– Это Хейвиг Виндстоуд, – представила Лоу, – сын доктора Виндстоуда. А это Брис Авонд, моя лучшая подруга.

Рука Хейвига выглядела большой и сильной, но он пожал руку Брис так деликатно, что ей показалось, будто её качнул порыв тёплого летнего ветра. Снова почувствовав себя неловко, Брис торопливо села на место и зачем-то заправила за уши косички.

– Лоу уже рассказала о ваших приключениях. – Хейвиг подвинул стул и присел рядом с девушками. – Не волнуйся, Брис, я умею хранить секреты.

Услышав своё имя из его уст, Брис опустила глаза, и на щеках её выступили розовые пятна.

– Да… – Её голос прозвучал робко, как у застенчивой маленькой девочки.

Лоу озадаченно моргнула. Брис и сама была сбита с толку.

«Да что со мной такое? – возмутилась она. – Веду себя как… как Падди».

Мысль о подруге оказалась тем, что было необходимо, дабы скинуть наваждение.

– Лоу, ты к Падди с утра ходила? – уже своим обычным тоном спросила Брис.

– Нет. – Лоу виновато потупилась. – Я хотела, но села читать о законах и как-то потеряла счёт времени…

– Тогда предлагаю закупиться вкусняшками и пойти её навестить, – весело улыбнулась Брис и, получив от подруги жизнерадостный кивок, посмотрела на Хейвига. – У вас тут где-нибудь можно сладостями разжиться?

– От нас ближе всего базар. Сейчас нарисую, как пройти. – Хейвиг достал блокнот и, вырвав листок, изобразил на нём карту.

– Спасибо. – Брис взяла её, старательно избегая его руки. – Мы тебе тоже что-нибудь принесём. Что ты хочешь?

– На твой вкус, – улыбнулся Хейвиг.

– Хорошо. – Брис почувствовала, что в ней снова просыпается странная неуверенность в себе. – Ну, мы пошли.

– Удачи.

Оказавшись на улице, Брис не смогла сдержать облегчённый вздох.

– Что такое? – спросила Лоу.

– Да так… Пошли?

Не дожидаясь ответа, Брис бодро зашагала по улице. Лоу, глядя на неё, вскинула брови.

– Брис…

– Что?

– Нам в другую сторону.

– А? – Брис растерянно остановилась, и, сообразив, что действительно пошла не туда, сконфуженно выдавила: – А-а-а…

Лицо Лоу удивлённо вытянулось: подруга вела себя слишком необычно.

– С тобой точно всё в порядке?

– Нет, – призналась Брис. – Кажется, я превращаюсь в Падди.

– Наверное, слишком за неё волнуешься, – предположила Лоу.

– Наверное, – обрадовалась хорошему объяснению Брис. – Ох уж эта Падди. Вечно…– Она замолкла на полуслове и ткнула пальцем вперёд. – Ты только посмотри на этот дом!

Лоу окинула взглядом здание из красного кирпича, к которому они приближались. Судя по занавескам на окнах, в нём жили люди, но выглядело оно ужасно ветхим и неухоженным. Пройдя дальше, подруги с удивлением обнаружили, что в таком состоянии пребывает большая часть домов: тёмные подтёки на красных стенах, сколотые ступени, облупившаяся краска на дверях и оконных рамах.

– Ужас, – содрогнулась Лоу.

– Ага, у нас штрафуют за «разрушение единого стиля города» даже если ты стену не тем оттенком пожелтишь, а тут, похоже, вообще не слышали, что такое уход за фасадом. И это столица провинции…

– Ну, дом доктора Виндстоуда выглядит очень ухоженным. И дома рядом тоже. Может, эта улица просто одна такая?

Но, судя по тому, что подруги увидели, пока добрались до базара, всё было с точностью наоборот: улица, на которой жили Виндстоуды, была единственным ухоженным местом в городе.

– Ты точно хочешь жить и работать в Альмфинде? – опасливо спросила Брис.

– Может, в ближайшие годы планируется реконструкция? – с надеждой предположила Лоу.

– По-моему, легче просто сравнять город с землёй и построить новый.

– Зато посмотри, какое тут красивое небо!

