Йенновальд и Деймон Девис. Эндрю даже не удивился. Единственные, кто могли бы поспорить с Ильгой в рейтинге подозрительных друзей Риччи.

– Значит, четверо, – сказал он, прикидывая, хватит ли этого.

– Шестеро, потому что я беру с собой Ким, – ответил Льюис.

– Ты сказал, что я ненормальный, – напомнил Эндрю. – Тогда почему ты идешь со мной?

– Не сидеть же мне вечно в этом мире, – пожал плечами Хайт. – А сам я почему-то никак не могу влипнуть в какую-нибудь историю, приходится присоединяться к тем, кто умеет это делать.

Эндрю предпочел удовлетвориться этим ответом и не задумываться о причине, по которой на самом деле собирается идти за ним на край света Льюис.

– И есть еще кое-кто, – осторожно добавил тот. – Он серьезно настроен. Ждет снаружи. Не хватайся за оружие сразу.

«Ну, хуже уже быть не может», – хмыкнул мысленно Эндрю.

Он продолжал так думать, пока не вышел из хижины и не наткнулся на Джея, невозмутимо точившего свой меч, устроившись на прибрежном камне.

Эндрю было за что не любить Джея – он пытался его убить, и он нравился Риччи. Риччи вообще нравилось все смертельно опасное. Вэл, наверное, тоже ей нравился.

Даже ситуация, в которой оказался музыкант, не прибавляла к нему симпатии. Стать тем, кого всю жизнь ненавидел и пытался уничтожить.

– Ты получил Второй Шанс? – спросил Эндрю.

Музыкант молча кивнул.

– И что ты теперь собираешься делать?

– То же, что и раньше, – ответил Джей, подняв к нему свои незрячие глаза. – Спасать этот мир.

– Даже, если для этого нужно…

– Даже, если для этого нужно объединиться с вами.

***

Льюис даже не сомневался, что Эндрю помчится куда-то, как только очнется. И его спокойной жизни придет конец… хотя на самом деле ей пришел еще раньше, в другой, столь же издевательски солнечный день, когда он с покупками возвращался из деревни.

Когда Льюис увидел перед собой на тропе знакомую блондинистую голову, то на секунду почти сошел с ума от радости.

Появление Стефа в их мире означало, что Риччи догадалась и не пошла в Экон – или, по крайней мере, удержалась подальше от пустыни.

Он не сразу, но вспомнил, что из игры, в которую они вступили, невозможно выйти.

Когда он посмотрел «Стефу» в лицо, его худшие страхи ожили. Из глаз цвета весеннего неба на него смотрела бездна. Существо, которому было слишком тесно в оболочке человека даже теперь, когда оно потеряло почти всю свою силу.

Льюис не мог бы принять его за человека, даже если бы не знал точно, что Стиву Томпсону нечего делать в этом мире.

– Она не послушала твоего предупреждения, – сказал он.

– Я не особо и рассчитывал на это, – ответил он Хранителю Вселенной.

Риччи была не из тех, кого легко отговорить от принятого решения. Если человека, который способен пересечь пустыню, вообще можно остановить от того, чтобы войти в нее.

Он хотел бы сказать, что сразу почувствовал, как Риччи отличается от других Вернувшихся. Похвастаться тем, что смог предсказать, какая именно пешка дойдет до конца доски. Но он ничего не смог предсказать. Он не счел, что ее отказ пользоваться преимуществами статуса из-за того, что это якобы «нечестный прием», что-то большее, чем глупый сентиментально-романтический каприз. Сколько тысяч лет Искатель ждал Вернувшегося, который хотя бы задумается перед тем, как забрать себе что-то понравившееся, кому бы оно ни принадлежало?

Льюис знал двоих. Но у Эндрю не было ничего, настолько ценного, чтобы за этим он без оглядки бросился в бездну.

– Вселенная уже начала разрушаться, – сказал Хранитель. – Экон уничтожен, скоро за ним последуют все миры.

Сердце Льюиса на мгновение остановилось. Но больше ничего не изменилось, птицы продолжали петь, а солнце светить. Только его маршрут изменился – теперь он пролегал к ближайшей таверне.

– Прискорбно, – отозвался Льюис. Что еще он мог добавить?

