Но не успели мы с Дине толком оглядеться, как послышались шаги, и на площадке между пролётами лестницы встал Тейн Мейер.

– Доброе утро вроу. Мейси. – Он поклонился сдержанно, и его острый взгляд пробежался по нашим с йонкери лицам.

– Доброе, – буркнула я не слишком вежливо.

Просто чудненько. Только его мне не хватало для полнейшего счастья. И главное: что он тут забыл? Неужто поджидал нарочно? Аард вцепился в меня тяжёлым, но вместе с тем разгорячённым взглядом. Так, что захотелось отмахнуться: до того ощутимый жар хлынул от груди вверх к щекам. Я ещё помнила тот взгляд, которым он одарил меня на завтраке после нашей с Хилбертом брачной ночи. Столько было на его лице гнева, который он должен был сдерживать, столько опасной решимости. И сейчас они вновь разгорались в глазах Тейна, будто он сейчас же упадёт на меня коршуном и утащит куда-то далеко.

– Позвольте узнать, что вы тут делаете? – Я покосилась на Дине, которая оглядывала мужчину с недоуменной подозрительностью.

– Мениэр Феддрик ван Стин решил приобрести это поместье, – пояснил аард, не двигаясь со своего места. – В подарок сестре. Или в приданое. Оно как раз выставлено на продажу. Я разберусь с делами. А Ренске наведёт здесь порядок.

– Ей бы для начала навести порядок в своей голове. – Я фыркнула и начала подниматься. – Разве ваша кузина уже обзавелась новым женихом?

– Нет. – Тейн странно улыбнулся.

– Очень жаль.

Я постаралась без суеты пройти мимо, но под ногу вдруг как будто случайно попала ступня аарда. Я запнулась и неловко попыталась ухватиться за перила. Тейн обхватил меня за талию и чуть дёрнул к себе, вынуждая опереться на него плечом. Я упёрлась ладонью в его грудь, пытаясь отстраниться как можно скорей. Привлечённая шумом Дине, которая уже поднималась вслед за мной, вскинула голову: и её взгляд ожидаемо потемнел. Наверное, хорошо я смотрелась в достаточно откровенных объятиях Тейна. А он, судя по всему, был доволен своей провокацией. Вот же мерзавец! Зря я не выложила всё о нём Хилберту перед отъездом: да как-то забылось. И уж тем более я не могла предположить, что он вдруг окажется здесь.

– Пустите, – прошипела тихо.

И тут же со всей силы наступила ему на ногу. Он сглотнул, с трудом удержав другие звуки, – и его ладонь наконец исчезла с моей спины, по которой уже уверенно скользила вверх.

Я просочилась мимо него и постаралась исчезнуть с глаз поскорей. Теперь йонкери подумает не бог весть что! Этого мне только не хватало. А начну оправдываться – станет только хуже: потому лучше сделать вид, что ничего и не было. А вот Алдрика стоит предупредить: пусть будет начеку.

Я пошла по тесноватому коридору, заглядывая в каждую комнату. Искала, конечно, «свою», но с таким видом, будто просто проверяла, всё ли здесь в порядке. Но вот остановилась, распахнув дверь, и каким-то глубинным чутьём поняла, что нашла нечто нужное.

Светлая комната, явно уже давно нежилая, хоть всё и убрано аккуратно. Небольшое трюмо у стены, окна без занавесок, но чистые. Кровать не слишком широкая, но просторная для одного человека, с пышной периной и множеством вышитых подушек. Дине остановилась за моей спиной, и мы замерли, вместе оглядывая явно девичью спальню.

– Если вы желаете остаться здесь на несколько дней, вроу, – послышался позади голос экономки, – мейси ван Берг может остаться в комнате Эдит. Я всё подготовлю.

Я вздрогнула. Значит, всё же ошиблась – посчитала комнату пропавшей сестры Паулине за нужную. Я обернулась.

– Нет-нет. Мы скоро вернёмся в Стормастайг. Ночевать не будем. Просто проводите мейси ван Берг и… других гостей в столовую. А я побуду немного здесь.

Пришлось пустить в голос побольше задумчивости и даже печали. В конце концов, Паулине может тосковать по сестре. Может пожелать задержаться в её спальне, чтобы вспомнить и повздыхать о былом. Видно, женщины рассудили так же, потому что Дине, кивнув мне, деликатно отступила, и вроу Илсе увела её прочь – туда, где ещё слышались смутно голоса чужих здесь людей.

