– Хорошо, тут твое поведение понятно, – кивнул Лев. – Теперь объясни свои дальнейшие действия. Почему ты, когда добрался до города, не пришел в полицию и не рассказал, что случилось? Почему вместо этого ударился в бега?

– Если бы я прямо оттуда, от своей машины, в город попал, я бы, наверное, и правда в отделение пошел, – ответил водитель. – Но пока сквозь лес пробирался, я сообразил, что моему рассказу там вряд ли поверят. Уж больно совпадений много. Вот смотрите, что получается. Какие-то бандиты решили разобраться с Борисычем. То ли он деньги им задолжал, то ли еще как досадил, но решили. Казалось бы, что проще? Догнали, загородили дорогу, вытащили нас обоих из машины. Меня отметелили, чтобы мать родная не узнала, а его пришили. Но выходит иначе. У меня вдруг ломается ремень, который я всего месяц назад поставил, и машина глохнет. И почему-то в этот момент подъезжают бандиты. Странно как-то, правда?

– Да, совпадение странное, – согласился Гуров.

– Вот-вот! А другое совпадение – что у него, у Борисыча, утром машина не завелась. Всегда заводилась, а сегодня не завелась. А кто в поместье лучше всех в машинах понимает и любую неполадку подстроить может? Я, конечно. Сразу возникает мысль, что именно я ее и подстроил, чтобы везти Красовского прямо на «стрелку» к братанам. И третье совпадение – что мы с ним накануне крупно поругались. Это все в поместье слышали. И вдобавок его убивают моей монтировкой. Каких еще улик надо? Все, дело готово, можно прямо сразу в суд отправлять. «Убийство на почве личных неприязненных отношений». Лет шесть, а может, и восемь на нарах париться пришлось бы. Вот я и решил вместо этого залечь в нору.

– Я смотрю, Мягков, ты в этих делах разбираешься, – проговорил капитан. – Что, уже бывал за решеткой?

– Нет, эта напасть меня обошла, – ответил водитель. – Но кое-кто из моих друзей у меня и правда сидел. Они меня и просветили, как у нас улики находят и дела шьют.

– Ты это, Мягков, брось! У нас дела не шьют, а заводят, – строгим тоном заметил Муравьев. – И учти, что…

– Ладно, капитан, потом будешь агитацию разводить, – остановил его Гуров. – Давай лучше о деле спрашивать. Ну-ка, Мягков, напряги память и скажи еще раз: ты совершенно уверен, что, когда открыл капот и заглянул в мотор, ремня генератора на месте не было?

– Что же я, больной, что ли? – возмутился водитель. – День от ночи не могу отличить? Не было там ремня, оттого и мотор заглох. А вы почему спрашиваете?

– Потому что, когда вечером в день убийства твою машину нашли, ремень в ней был на месте, – объяснил Лев. – И ключ в замке зажигания торчал.

– Это что же получается? – ошеломленно пробормотал Мягков. – Что эти братаны сначала Борисыча убили, а потом вернулись и ремонтом занялись? Удивительно как-то!

– Да, поведение необычное, – согласился Гуров. – Теперь скажи вот что: по твоим ощущениям, сколько их там было? Двое, трое или больше?

– Ну что не один, это точно. А сколько… – Водитель задумался, стараясь вспомнить события того дня. Молчал несколько минут, потом заговорил: – Нет, вряд ли двое. Когда Борисыча потащили, мне кажется, его два человека несли. Тут их главный кому-то сказал, чтобы он взял монтировку. Тот полез и достал. Он, значит, был третий.

– А кто бил Красовского монтировкой, ты, конечно, сказать не можешь?

– Ну, откуда же я знаю? Я ведь лежал под капотом, и глаза были закрыты.

– Ладно, тогда объясни нам вот какой кроссворд. Ты только что говорил, что какие-то бандиты решили разобраться с управляющим. И даже объяснение этому нашел, помнишь? Ты сказал: «То ли он им деньги задолжал, то ли чего еще». Из этого я заключаю, что сам факт нападения бандитов на Красовского тебя не удивил. Почему ты решил, что у него мог быть конфликт с бандитами? Что, у него были какие-то отношения с криминалом? Ты что-то видел? Слышал?

