— Мне очень жаль, что мы не смогли говорить с вами вчера на празднике, — деликатно опустила длинные ресницы Идриль, — Только этим утром мы случайно узнали, что вы прибыли в Аман и сразу решили, что должны вас повидать.

Мужчина кивал на все ее слова. Было дико сознавать, что связывающее их родством звено — отец, превратился в яркую звезду на небе.

Задержавшись на пороге приемной, где они всегда завтракали, Элронд объявил, стараясь припомнить что-то из хроник по истории нолдор и воображая, как глупо сейчас выглядит, привставшим со своих мест дамам:

— Это глава Дома Лебединого Крыла, Туор и Леди Итарильдэ…

========== 29. Поиски ==========

Ближе к полудню измученные представители Дома Феанаро добрались до своей резиденции-крепости в центре Тириона.

Начинались вторые сутки без сна, и при этом ложиться спать никто из них даже не думал.

В дом пришла очередная беда, и все они, привычные к различного рода невзгодам, объединялись, чтобы сообща, вместе противостоять им, преодолевать трудности и выбираться из передряг.

Теперь уже не Клятва, а ее последствия помогали детям Пламенного духа оставаться сплоченными.

— Турко, на тебе ответственное дело, — внушал старшему брату Курво, — нужно отправиться к Ириссэ, она нам поможет…

В это время Нэрданель, при незначительном участии Фириэль, укладывала в большую дорожную сумку из мягкой кожи вещи четвертого по рождению отпрыска. Мирионэль не отходила от Карнистиро ни на шаг в преддверии неминуемого и скорого расставания, длительность которого никто не мог предугадать. Кано оставался с ними, инструктируя Морьо на случай, если тот будет обнаружен стражами Нолдарана или, того хуже, самого великого Манвэ Сулимо. Близнецы Тельо и Питьо рассудили, что в данный момент им лучше всего быть рядом с главой Первого Дома и, непрерывно переговариваясь в осанве, ходили хвостом за Нельо.

— Опять ты за свое! — возмущался Тьелкормо, — Ну как она может помочь?!

— Не упрямься, Турко, — вмешался старший феаноринг, — Ириссэ поможет нам, я уверен.

Третий сын Феанаро уже открыл рот, чтобы снова возразить, когда на него легла широкая ладонь Атаринкэ.

— Сейчас я с ним поговорю, Нельо, — сказал он, повернувшись к старшему, — Пойдем, Тьелко, побеседуем в твоей комнате, — осторожно убирая руку со рта Туркафинвэ и подмигивая ему, продолжал Курво.

— Иди, — смерив его тяжелым взглядом, ответил Майтимо, — Иди, и объясни ему наш план.

Оставшись вдвоем с Турко в его комнатах, пятый сын Феанаро присел на кровать. Золотоволосый брат тут же уселся рядом.

Атаринкэ вздохнул:

— Пора тебе уже остепениться, Тьелко, — он сопел и глядел в пол, на расстеленный перед кроватью коврик, — Матери внуков от тебя хочется. Будут красавчики, в тебя.

— Ну что ты говоришь такое! — Турко придвинулся ближе, заерзал, почти забираясь к брату на колени, — Я не могу… — капризно проговорил он.

— Ты ведь даже не знаешь, как это, — вдруг грубо обняв его за плечи, озорно прищурился Курво, — С девой-то… Попробовать тебе надо обязательно! А Ириссэ у нас вторая по красоте после Нэрвен и всегда к тебе неравнодушна была, не помнишь разве?

Брат отрицательно покачал головой, крепче прижавшись к Курво.

— Не помню.

Помолчали, замерев обнявшись.

— А ради меня сделаешь? — неожиданно кротко спросил Атаринкэ, — Попробуешь? Только сразу предупреждаю, там самому стараться надо будет, а не как ты привык, чтобы все за тебя… — и он сгреб разомлевшего Турко в охапку, усаживая поверх себя.

— Не молчи, мой золотой цветок, — обжигающе шептал Курво, наклоняясь к заостренному перламутровому уху, спрятанному в завитках золотистых кудрей, — Сделаешь для меня?

— Я попробую, — едва слышно отвечал часто дышавший Турко, — Только обещай, что мы не будем надолго расставаться…

— Вот дурень, — уткнувшись лицом в его плечо и оглаживая спину, отвечал Куруфинвэ, — Мы же в одном городе будем жить, как же мы расстанемся?

Он собственнически провел рукой по бедру старшего брата, от чего тот приглушенно охнул и принялся гладить темные волосы Курво, которые тот по случаю праздника не стал заплетать в косы или собирать в хвост, как делал обычно.