Я торопливо закрыла дверь. Отчего-то так хотелось остаться здесь одной. Как будто перед глазами начала проявляться чужая жизнь. В маленьких деталях, в запахах, смешанных с пылью и временем. И вот уже как будто колышутся на окнах занавески с мелкими красными цветочками на них… Точно красными. И слышатся голоса многочисленной прислуги внизу. Во дворе лает собака, а мужской голос ровно и настойчиво пытается псину успокоить. Тончайшие нити памяти прорезались из небытия, выросли, словно травинка между камней.

Две девушки лежали на кровати, сомкнув руки и секретничая. Они тихо хихикали, в их разговоре звучали мужские имена: тех, кто тревожил их сердца. Хилберт – с придыханием, почти со стоном – так сильно жаждется, что невозможно терпеть и ждать каждой встречи, гадая, что чувствует он.

Лукас – хитро, но в то же время обречённо, потому что нет больше никого, кроме. Никто не нужен. Только подождать немного. Всего чуть-чуть.

Девушка с каштановыми волосами вскочила с постели. Глянула воровато на дверь: как бы кто не вошёл.

– Я прочту тебе… – шепнула сестре.

Остановилась у комода и дёрнула ручку ящика…

Я протянула руку и медленно открыла тот же ящик – пустой, вещей нет, только какой-то мелкий мусор скопился в углах. Хотела было уже закрыть, но провела по дну пальцами – и звук показался мне как будто чуть гулким. Я, ломая ногти, подцепила доску и подняла её – а внутри, в тайнике обнаружился ворох писем. Не слишком много, но всё же.

Я оглянулась на дверь и взяла верхнее. Почерк внутри оказался размашистым и чуть неровным. Часто встречались кляксы, как будто писалось всё в спешке или неудобной обстановке.

«Завтра, как стемнеет, выходи в сад. Я тебя встречу. Доберёмся до гарнизона, а там по тропе в Пустошь. Если ты всё ещё не боишься пойти со мной, Эдит. Я буду ждать».

Это всё, что было написано на неровно оборванном листке. Я бездумно схватилась за другой. А потом и за третий. Это не были пространные послания, хоть в них и встречались признания, уверения в чувствах. Это был скорее алгоритм действий. По нарастающей, к самому главному дню – когда Эдит всё же сбежала. На самом дне ящика я нашла свиток: уже более аккуратный, официальный со сломанной печатью на обрывке бечёвки, что когда-то связывала его. «Решение об участии в осеннем аукционе». Похоже, сестёр дер Энтин некие власти принудили участвовать в аукционе. И первой оказалась как раз младшая. Получается, она тоже была Ключом. Да только, похоже, никто не знал, что свою невинность она отдала тому, кого выбрало её сердце. А раз он был Стражем, то и связала себя с ним – хоть и не до конца. Только вот он ли позже помог ей сбежать? Ни в одном из посланий не упоминалось его имени.

Я так увлеклась изучением бумаг, что не сразу услышала шаги, которые приближались к комнате. Тут же сгребла все письма в охапку и, задрав подол, сунула их в плотный чулок. И едва успела закрыть ящик, прежде чем в спальню вошли.

Тут же всё внутри похолодело: Тейн. Он быстро затворил дверь.

– Я всё это время хотел узнать, как вы, – заговорил он сразу, приближаясь ко мне. – С того момента, как вы отказались уехать перед свадьбой…

– Так это было ваших рук дело. – Я шагнула навстречу. – Я же вам всё сказала! К чему это пустое упорство?

– Я думал, вы просто испугались. Решил, что моя инициатива облегчит вам жизнь. – Аард невозмутимо развёл руками. – И всё закончилось бы удачно, если бы вы не струсили. И не сбежали от приставленных к вам людей. Они погибли из-за вас.

Я сглотнула горький комок в горле. Ведь он прав. Неужели того лакея тоже замучили где-то в застенках Волнпика? Признаться, его судьбой я даже не озаботилась, потонув в собственных проблемах и суете.

– Мне жаль, что так вышло, – проговорила, пытаясь пройти мимо. – Но не надо было решать за меня и считать, будто моё мнение ничего не стоит.

Стальная хватка остановила меня на пути к двери. Тейн прижал меня к себе одной рукой. Другой обхватил под затылком, мягко массируя кожу сквозь волосы. Словно котёнка гладил, пытаясь успокоить, чтобы он перестал шипеть.