Только спросить, сколько времени осталось. Успеет ли он только выпить за упокой Вселенной в ближайшей таверне или еще основать собственный культ конца света и десяток лет собирать жатку с паствы.

– Время не постоянно, – ответил Хранитель Времен на это.

Льюис подумал, что конец света еще успеет ему наскучить. И – хотя об этом он должен был подумать сразу, как увидел перед собой физиономию картежника – что Хранитель Вселенной явился к нему не для того, чтобы поболтать о том, чего не изменить.

– Ты пришел предложить сделку? – спросил он.

Победившему богу не требуются новые сторонники – и снизойдет ли он до того, чтобы вознаградить старых? А вот тому, что проиграл, самое время начинать вербовку.

– Если человек дойдет до Края и перейдет Бездну, он повернет Колесо и начнется новый Круг.

– И где этот Край Бездны? – поинтересовался Льюис скептически.

– На обратной стороне Ничто от Экона, – ответил Хранитель.

Прозвучало как «адски далеко».

– И что ты предлагаешь? – спросил Льюис. Не то, чтобы он собирался заключать сделку. Просто хотел узнать условия.

– Я ничего не могу предложить, – произнес Хранитель, не меняя вселенски серьезного выражения лица, которое сразу выдавало его. – Когда начнется новый Круг, вы все исчезните. Все начнется заново. Возникнет абсолютно новая Вселенная. Но не менее прекрасная.

– Если только ты выиграешь снова, – заметил Льюис. – И мне, получается, нет никакого профита выполнять эту работу?

– Все эти миры обречены погибнуть и стать ничем. Ты можешь создать миллионы новых.

– И ничего с этого не получить? Ищи другого идиота, я никогда не был альтруистом, – хмыкнул Льюис. Остатки естественного страха перед сверхсуществом испарились, и теперь он почти развлекался ситуацией. – Но я знаю, кто оценил бы твою идею.

– Тот, кто через два дня прибудет в Новую Медину? – как ни в чем ни бывало спросил Хранитель Времен.

– Эндрю Лефницки жив? – еле выговорил Льюис. Слишком много слов рвалось наружу и хотело быть произнесенными в первую очередь.

– Нескольким людям удалось спастись из Экона. Он среди них, – кивнул Хранитель.

Пульс Льюиса дошел до двухсот ударов в секунду. Но он заставил себя выглядеть спокойным, хотя в этом было мало смысла.

– За эту новость, – он едва слышал себя за гулом в ушах, – я передам твое предложение тому, кто за него, может быть, возьмется.

– Ты поможешь ему? – спросил Хранитель, который никогда не испытывал необходимость читать контекст.

– Возможно, я пойду с ним какое-то время, – ответил Льюис, балансируя на грани между правдой и отъявленной ложью.

«По крайней мере, я посмотрю новые миры, этот уже опостылел», – сказал он себе.

То, что Льюис снова начал пытаться лгать самому себе, было худшим признаком из возможных.

***

– Вот уж не думал, что ты признаешь Лефницки в качестве командира, – хмыкнул Льюис.

Держался он неизменно за пределами зоны, в которой его можно было достать мечом.

– Он кажется человеком, который способен дойти до края Вселенной, – сказал Джей. – Книжник и молчаливый идут за ним из любопытства, девчонка – из страха перед концом света, я – из чувства долга. Но что ведет тебя?

– Я иду туда, потому что туда идет Эндрю, – ответил Льюис, давая понять, что дальнейших объяснений он не даст.

Он не слишком полагался на странную компанию, собравшуюся на берегу.

«Чокнутый ученый, его зверюшка, девчонка-ящерица, слепой музыкант и двое ненормальных. Да нам впору менять надпись «Барракуда» на «Бродячий цирк»», – мысленно морщился он. – «Профессор не выдержит столкновения с реальностью, его то ли спутник, то ли объект изучения даже не может толком общаться с людьми, музыканта раздерут противоречия, а девчонка-ящерица – просто балласт».

Но что хуже всего – они не команда, они ничуть не похожи на слаженный механизм, которым управляла Риччи. Они же не могут и едва ли вообще хотят взаимодействовать как единое целое.

Льюис мог полагаться только на себя. Да еще, вероятно, на Ким, которая не слишком умна, но понимает, что саботаж обернется для нее суицидом.