Простившись с Эльо и проводив его до границ владений Серебряного Лорда, Мирионэль решила отправиться в заповедные леса Лориэна, что располагались у самых его восточных границ, чтобы побыть какое-то время вдали от всех.

Она не спешила возвращаться обратно в резиденцию Келеборна. Как бы добры и приветливы ни были приютившие ее супруги и их дочь, ее дорогая гватель Келебриан, она все же чувствовала иногда необходимость быть одной, чтобы иметь возможность спокойно размышлять обо всех происходивших с ней и другими событиях и придаваться воспоминаниям. Одиночество не было ей в тягость, она нуждалась в нем, как это случается со многими, кто получил от жизни много уроков, для усвоения которых необходимы время и тишина.

Неспешно Мирионэль брела по лесу, ведя уставшую лошадь под уздцы. Стоял прекрасный солнечный день, солнце было в зените, заливая своим светом траву, листья, поляны и цветы на них, наполняя все вокруг жизнью и радостью от ее проживания. Со светом Анора в мир приходила благодать Валар. Ничто не могло заменить живительного света, что Анор так щедро отдавало земле. Смотря на цветущий лес вокруг нее, бывший сейчас в самой прекрасной весенней поре, когда пышным, буйным цветом рассветает все вокруг и ароматы цветов и растений смешиваются в лесном воздухе, наполняя его дыханием Творца, Мирионэль прислушивалась к птичьим трелям, шелесту молодых листьев и стрекотанию наполнявших лес бесчисленных жуков, стрекоз и кузнечиков.

Ей хотелось вдыхать воздух полной грудью, позволяя ощущению весны и расцвета всего живого проникнуть в ее легкие, приобщая к празднику жизни, делая сопричастной к красоте и гармонии всего сущего, сотворенных Единым.

Выехав ранним утром из столицы Эрин-Гален, Трандуил и герольд Орофера уже к полудню миновали земли Рованиона, приближаясь к восточным границам удела Серебряного Лорда.

Отношения с Лотлориэном, итак уже порядком испорченные, угрожали перерасти в настоящий военный конфликт или Моргот знает что, в том случае, если бы гениальный план Владыки Орофера по фактическому похищению дочери Келеборна и Галадриэль его сыном был приведен в исполнение. Трандуил не собирался разыскивать Леди Келебриан. Что ему делать, он еще не решил, и сейчас хотел просто отдохнуть в цветущих в этот период года лесах близ границ Лотлориэна, у берегов Андуина.

Эти леса были не такими, как те, что покрывали почти всю территорию королевства его отца. Деревья здесь были массивнее, толще, но солнечный свет проникал сквозь их кроны свободнее, и открытых мест было значительно больше. Часто на пути им встречались залитые солнечным светом поляны, подобные тем, что показывал им с Амротом Келеборн, и на которых его приближенные и простые жители Лориэна устраивали праздники в теплое время года.

По мере того, как они продвигались вглубь леса, Трандуил постепенно почувствовал себя лучше. Вокруг все кипело возрождающейся каждую весну из зимних оков жизнью. Даже яркий солнечный свет, обычно доставлявший ему, выросшему в вечных сумерках Нан-Эльмота, определенные неудобства, сейчас не раздражал его зрения. Полуприкрыв глаза, так, что перед ними возникла красноватым маревом оборотная сторона век, Трандуил неспешно ехал по едва угадывавшейся тропе между деревьями и редкими валунами.

— Браннон, — Саэлон осторожно тронул его за плечо, выводя из состояния полусна. — Остановимся здесь? Там, впереди, я слышу шум ручья. Этой ночью вы не отдохнули, хотя стоило бы, — продолжал он, спешившись и увлекая лошадь за собой под уздцы.

Трандуил кивнул, тоже слезая с коня, и молча направился за оруженосцем.

Когда вскоре они вышли к небольшому живописному открытому участку перед невысокой горкой, с которой, образуя шумный водопад, тек ручей с ледяной водой, Саэлон, наполнив ей бывшую при нем флягу, сказал, что отправится на поиски обеда и скоро вернется, предоставив принцу Эрин-Гален обустраивать их стоянку.

