Она чувствовала себя непобедимой с ним, и совершенно ничего не боялась, когда отправилась вглубь острова в поисках банановой рощи.

Набрав полную корзину сочных спелых бананов, она тащила ее обратно на корабль, напевая себе под нос привязчивый мотивчик пиратской баллады. Светило солнце, и небо было таким же безоблачным, как ее настроение.

Пока за очередным поворотом дорогу ей не заступила полдюжины фигур в черных балахонах. Риччи уже видела такой балахон и сандалии, и прекрасно помнила, как кончил их хозяин. Вот только теперь перед ней был не один преподобный, а шесть.

Риччи могла надеяться лишь на то, что ее новый меч, в отличие от старой сабли, сможет пробить окружающий миссионера барьер.

– Именем Папы Римского и Святой Инквизиции, – произнес один из преподобных, самый обширный в талии и, по-видимому, главный, – предлагаю тебе, отродье дьявола, положиться на милость божью.

– Угу, так я и… – Риччи потянулась за мечом.

Но только она успела выхватить клинок из ножен и перенести вес на переднюю ногу, преподобный хлопнул в ладоши, и земля под ногами внезапно утратила устойчивость.

Риччи не удержала равновесие и, выронив меч, грохнулась лицом в пыль, попыталась встать и обнаружила, что плотно опутана прочной сетью с крупными ячейками. Священнослужители оказались не настолько глупы, чтобы дать ей возможность сражаться, а она по беспечности сама попалась в ловушку, словно глупая куропатка.

Она попыталась позвать на помощь, но они до поселения, не говоря уже о «Барракуде» было слишком далеко.

Риччи попыталась сосредоточиться для того, чтобы вызвать бурю или поджечь все вокруг, но что-то тяжелое ударило ее по затылку, и она провалилась в беспамятство.

Пять миссионеров под руководством толстяка ухватили сеть и потащили в сторону противоположную пиратской стоянке.

Меч Океана остался лежать в пыли, всеми забытый.

***

– Кто-нибудь видел Риччи? – спросил Берт.

– Ты не смог найти ее на корабле? – издевательски посмотрел на него Стеф. – Как ты собственную голову находишь?

– Я могу найти кое-что другое, – огрызнулся Берт.

Они грызлись больше по привычке, чем из желания действительно убить друг друга.

– Они с Мэлом пошли на берег за бананами, – вспомнила Юлиана.

– С Мэлом? – переспросил Берт.

– Со мной? – сказал Малкольм, входя в кают-компанию.

Юлиана растерянно перевела взгляд с него на Берта и Стефа.

– Тогда с кем же она пошла? – растерянно спросила она.

– Не знаю, но на корабле ее нет, – буркнул Берт.

– Значит, она отправилась одна, – сказал Стеф, поднимаясь с сундука. – И, как всегда, влипла в неприятности.

Возражать ему никто не стал.

– Риччи не беззащитна, – все же напомнил Берт.

– Тогда почему она еще не вернулась? – поинтересовался Стеф. – Пора отправляться на ее поиски.

– Надеюсь, с ней не случилось ничего серьезного, – вздохнула Юлиана. – Может, она заблудилась? Или подвернула ногу?

– Юлиана, возьми ружье и останься здесь, – велел ей Стеф.

– Но я тоже хочу поучаствовать в розысках!

– А если Риччи вернется, пока нас нет?

– Мы оставим ей записку.

– Ma cherie , еще не хватало, чтобы в одиночку по острову разгуливали вы! Мы управимся без вас быстрее.

– Я иду с кем-то из вас или иду одна!

– Буду счастлив сопровождать вас, леди Юлиана, – сдался Берт.

– Замечательно! – буркнул Стеф. – Вы, вдвоем идите посередине. Я беру на себя правый берег. Мэл, ты прочеши левый.

– С чего ты вдруг раскомандовался, Стефи? – хмыкнула Юлиана, одевая плащ.

– Потому что пока нет Риччи, я как старший помощник главный на судне!

– Надеюсь, мы отыщем Риччи быстро, – шепнул Берт Юлиане. Та улыбнулась.

Стеф поймал эту улыбку и помрачнел еще больше.

***

Юлиана несла фонарь, а Берт шел с мечом наизготовку. Они понимали, что если кто-то сумел расправиться с Риччи, им стоит быть наготове.

