– Какого черта? – крикнул он, когда они не двинулись с места.

– Будьте любезны подвезти нас до города, – вежливо попросил Фареска.

– Ползи обратно в ту выгребную яму, откуда вылез, – пробурчал возница, замахиваясь кнутом.

Риччи вздрогнула, когда бич свистнул в воздухе, но Фареска вскинул меч и рассек кнутовище пополам.

Испанец подскочил на козлах, извергая поток яростной ругани, который спустя несколько секунд перешел в предсмертный хрип.

– Это было лишним, – сказал Фареска, когда жирное тело возницы рухнуло на землю.

Мулы начали беспокойно переступать ногами.

– Не люблю грубиянов, – ответила Риччи, вытирая саблю о засаленное трепье. – Эй, ребята, выбирайтесь из кустов!

– Не стоит без нужды увеличивать количество трупов, – настаивал на своем Фареска.

– Живым он был бы опаснее, – поддержал ее Томпсон. – Что хорошо в мертвецах, так то, что они лежат себе спокойно и не орут.

Они оттащили тело в заросли и закидали его ветками. Риччи предполагала, что на пару дней, если им повезет, их злодеяние будет сокрыто от посторонних глаз. На то, чтобы спрятать тело надежней у них не было сил.

Перед тем, как тронуться в путь, Риччи обшарила карманы возницы и стащила с него куртку – старая, грязная, порванная и испачканная чем-то липким, она делала Риччи похожей на огородное пугало, но она предпочитала внешний вид оборванки появлению посреди испанских колоний в красном мундире, подозрительно похожем на форму английского флота.

Мулы волновались все сильней, пока Томпсон не перехватил поводья, забравшись на козлы.

– Ты умеешь ими управлять? – удивилась Риччи.

– Я умею управлять лошадьми, – ответил он. – Дай мне свою шляпу, не то я буду слишком уж выделяться. И лезьте в телегу, если хотите добраться до Картахены к вечеру.

Риччи вскарабкалась в повозку и подала руку Юлиане.

Дно телеги было выстелено грязной соломой. В ней стояло несколько бочек, рядом с которыми едва хватило места, чтобы разместиться им четверым.

– В них что-то булькает, – заметила Риччи, прислонившись к одной из них.

– И вряд ли это вода, – хмыкнул Фареска.

– Кажется, нам привалила удача, – усмехнулся Томпсон, обернувшись. – Ох, и напился бы я, будь мы на сотню миль дальше от испанцев.

– Хорошо, хоть ты это понимаешь, – сказала Риччи. – Не трогать бочки! Это всех касается.

Томпсон щелкнул языком, и мулы медленным размеренным шагом тронулись в путь. Маршрут до Картахены был им привычен и знаком, и никто не смог бы заставить их переставлять ноги быстрее.

Дробный ритм навевал дрему на всю компанию, даже Томпсон на козлах клевал носом, пару раз едва не свалившись под колеса. Юлиана дремала на плече Риччи, Малкольм храпел. Когда мулы внезапно остановились, все они попадали друг на друга и ошеломленно завертели головами.

– Еще один источник, – сообщил Томпсон. – Проклятые животные снова хотят пить.

– Давайте разомнем ноги, – предложила Риччи, выпрыгивая из телеги.

Ей начали нравиться джунгли, полные ярких цветов и птичьих криков, и она даже немного жалела, что скоро окажется на городских улицах, а затем на борту корабля.

– Пока мы не прибыли в Картахену, хочу дать вам несколько советов, – вдруг заговорил Фареска. – Не в моих интересах, чтобы вас поймали и пытками развязали вам языки. Так что слушайте и принимайте к сведенью – не привлекайте к себе внимания. Не выделяйтесь. Ни в коем случае.

– Это же портовый город, – перебил его Томпсон. – Здесь видели и шушеру постраннее нас.

– Но это испанский город, помните об этом! – настаивал Фареска. – Не носите оружие на виду. Мисс Юлиана, снимите серьги. Не вступайте в драки, не нарушайте порядка – не давайте повода страже спросить бумаги. И как можно быстрее покиньте город.

Кажется, он никогда еще не произносил так много слов подряд.

– Ты не собираешься идти с нами? – удивился Томпсон.

– Я не собираюсь губить свою душу, становясь пиратом.

