Роману было тяжело произносить эти слова, но, видно, они давно накипели.

  Вадим недовольно торопил его:

  - Интересно, интересно, продолжай.

  - А тут и продолжать нечего,- произнес с сожалением Роман.- В моем понятии настоящий друг тот, который всегда, без утайки, открыто скажет тебе, в какое дерьмо ты превращаешься. И я тебе скажу со всей откровенностью: ты, Вадим, превращаешься в полное дерьмо.

  Роман замолчал, и комната на несколько секунд наполнилась тишиной. Вадиму не верилось, что он такое услышал от Романа. Он всегда считал, что между ними нормальные дружеские отношения. Сколько он знает его, тот ни разу даже не заикнулся о чем бы то ни было плохом в их дружбе. Но вот, оказывается, так только казалось.

  Вадим из одной руки переложил бокал в другую, хмыкнул задумчиво, потом сказал:

  - Вот так пришел пообщаться к другу, старому другу, другу, с которым съел не один пуд соли... Впрочем, об этом я уже, кажется, говорил. Значит, в твоем представлении я полное дерьмо?

  - Становишься им.

  - Замечательно. Спасибо, что предупредил, а то я бы потом вовек не отмылся. Что-нибудь еще?- в упор с вызовом уставился на Романа Вадим.

  - Разве этого недостаточно?- Роман не отвернул взгляда.

  - По мне так чересчур. Ваши прозрения просто потрясают. Спасибо огромное, что ты открыл мне глаза. До этого я слепо бродил в жутких потемках. Не замечал ничего и не слышал. Чудесно. Но раз мы так уж разговорились, так разоткровенничались, позволь тогда и мне, Роман, кое-что о тебе сказать.

  Вадим не спешил. Ему хотелось, как можно больнее ранить непредвиденно взбунтовавшегося друга.

  - Ты ведь тоже далеко не идеал, хотя и пытаешься им казаться, жить, как говорится, по святому писанию, по совести. Только насмотрелись мы на такую жизнь. Сейчас другие времена, другие нравы, пора бы уже понять это. Если ударили тебя по левой щеке, бей правой. Прижимают к обочине, врежь в бок! Сейчас нельзя давать себя топтать, потому что затопчут насмерть. Сейчас все одиночки, волки, потому и доверять никому нельзя: съедят или подставят. Так лучше съем я, чем съедят меня. А ты всё в интеллигентишку играешь, всё хочешь казаться правильным, только правила-то эти надуманы. И всё надумано: и чувства наши, и эмоции. Теперь холодный расчет. Муж - жена, любовник - любовница, начальник - подчиненный. Соседи, друзья, знакомые,- всё, всё по расчету, а иначе в наше время не выживешь или будешь жить, как бирюк: загнанный, голодный и никому не нужный, обладай ты хоть тысячью талантов и беспредельным сердцем.

  Вадим даже стал задыхаться от подобной вспышки:

  - Зачем далеко ходить? Вот тебе наглядный пример моих слов (показывает на Риту): новое поколение. Живут, как хотят, знают, чего хотят. Они не рассуждают и не рассусоливают, идут и берут, и никогда ни в чем не сомневаются. А ты всё жуешь и жуешь свою интеллигентскую жвачку, всё носишься и носишься со своими бледными эмоциями и, как крот, копаешься в самом себе до умопомрачения. Но только никому это сейчас не нужно. И мне не нужно, и ей тоже. Пора бы давно спуститься на землю, Рогов, а не витать, как жаворонок, в облаках. Как говорится, будь попроще, и люди к тебе потянутся. Так я кумекаю. Хотя, живи, как знаешь. У каждого должны быть свои мозги.

  Он смолк, опрокинул содержимое своего бокала в рот, потом сказал:

  - Чувствую, мне больше с вами делать нечего, самокопатели. Скучно. И Марта, наверное, поэтому ушла, не выдержала скуки. И правильно сделала - лучше поздно, чем никогда. Прощайте, страдальцы. Меня от вас просто тошнит.

  Вадим, криво усмехнувшись, вышел в прихожую, неторопливо оделся там и, довольно улыбнувшись себе в зеркало, ушел, резко хлопнув дверью. В комнате на некоторое время повисла тишина.

  4

  - Вечерок выдался,- натужно улыбнулся Рогов после ухода Вадима.- Сначала Марта ушла, теперь Вадим. Не знаю, что и думать. Вы мне так всех друзей распугаете.

  - Простите,- извинилась перед ним Рита.- Я понимаю, нехорошо вышло. Но поверьте, я совсем не хотела этого. Мне, наверное, тоже лучше уйти - из-за меня всегда одни неприятности. Я пойду, пойду...

  Её, казалось, невозможно было переубедить, но Роману совсем не хотелось именно сейчас оставаться одному. Он готов был пойти на что угодно, лишь бы этого не случилось.

  - Постойте, постойте,- сказал он.- Куда вы сейчас пойдете? Думаете, они ушли? Они ведь могут быть еще там, вы же знаете.

  - Мне уже всё равно,- словно смирилась со всем Рита.- И потом, ваша подруга сказала, что никого подозрительного во дворе не видела. И ваш друг подтвердил это. Два против одного. Яснее ясного.

  - Перестаньте, вы просто не знаете, что делать. Марта и Вадим могли и не заметить, не увидеть, в конце концов. Ваши преследователи где-нибудь укрылись, им тоже лишние свидетели ни к чему. Или вы думаете, что они оставили вас в покое?

  Рита посмотрела в глаза Рогова, словно пытаясь в них еще раз прочесть все сказанное им, и по ее взгляду он вдруг понял, что она совсем не воспринимает смысла, что смысл всего доходит до нее постепенно, капля за каплей, откуда-то из далекого, уснувшего сознания. И лишь когда Рита, наконец, осознала, о чем он говорил, ее взгляд вернулся, и она произнесла:

  - Не думаю,- как бы доказывая то, что за этот час ни мир, ни состояние его для нее не изменились, и атмосфера страха непомерной массой все еще нависает над ее головой.- Но я и так доставила вам столько хлопот. От вас ушел ваш лучший друг, ваша подруга...

  - А, - Вадим? По большому счету, как вы поняли, своим другом я его никогда и не считал. Как всякий эгоцентрист, он вспоминает о тебе только тогда, когда ему это нужно. Вот сегодня, посмотрите, он же пришел ко мне похвастаться своим очередным успехом. У него что-то там получилось, что-то удалось, и он как штык у меня на пороге. Обычно даже не звонит. Так, иногда, когда накатит лирическое настроение. А Марта... Марта просто не в духе. Остынет и вернется, как возвращалась уже не раз. Бог с ней.