Брис вслед за Лоу задрала голову, собираясь пренебрежительно фыркнуть, но не смогла. Небо и в самом деле было красивым: выше и нежнее, чем в их родных местах, а белоснежные облака держались от земли так далеко, что не задевали даже самые высокие здания, которые здесь строили аж в четыре этажа – в два раза выше, чем в Трилхасе. Зато вот деревьев на улицах почти не было, что вернуло Брис к мысли, что город уродлив, и жить здесь она точно не хочет.

Улица, на которой находился базар, оказалась самой ужасной из всех: дорога на ней была немощёной, и сухопутные корабли сновали прямо по земле, поднимая клубы пыли.

– Кхе-кхе! – закашлялась Брис, не сумев вовремя закрыться от серого облака, поднятого очередным парусником. – Кажется, я уже пообедала.

Лоу со страдальческим видом тёрла рот носовым платком.

Но, стоило подругам зайти на базар, настрой обеих волшебным образом улучшился. Лоу тут же залипла у лавки с рабочим инструментом, а Брис, поняв, что это надолго, пошла осматривать другие лавки, которые оказались одна интересней другой. Чего стоила одна одежда: по сравнению с Трилхасом, где каждый стремился вырядиться канарейкой, чтобы подчеркнуть любовь к родной земле, тут красного – официального цвета провинции, было мало, и на прилавках царило настоящее буйство красок.

Пройдя вещевые ряды насквозь, Брис оказалась на ярморочной площади. В центре она увидела вагончик кукольного театра, в котором как раз начиналось представление. «Легенда об иволге» – гласила пёстрая вывеска с гербом провинции. Брис стало любопытно: она знала, что на гербе южан изображена иволга, но никогда не слышала, что это связано с какой-то легендой. Подойдя ближе, она встала рядом с матерями юных зрителей.

– Давным-давно, в те времена, когда Южное королевство ещё было маленькой деревней, жила-была иволга, – начал рассказчик, подняв над ширмой куклу. – Жила она в лесу за деревней, весело и беззаботно: летала, где хотела, делала, что хотела. Но однажды приключилась с иволгой беда: схватила её лисица. Вырваться-то иволга, вырвалась, но далеко не улетела – упала раненая в чистом поле. Лежит, ослабела совсем, шевельнуться не может. Ждёт свою верную смерть… Но ехал мимо крестьянин. Сжалился он над несчастной птицей, подобрал её, привёз домой, выходил и отпустил на волю. Стала иволга жить как раньше и даже лучше. Год прошёл, второй. Живёт иволга, беды не знает. Но как-то ночью начался в лесу пожар. Иволге он нипочём: взмахнула крыльями и улетела, а вот деревня её спасителя могла сгореть, пока все спали. Иволга помнила доброту крестьянина и решила вернуть долг. Прилетела она к его дому, начала биться в ставни и двери, но внутрь попасть не смогла. Тогда иволга полетела в коровник, села на голову одной бурёнке и давай её клевать. Корова зафырчала, замычала и разбудила крестьянина. Как же тот обрадовался, когда увидел свою иволгу! Но он не знал птичьего языка и, сколько иволга не пыталась его предупредить, ничего не понял. Тогда иволга снова улетела в лес и бросилась прямо в огонь. Обгоревшая, она из последних сил добралась до крестьянина и замертво упала у его ног. Едва взглянув на опалённые перья птицы, крестьянин понял, что она хотела сказать, и кинулся будить остальных. Когда пожар добрался до опушки леса, селяне уже были во всеоружии и сумели не пустить его в деревню. Вот так маленькая самоотверженная иволга спасла нашу родную землю.

Рассказчик замолчал, и над ширмой появились все куклы, участвовавшие в представлении.

– Милые ребята! – в центр «вышла» кукла селянина. – Не важно, большой ты или маленький, сильный или слабый, пока у тебя доброе сердце, нет пределов подвигам, которые ты можешь совершить. Делайте добро и не забывайте возвращать добро, которое получили от других – тогда никакие беды будут вам не страшны. – Над ширмой медленно поднялся стяг с гербом провинции. Все куклы взялись за руки – у иволги за них сошли крылья, а у коровы копыта – и под рукоплескание юных зрителей поклонились.

Представление по-настоящему впечатлило детей: одни смеялись от восторга, другие рыдали, жалея птичку… Расплакалась даже одна из матерей.

– Простите, – пряча лицо, она протиснулась между остальными, взяла за руку свою дочь и быстрым шагом пошла прочь.

– Бывают же впечатлительные люди, – глядя ей вслед, подивилась женщина рядом с Брис.