В поселке они не нашли никаких следов капитана и не встретили никого, кто был бы в сознании для того, чтобы его расспросить. Сумерки тем временем сгущались.

– Давай дойдем до рощи, – предложила Юлиана. – Что, если она сломала ногу и ждет нас там?

Берт подумал, что даже со сломанной ногой Риччи успела бы за это время доползти до побережья.

– Да, вполне может быть, – согласился он. – Давай прогуляемся. Только проверю, хорошо ли заряжены пистолеты.

Ночной остров обманывал тишиной и безмятежностью: пели птицы, шелестели деревья, догорал великолепный закат. И просто не верилось, что где-то здесь взял и пропал человек.

Пока Юлиана любовалась большими бабочками, слетающими на свет фонаря и кружащимися вокруг, Берт бросал подозрительные взгляды по сторонам и пытался разобрать следы на дорожке, что было нелегко даже при солнечном свете.

Он увидел отпечатки многих ног и след чего-то тяжелого, перемещаемого волоком, и подумал, что банановая роща, очевидно, была сегодня популярна, и что завтра можно попытаться разыскать в поселке тех, кто тоже ходил за бананами, набрав целый мешок.

Внезапно Юлиана вскрикнула и схватила его за рукав.

– Там, Берти!

Он посмотрел в сторону, куда она указывала, и сразу же увидел металлический отблеск. Длинный стальной предмет лежал на земле. Берт шагнул вперед и убедился, что это меч Риччи – его нельзя было перепутать ни с чем.

– Риччи никогда бы его не бросила, – всхлипнула Юлиана. – Она мертва!

Берт забрал из ее дрожащей руки фонарь и внимательно осмотрел землю на десять шагов вокруг меча. Теперь он был уверен, что в протащенном по земле мешке были не бананы.

– Крови нигде нет, – сказал он.

– А если ее задушили?

– Не так-то легко задушить человека, – заметил Берт. – Такого как Риччи. Осталось бы много следов.

Юлиана приободрилась.

– Но что за негодяй это сделал? – спросила она. – И зачем?

– Негодяи, – поправил Берт. – Их было несколько. Они забрали Риччи, но бросили ее меч. За него можно выручить немногим меньше, чем за ее голову. Или я ничего не понимаю в оружии.

Берта имел лишь одну догадку о том, кто мог интересоваться личностью преступника больше, чем деньгами. Кто мог бы справиться с Риччи бескровно и быстро. Кто мог иметь помощников на острове и прибыть на Роатан в короткое время.

– Вернемся на корабль, – сказал он, поднимая меч. – Выясним, узнали ли другие что-нибудь.

***

Перед тем, как отвести в трюм, Риччи обыскали и отобрали все вещи, даже самые безобидные. Потом надели ей на руки массивные браслеты, сделанные из кусков горной породы с вкраплениями обсидианового цвета камней, скрепленных массивными стальными кольцами.

С оковами, заслуживающими звания орудий пытки, Риччи внезапно осознала, что ей стало намного сложнее понимать речь людей вокруг. Она могла улавливать только отдельные слова, которые не всегда складывались в нечто осмысленное.

Ее грубо затолкали в крошечное темное помещение с низким потолком и сильным запахом плесени, куда не доносилось звуков с палубы. Но по качке судна и по звукам моря, проникающим даже сюда, Риччи определила, что судно выходит в открытое море. Очевидно, им больше нечего было делать на Роатане.

Похоже, их не интересовал никто, кроме нее. Ни Юлиана, ни Стеф, ни даже Берт, хотя он присутствовал при том, как она убивала преподобного. Возможно, предположила она, они и не знают о ее причастности к смерти их коллеги в Кюросао, а охотились на нее из-за Панамы.

Но по какой бы причине они не явились по ее душу, они определенно знали, кто она такая и приняли меры. Эти странные кандалы каким-то образом ограничивали ее силу. Сколько бы она не пыталась вызвать хоть крошечную искорку, у нее лишь разболелась голова.

Царапины и синяки, которые она заработала во время транспортировки ее бессознательного тела на корабль, зажили лишь на следующие сутки. Но они зажили, и это означало, что они, по всей видимости, все еще не могут ее убить.

Но Риччи выжидала, полагая, что у них может быть какое-то средство и для этого.