– Ходил в лес через деревню? – спросил Савельев.

– По-разному. Когда по деревне, в другой раз в обход. На лесных полянах, что слева от Тихомировки, грибов тоже много.

– Значит, к лесу можно пройти скрытно от жителей деревни, так?

– Можно, отчего нет?

– Добро. Значит, хозяина деревни сюда, как только приедет.

– Вы кушайте на здоровье, а то уха остынет. Не беспокойтесь. Я все сделаю как надо.

Савельев с Крыловым пообедали. Монах убрал посуду, протер стол и вышел из мастерской. Через какое-то время он вернулся туда вместе с князем Лапериным.

Тот выглядел встревоженным, уставшим. Бледность покрывала лицо, пальцы заметно дрожали.

Он поприветствовал Савельева и Крылова, сел за стол, посмотрел на Юрия Петровича, которого хорошо знал, и осведомился:

– Ты уже и воинов привел сюда?

– А как же без них-то?

– А как с ними? Этот пес Табачник хитер. Он наверняка посадил холопов смотреть за округой и деревней.

– Может, и в лес кого отправил? – спросил Дмитрий.

– Это вряд ли. На подворье осталось немного людей. Сам Табачник, холоп Данила Магоня, тот, который из лука убил двоих моих охранников, Сашка Тугин да Гришка Чибис. Они могут смотреть только за деревней и округой. В лес Табачнику засылать уже некого.

– Ты чертеж деревни и своего подворья сделать можешь? – спросил Савельев.

– Могу, но время!.. Табачник предупредил, чтобы я деньги засветло привез.

– Успеем. Не обязательно, князь, беспрекословно исполнять волю холопа.

– Табачник вольный человек.

– Какая разница? Был холопом.

– Ты не знаешь его, князь. Он убьет мою семью.

– Нет, Аркадий Дмитриевич, – заявил Крылов. – Он этого не сделает, покуда у него есть надежда заполучить за них большие деньги.

– Он предупредил меня о том, что так и поступит.

– Ты чертеж сделай.

– Мне нужна бумага и писчие принадлежности.

Крылов позвал монаха, и тот принес все, что требовалось.

Вскоре чертеж был готов.

Савельев посмотрел на него и проговорил:

– Так, что мы видим? Полосу леса, большой овраг и поляну, тянущуюся до него. Усадьба твоя, князь, стоит на самой окраине деревни. Рядом с ней только дома твоего управителя и холопов. На подворье у тебя дом, баня, конюшня, разные клети и хозяйственные постройки, городьба высокая, ворота, рядом с ними башенка. Она-то для чего?

– Да как-то втемяшилось мне в голову поставить ее, чтобы сторож мог видеть всю округу.

– Ладно, все понятно. Дом обычный, с подклетью. Снизу кладовые и мыльня, наверху горница и еще три комнаты. Как думаешь, князь, где теперь находятся твои жена, дочь и сын? Мальчонка-то, конечно, с матерью, а вот дочь разбойники от них не отделили?

– Когда уезжал, они еще во дворе были. Но я думаю, что эти нехристи их наверх увели и посадили в одной из комнат, скорее всего, в нашей с княгиней опочивальне.

– Стало быть, точно ты не знаешь?

– Нет.

– Ладно, узнаем. Ты деньги-то собрал?

– Со мной они! – Лаперин похлопал ладонью по поясу, в который были вшиты карманы для денег, и спросил: – Везти их разбойникам?

Савельев взглянул на него и заявил:

– Ты, князь, подумал, чего сказал? Мы для чего здесь? Чтобы освободить твою семью, схватить главаря шайки живым, остальных перебить. А ты что? Отвезешь деньги, Табачник сразу захватит тебя и спокойно пойдет вместе со всеми вами в леса, а там и в Литву неведомыми дорогами. Нет, князь, коли делать дело, то на подворье, и не сейчас, а малость попозже, как стемнеет.

Лаперин жалобно взглянул на Крылова.

– Но, Юрий Петрович, Табачник наказал мне привезти деньги засветло.

Крылов кивнул на Савельева и сказал:

– Дмитрия Владимировича слушай, Аркадий Дмитриевич. Он лучше нас с тобой ведает, что делать.

– Он-то, может, и ведает. – В голосе князя зазвучали панические нотки. – Но кто знает, что у Табачника в башке?

– В башке у него одно, – сказал Савельев. – Забрать деньги. Тебя с семейством порубить, ненужных ему холопов тоже пустить под нож. Оставить одного, чтобы помог добраться до Литвы. А там избавиться и от остальных или продать их, если получится. В Литве, как и в Крыму, да кое-где и у нас на Руси, есть людишки, промышляющие торговлей живым товаром. Так что делать все будем так, как я решил.