Стараясь не прерывать их ласк, ища губами нежное ухо своего прекрасного Тьелкормо, младший брат продолжал:

— Мы с Нельо вот что придумали…

О произошедших днем ранее в столице нолдор событиях в доме-крепости еще ничего не знали.

— И все-таки, я всегда чувствовал себя человеком, — с грустной улыбкой говорил Туор, — Я им родился…

— Понимаю, — кивнул Элронд, который далеко не понаслышке знал, что значит чувствовать себя человеком.

— Он тоже так всегда говорил, — произнесла Эльвинг, — что он — человек и только, — она старалась не называть супруга по имени.

— Мы от отца воспринимаем нашу природу, — сказала Идриль, — так решил Единый.

До этого она успела рассказать, что с ее родителем у нее никогда не было особенно сердечных отношений. Лорд Турукано был хорошим, заботливым отцом, однако его привязанность к дочери выражалась скорее во внешних проявлениях, таких как забота об ее комфорте и удобствах, об украшениях, их разнообразии и богатстве, о количестве платьев, шубок, атласных башмачков и кожаных сапожек с драгоценными пряжками в ее гардеробе, нежели в душевной нежности.

Благодаря отцу Итарильдэ, живя в Ондолиндэ ела только самые свежие и отборные фрукты и овощи, носила только самые роскошные наряды, общалась с избранным кругом лиц, а охранялась надежнее, чем сокровищница и проход к ведущему из долины секретному перевалу.

При всем этом особой эмоциональной связи с отцом у Идриль Келебриндель никогда не было. А когда она встретила Туора, у нее впервые появилась такая связь. Он, притом, что был по меркам эльдар почти младенцем, казался старше ее, излучая уверенность, давая чувство защищенности и опоры. За это, а также за спокойный, добродушный нрав и за то, что он всегда с готовностью предлагал ей поддержку и проявлял участие в ней, Итарильдэ и полюбила главу Дома Лебединого Крыла.

— Я рада, что смогла познакомиться с вами, — говорила Идриль, обращаясь к внуку, — Вы очень на него похожи. Не внешне, разумеется — оговорилась она, еще раз оглядев Элронда, который был похож скорее на Эльвинг, — Вы похожи на него характером и мыслями.

Элронду было странно слышать подобное из уст бабушки, которую он знал два часа. Он даже подумал о том, чтобы сказать ей, что его характер и образ мыслей унаследованы им от вырастившего их с Эрьо Лорда Макалаурэ, но решил, что не будет портить благородной чете впечатление от встречи. Он понятия не имел, как Леди Итарильдэ относится к представителям Первого Дома.

— Теперь, когда мы убедились, что вы именно такой, каким мы вас всегда и представляли… И даже намного чудеснее, — потупилась его бабушка, — Я могу сказать вам, что мы пришли сюда, чтобы просить о великой милости…

— Что? О чем вы? — ее слова ставили Лорда Имладриса в совершенный тупик и заставили беспокоиться.

— Да, Эллерондэ, мы просим тебя о милости принять корону нолдор и править Тирионом, как полновластный владыка и Верховный Король, — совершенно отчетливо произнесла Идриль.

Элронд выгнул брови и замотал головой, не веря в услышанное.

— Других, кто мог бы наследовать нет, — внес ясность дед Туор.

— Мой дядя Финдекано, который по праву, согласно закону престолонаследия, должен был получить трон Тириона, наотрез отказывается от него, как и его сын, Эрейнион. Мой отец также говорит, что не намерен вновь брать на себя ответственность за судьбы эльдар. Мой младший дядя, Аракано, тоже сказал, что никогда не готовил себя к миссии правителя, но лишь командира отряда, и не может взвалить на плечи этот груз.

— Но где же Нолдаран Нолофинвэ? — решил выяснить для начала Элронд, который не верил своим ушам, слушая речи супругов.

— К нам подошел вчера на празднике вестник из Ильмарина и сообщил, что дед Нолмэ покинул Аман, — снова заговорила Идриль, — Он сказал, что мы должны выбрать среди благородных мужей Второго Дома достойнейшего, который смог бы с честью управлять народом и грамотно вести политику в отношении Валмара, Альквалонде, Нового Ласгалена, Валар и Смертных Земель, из которых должны прийти еще многие. Тот же посланник Манвэ сообщил нам о том, что вы прибыли и указал дорогу к этому дому, — скромно прикрыв глаза, подытожила Леди Итарильдэ.