«Всё меньше сёл, а города всё выше…» Всё меньше сёл, а города всё выше, Многоэтажки рвутся в облака. А ропот деревенский еле слышен, Там самогонка губит мужика. Работы много, делателей мало, Хулителей бессчетно по стране. Мздоимцев тьма и казнокрадов — Несёт, как половодье по весне. Поганки европейского разлива Малюют всё лишь в чёрно-мрачный цвет… О Родина, любимая Россия — Ты выстоишь, иного просто нет! «Над избой бревенчатой, как меч…» Над избой бревенчатой, как меч, Нависает девятиэтажный дом, Угрожает: «Мы тебя снесём, Раскатать – что голову отсечь…» Все сельчане переедут жить На девятый, может быть, этаж. О деревне будут лишь тужить, Прошлое приснится, как мираж. В переулке «Живя в коробочке из камня, Что видишь ты помимо стен?» Глеб Горбовский Я в переулке вижу дом, Где фиолетовое пламя Ирисов разлилось при нем. Изба – осколок жизни прежней, Где укоризна из окон, Как ручеек порою вешней, Стекает с четырёх сторон. От той деревни – лишь название — Пунктиром блеклым сквозь года. В высотках селятся селяне — Вдали от сельского труда… «Он – всё короче и короче…» Он – всё короче и короче. Он – уростает с каждым днём. Он – переулок – заморочен Бегущей поступью времён… В путь собираются «селяне», Что в городской черте давно, Как в окружении стояли, Но – отступают всё равно. Падут дома, как бастионы, Их раскатают, разберут, И липы сложат свои кроны — Высотки люди возведут. И только в памяти – крылечко, И на крылечке белый кот, И образ девушки сердечной, Что рядом больше не живёт… «Загублена – деревня Губино…» Загублена – деревня Губино, Остужено – Студёново – село. Земля изранена, в зазубринах, Всё дикотравьем густо заросло. Унылость, бродит запустение Среди руин оставленных домов. И рыщет тягостное «пение» — Вой стаи озадаченных волков. История назад не катится, И времена не развернуть нам вспять. Кормилица – земля – страдалица В забвении, землица-благодать. «Печалью тихою о давнем…»
Печалью тихою о давнем — В избёнке ветхой у пруда Поскрипывают ржаво ставни, И безысходность всем видна: В ней нет тепла с времен далёких, В ней печь не топится давно, И запустения потоки Луна вливает чрез окно… «После долгих лет разлук…» После долгих лет разлук — В дождь осенний стылый, колкий, Колеею через луг, Через поле, на двуколке — Конь гнедой меня везёт По ухабистой дороге. Вот знакомый поворот: Две калины, спуск пологий, Дождь сечёт, впадая в раж, И поля, луга, деревья, И разрушенный дом наш — Среди брошенной деревни. В землю все дома вросли, Люди – за мечтой умчались? Лишь бурьяны-ковыли Дикой зарослью качались. Дорогое мне село Дом родной у тихой речки — Растворилось, заросло, Лишь труба торчит у печки… «Здесь остался лишь медвежий угол…» Здесь остался лишь медвежий угол От деревни – множества дворов. Захирела здесь земля без плуга, Без заботы сельских мужиков. Здесь остались от большой деревни Три избы, как три «особняка», В разорённом переулке древнем Поселилась жухлая тоска… Крестится старик невиноватый, Побывавший на большой войне, В гимнастёрке гвардии солдата, До сих пор воюющий во сне: Время, словно танк, неотвратимо — По деревне тяжело прошло. Мелколесье – осязаемо и зримо, Три избы – и всё его село… «Растоплены печи в деревне…» Растоплены печи в деревне, Дымы над домами стоят. Отцовского сада деревья В холодных сугробах грустят. Давно от отцовского сада Уехал я в город иной… Сквозь время – сочится досада: «Что стало с Отчизной родной?» Берёт нас время в оборот Цените каждое мгновенье Бегущих чередою лет, В них нашей жизни становленье, Следы ошибок и побед. Путь выстилаем мы трудами, Что можем, каждый отдаёт, И оседает пыль за нами, Берёт нас время в оборот. И, словно бы пески в пустыне, Спешим с бархана на бархан. Покуда солнце не остынет — Землян кочует караван… Продолжит жизнь свои извивы, Дорога дальше поведёт, А наши встречи будут живы! — Их память дальше понесёт… |