Лаперин немного успокоился и спросил:

– И каково же твое решение, князь?

– Есть у меня одна задумка. Надо прямо сейчас обсудить ее с ратниками. Вы, князья, покуда тут побудьте, а я с воинами поговорю.

– Время дорого, Дмитрий Владимирович, – опять запаниковал Лаперин.

– Не бойся. Я помню об этом. – Савельев вышел из мастерской и крикнул дружине: – Оставить коней с новым ратником Петром Баталовым и быстро ко мне!

Дружина подошла к воеводе, встала полукругом.

Дмитрий начертил все то, что видел на бумаге, и сказал:

– Значит, так, друзья мои. Вы ведь знаете о том, что случилось в Тихомировке?

Ратники утвердительно закивали.

– Знаем. Князь Крылов сказал нам, – пробурчал Гордей Бессонов.

– Ну и хорошо. Наше дело – освободить семью князя Лаперина, покарать взбунтовавшихся холопов и взять живьем их главаря Богдана Табачника. Какие у кого мысли на этот счет? Я слушаю вас, воины. Только говорите по одному, не все сразу.

– А чего тут мыслить-то, князь? – тут же выдал Осип Горбун. – Сколько разбойников держат в плену семью вельможи?

– Вроде как четверо.

– Вот, всего четверо. А нас семнадцать человек. Все мы имеем немалый боевой опыт, которого у холопов нет и быть не может. Об оружии и доспехах я вообще не говорю. Давай, воевода, скрытно пройдем в лес, а оттуда набросимся на княжеское подворье. Разбойники и охнуть не успеют, как мы порубим их. И главарь никуда не денется, возьмем тепленьким.

Ратники рассмеялись.

Горбун посмотрел на товарищей и продолжил:

– А чего? Я дело говорю. Главное, действовать стремительно и бить их с ходу. А нет, так давайте я один пойду на подворье. – Он нежно погладил свой шестопер, булаву с металлическими штырями. – Вот этот мой ежик быстро разделает всю шайку.

Смех усилился.

– И чего вы ржете как лошади, почуявшие волков?

Савельев взглянул на Горбуна и спросил:

– Ты знаешь, Осип, где сидит семья князя? Вместе ли их держат разбойники? И как ты мыслишь – хотя с мыслями у тебя сегодня что-то не так, – охраняет ли кто пленников? Если так, то сколько человек?

– Да мне без разницы, – ответил Горбун. – А вот оскорблять, князь, меня не следует. Ты спросил, кто чего думает, я ответил. По ходу дела во всем разберемся, узнаем, кто где сидит, разделена ли семья, есть ли при ней охрана.

– А я вот что скажу тебе прямо сейчас. Стоит нам появиться, и возле пленников сразу же окажется Табачник. Думаю, не один, а вместе с тем холопом, который убил своих товарищей из охраны князя. Этим негодяям терять нечего. Они мигом изведут семью. И что мы получим в итоге? Двух порубленных холопов? Отменно, ничего не скажешь.

Горбун пытался что-то возразить, но на него надавил Гордей Бессонов:

– Помолчи, Осип! Дело серьезное. А свой шестопер пока убери. У тебя еще будет время поиграть с ним.

Горбун обиделся, замолчал и отошел назад.

Вперед же выступил Гордей.

– Как ни крути, князь, а без прямой разведки нам не обойтись, – заявил он. – Дабы выполнить задание, надо точно узнать, где находятся пленники, кто охраняет их, чем занимаются остальные разбойники. Только после этого мы сможем действовать. Всю дружину привлекать не след, только шума наделаем. Скажу еще, что разведку можно провести только ночью, тогда же и напасть на разбойников. Покуда светло, скрытно к подворью князя подобраться сложно, если вообще возможно.

Остальные ратники согласились с Бессоновым-старшим.

Князь Дмитрий выслушал его и произнес:

– Все верно, Гордей, но условие Табачника таково – деньги доставить до темноты. Я вот мыслю, а не отправить ли князя Лаперина на подворье? Он отдаст деньги. Понятно, что разбойники не отпустят никого, напротив, захватят и князя. Но коли Табачник затребовал деньги дотемна, то это значит, что он собирается уходить из деревни ночью. В лесу мы можем держать засаду, как разбойники пройдут мимо, нападем на них. Лучники выбьют холопов, я возьму Табачника живьем.