– А первый раз не считается?

– Я попрошу у Господа нашего прощения за свою слабость, – ответил Фареска. – И если будет на то Его воля, он меня простит.

Солнце перевалило за полдень, когда мулы, поднатужившись перевалили через вершину холма. Окрик Томпсона заставил всю компанию привстать в телеге и посмотреть вперед – перед ними возвышались стены Картахены.

========== «Барракуда» ==========

Картахена оказалась неимоверно людным городом. По главной площади, куда они въехали, миновав без проблем и досмотра городские ворота, сновало так много народу, что Риччи могла бы пересечь ее, ступая по головам. Их мулы медленно прокладывали себе дорогу в этом людском море, как вдруг Томпсон глянул куда-то вверх и уронил поводья.

– Что случилось? – спросила Риччи. Вместо ответа он кивнул куда-то в сторону.

Ей понадобилось вскарабкаться на козлы и встать, чтобы рассмотреть поверх голов длинный эшафот с двумя десятками повешенных. Над их телами кружились вороны, а сновавшие вокруг люди обращали на них не больше внимания, чем на кучи мусора.

Зрелище ужасало само по себе, но кровь в жилах Риччи заледенела не потому, что она воочию увидела судьбу пойманных пиратов, а потому, что она знала этих людей.

– Это же… – произнесла она, опускаясь рядом с Томпсоном, потому что ноги отказывались ее держать.

– Тише, – оборвал ее он. – Или хотите всем сообщить, кого следует поместить рядом?

– Надеюсь, людям с других шлюпок удалось уйти, – прошептала она.

Томпсон покачал головой.

– Они погибли в бою или пошли ко дну. Обычный конец для пирата. Гораздо более вероятный, чем богатство, которое ты сулишь.

– Но мы еще живы, – заметила Риччи.

Она вернулась в телегу и описала остальным увиденное на площади.

– Упокой Господь их души, – прошептала Юлиана.

– Чертовы испанцы! – сквозь зубы буркнул Малкольм.

Фареска промолчал.

– Эти проклятые мулы идут сами, – произнес Томпсон, обернувшись.

– Не стоит показываться там, где их знают, – спохватилась Риччи. – Направь их к другому трактиру.

– Попытаюсь.

Он повернул телегу в переулок, такой узкий, что они едва не цепляли стены плечами. Томпсон выбирал дорогу наугад, держась в сторону порта, и через десять минут езды натянул поводья у дверей захудалого кабака с покосившейся вывеской, из дверей которого несло прокисшим пивом. Здесь он спрыгнул с козел.

– Продайте подешевле, чтобы не задавали лишних вопросов, – посоветовал он. – Деньги потом разделим.

– Куда ты? – удивилась Риччи.

– Прогуляюсь, – бросил тот, не оборачиваясь. – Узнаю местные новости.

– Я тоже пойду, – сказал Фареска, отряхиваясь от соломенной трухи.

– Постой! – Риччи схватила его за руку. – Помоги нам продать телегу и ром. Ты вызовешь меньше подозрений.

– Зачем мне это?

– Выпьем за наше спасение. У нас ведь есть что праздновать. А отправишься ты в камеру часом раньше или позже – какая разница?

– Пожалуй, – согласился Фареска.

Они продали и ром, и повозку с мулами трактирщику по бросовой цене и отправились отмечать свою удачу в соседнее заведенье, где их чуть позже нашел Томпсон, одетый в неновый, но прочный плащ, который успел где-то раздобыть.

– Никаких подходящих кораблей в гавани, – сказал он. – Я даже не смог выяснить, когда следует ожидать такой. Остается полагаться на удачу и ждать… или прибегнуть к плану Риччи.

– Мне точно не следует этого слушать, – сказал Фареска, поднимаясь из-за стола.

Томпсон подхватил оставленную им кружку и наполнил ее пивом из кувшина. Когда Фареска проходил за его спиной к выходу, Стеф закинул голову и сказал ему что-то так тихо, что даже Риччи не услышала его за людским гомоном.

Она подобралась, ожидая начала драки – что еще, кроме оскорблений, мог сказать англичанин испанцу напоследок? Но Фареска только посмотрел на него и кивнул прежде, чем выйти за дверь.

***

Риччи поспешно вскочила из-за стола и поправила спрятанную под курткой саблю.