнов.
Михайлов еще раз присмотрелся к шее покойника.
- Да, если бы кромсали ножом, остались бы хоть ошметки.
Михайлов стал оглядываться.
- Внешний осмотр произвели?
- Криминалист уже закончил, сфотографировали.
Михайлов глубоко втянул ноздрями воздух.
- Вы ничего не чувствуете?
- Что именно?- спросил Горюнов.
- Запах.
Михайлов обошел всю комнату.
- Здесь как-то странно пахнет. Как будто тленом. Чувствуете?
- Чему ж удивляться? Тут же жмурик.
- Но он убит часов пять назад. Думаете, так быстро начал разлагаться?
Горюнов пожал плечами.
- Ладно, дайте команду, пусть уберут тело. Оно нам пока не понадобится.
- А вот еще: обратите внимание,- Горюнов откинул в сторону покрывало.- Кровать сильно примята, будто на ней боролись или, простите за выражение, занимались любовью.
- А может, этот Кравченко просто ворочался во сне?
- Может и так, только не катался же он по всей кровати. Думаю, у него женщина была, товарищ майор.
- А следы её пребывания в квартире обнаружены?
- Пока нет, но Святковский, криминалист наш, обязательно их найдет.
- Если они остались, конечно.
- Я просто уверен, товарищ майор.
- Хорошо,- сказал Михайлов.- Вы уже всех соседей опросили?
Михайлов задумался.
- Сколько людей у вас в группе?
- Да вот здесь, собственно, и все,- развел руками Горюнов.- Еще Маринин в одной из квартир.
- Подвалы и чердаки проверяли?
- Не успели. Мы ведь еще здесь не закончили,- сказал Горюнов и подумал, что без неприятностей сегодня не обойдется. Да и начальство тоже хорошо: с утра мелькнуло, а как появился человек из области - кто куда. Даже замы и те где-то отсиживаются.