– Видеть не видел, но слышать кое-что слышал. Полгода назад дело было. Он тогда ставил машину в гараж, а я с «Хондой» Ольги Анатольевны возился. И тут ему позвонили. Борисыч точно не хотел, чтобы я этот разговор слышал, но прервать его, как видно, не мог. И мне было слышно, как на него с той стороны трубки прямо орали, буквально матюгами крыли. Только их и слышно было внятно. Остальное я не разобрал. Но то, что Борисыч перед кем-то крупно провинился, я понял. А потом, спустя пару месяцев, я допер, с кем это у нашего босса конфликт. И это, скажу я вам, была еще одна причина, почему я три дня назад в полицию не пошел. Потому что человек, который Борисычу тогда угрожал, – это Антон.

– Какой еще Антон? – спросил Муравьев.

– Да ваш же начальник, – ответил водитель. – У Николая Сергеича правая рука.

– Подожди, ты что, имеешь в виду майора Гриневича?

– Во, точно, Гриневич его фамилия, – подтвердил Мягков. – Когда Борисыча убивать стали, я в первую голову на него подумал. И сразу понял, что в полицию мне идти не надо.

Хотя в машине было темно, но даже в темноте было заметно, что лицо капитана выразило возмущение.

– Ты чего мелешь? – грозно спросил он. – Думай, что говоришь! За такие обвинения, знаешь, что бывает?

– Да знаю я, знаю, – отмахнулся Мягков. – Вот потому и не спешил на допрос.

– Прежде чем такое говорить… – продолжал распаляться капитан, но тут Гуров вновь остановил его:

– Помолчи немного, капитан! Тут, я вижу, интересный сюжет намечается. Хочется, чтобы наш друг Эдуард этот сюжет изложил внятно и полно. И лучше всего – под протокол. Так что мы пока этот разговор отложим. И поговорим, уже когда приедем в Управление.

– Да тут долго ждать не придется, – неожиданно вступил в разговор молчавший до этого водитель полицейской машины. – Мы уже, можно сказать, приехали.

В самом деле, машина развернулась и приткнулась у подъезда уже знакомого Гурову здания.

– Вот и отлично, – проговорил Лев и, повернувшись к Муравьеву, предложил: – Думаю, сядем у тебя в кабинете. Не возражаешь? Время детское, еще только первый час ночи пошел. Хотя, если тебе спать очень хочется, можешь идти. Я один допрос проведу.

– Зачем же мне спать? – пробурчал капитан. Чувствовалось, что у него еще не прошла обида на то, что Гуров его довольно бесцеремонно прервал. – Работать, значит, работать.

– Вы извините, – вмешался в их разговор Мягков. – Но нельзя ли водички попить? А то как с дачи меня увезли, я даже стакана чаю не успел выпить.

– Чаю я тебе обещать не могу, – ответил Гуров, – но водой, думаю, обеспечим. У вас ведь в здании кулер с водой где-нибудь есть? – обратился он к Муравьеву.

– Да, на втором этаже, возле кабинета генерала, – ответил капитан.

– Вот и отлично. Ну-ка, рядовой, – сказал Лев, повернувшись к водителю полицейской машины, – отведи-ка гражданина к кулеру, пусть утолит жажду. Как попьет, доставь его в кабинет капитана. А тебе, Мягков, очень советую вести себя тихо и никаких глупостей больше не делать. Ты их и так наделал, когда два дня скрывался. Ты у нас пока в статусе подозреваемого. А из него легко перейти как в статус свидетеля, так и задержанного. Все, мы тебя ждем.

Когда два водителя скрылись за углом коридора, Гуров и Муравьев направились к кабинету капитана.

Спустя несколько минут полицейский привел туда водителя Мягкова. Капитан сел за компьютер, чтобы вести протокол, а Гуров начал допрос.

– Скажи, Мягков, что тебе известно об отношениях майора Гриневича с управляющим Сергеем Красовским? – спросил он.

– Ну, достоверно мне известно не очень много, – признался водитель. – Потому что это такие дела, о которых люди на каждом углу не кричат. Но какие-то общие интересы их связывали. Значит, началось все с того телефонного звонка, о котором я вам уже рассказывал. Звонок этот имел место… когда же? Кажется, в марте. Точно, снег еще лежал, и я резину не успел поменять. Значит, я тогда ясно разобрал, что человек, который крыл Борисыча матюгами и угрожал его «на ноль помножить», был Гриневич.