Привязав коней и наполнив водой свою флягу, Трандуил какое-то время сидел, созерцая, как с шумом стекает с высившейся перед ним горки вода, шипя и серебрясь на ярком майском солнце. Иногда до него долетали редкие брызги, их прикосновения к коже были похожи на уколы иголкой. Он поднялся на ноги и подошел ближе, к самому водопаду, подставив ладони под обжигающе холодные струи и желая умыть чистейшей водой лицо.

Не захватив с собой никакой провизии, ни воды, Мирионэль, после необычно долгой прогулки, начинала чувствовать не столько голод, сколько жажду. Было довольно жарко, и ей захотелось отправиться к ближайшей реке. Местность она знала лишь приблизительно. Ей совсем не часто доводилось бывать в этом отдаленном участке лориэнского леса.

Припомнив, что где-то рядом, если судить по расположению деревьев, должен течь небольшой ручей, Мирионэль сделала наугад несколько сот шагов, прислушиваясь, не послышится ли шум и плеск воды. Вскоре она действительно услышала журчание близкого ручья. Порадовавшись тому, что память не подвела ее и в этот раз, она решительной походкой направилась в ту сторону, откуда доносился звонкий рокот небольшого водопада, скрытого от ее взора за ветвями дикой вишни, покрытыми нежно-розовыми цветами и молодыми листьями.

В предвкушении утолить, наконец, мучившую ее жажду, Мирионэль раздвинула преграждавшие ей путь ветви, и уже хотела шагнуть на поляну, по направлению к источнику.

У воды, наклонившись и подставив сложенные ладони ледяной хрустальной струе, стоял Лис. Услышав шелест ветвей, он мгновенно обернулся на звук и посмотрел ей прямо в глаза. Оба замерли, затаив дыхание. Глаза его сияли при свете дня ослепительнее любых бриллиантов, в их строгом взгляде читались вызов и решимость.

В панике отпрянув, словно спугнутая косуля, и позволив веткам вишни больно хлестнуть себя по лицу, Мирионэль попыталась бежать прочь, но ее ноги отказывались повиноваться ей. Она неуклюже развернулась, рванулась вперед, запутавшись в полах длинного платья, и тут же поняла, что падает.

Руки Лиса обхватили ее, поддерживая, обнимая. Мирионэль слышала над самым ухом его дрожащее дыхание и своим телом ощущала исходившее от него тепло, от которого внутри прокатилась волна жара, и сердце зашлось в бешеном ритме.

Увлекаемая Трандуилом, Мирионэль, прикрыв глаза, медленно опустилась на мягкую невысокую траву, и, прежде чем увидеть, почувствовала его, обнимавшего теперь ее плечи. Обоняние доставляло ей неповторимый аромат его волос и свежий запах его одежды, зрение, когда она открыла глаза, донесло до угасавшего сознания видение его прекрасного лица с фарфоровой кожей, нежными, бледно-розовыми губами и глазами, подобными двум крупным, сияющим голубым топазам, обрамленным черными ресницами и соболиными бровями.

Мирионэль отворачивала лицо, то вправо, то влево, не в силах поверить в то, что видела и чувствовала.

Трандуил прижался к ней, положив голову на грудь, крепко сжимая хрупкие плечи. Но силы стремительно покидали его. Казалось, еще немного и их не хватит, даже чтобы дышать. Мыслей в голове не было, их будто смыло водой, стерло.

После всего, что он пережил, после всех размышлений о Мирионэль и терзаний из-за их разрыва, он просто не мог больше думать, двигаться, говорить. Он мог только тихо лежать рядом, тесно прижавшись к ней и прерывисто дышать, мелко дрожа, ощущая, как ее руки перебирают складки плаща на его спине.

Постепенно дрожь уступила место ошеломившему его состоянию покоя. Принц Эрин-Гален закрыл глаза, погружаясь, почти против воли, в глубокий, спокойный сон.

Должно быть, они провели так, лежа обнявшись у небольшого водопада, несколько часов. Открыв глаза, Трандуил, обнаружил, что в лесу уже стемнело и, не веря своему счастью, ощутил Мирионэль лежащей в его объятиях. Глаза ее были закрыты. Принц сглотнул, желая заговорить с ней и не зная, что сказать.

— Проснись, — позвал он хриплым от волнения голосом, — Мирионэль… — произнести теперь ее имя, обращаясь к ней реальной, а не к воображаемой ее тени, было для него трудно.