– Чего смотришь?

– Позволь, я спрошу первая. Что ты делаешь?

– Мы можем искупать лошадь, отсюда и до конца пляжа, вон туда – это легкая дистанция, а потом покатаемся верхом. А еще поплаваем и все такое. Снимай одежду. Я привяжу все это к седлу.

Ах, да. Конечно. Поплаваем и все такое. Все такое? Что ж…

Я снова подняла волосы наверх, сняла куртку и сапоги… потом футболку, джинсы и трусики. Мы были одни на пляже. Апрель выдался теплый, однако на этой стороне бухты в солнечный вторник на пляже Болинас не было никого, кроме нас. Совершенно обнаженные, мы стояли у подножия гор, смотрели друг на друга и улыбались – Кристофер Мэтьюс и я, а лошадь, по-моему, удивлялась и гадала, что произойдет дальше. Мне тоже было не по себе. Что станет делать Крис – набросится на меня и возьмет силой или снова окатит водой из водяного пистолета? С ним никогда не знаешь заранее. Но он с безразличным видом привязал мою одежду к седлу и повел лошадь в воду. Мы вошли в воду втроем. Вода была холодной, но Крису холод был нипочем; он заходил все дальше с лошадью на поводу и оглядывался через плечо, желая убедиться, что я благополучно следую за ними. Да, я шла за ними, и мне-то было чертовски холодно, но я очень не хотела, чтобы Крис заметил это. Я нырнула, уйдя под воду, в надежде, что так станет теплее, и поплыла мимо него к противоположному берегу. Ощущение было сказочным. Улыбнувшись, я вынырнула и посмотрела на Криса. Итак, я в Калифорнии, переплываю с одного пляжа на другой в компании лошади и молодого чокнутого киношника. Неплохо, миссис Форрестер, весьма неплохо.

Мы медленно вышли на пляж с противоположной стороны, и Крис привязал лошадь к длинному бревну, которое волны выбросили на берег. И опять никого, только он и я. Будто в кино или во сне. Крис растянулся на солнышке и закрыл глаза, не пытаясь приблизиться ко мне. Он делал что хотел, и я была вольна следовать его примеру.

– Крис, ты всегда проводишь свои съемки так, как сегодня? – Я тоже легла на песок на благоразумном удалении от Криса. Подняв голову, я всматривалась в океанские дали.

– Не всегда. Но по большей части. Нет смысла работать, если на площадке скука смертная. – Похоже, он действительно так считал.

– Джо говорит, ты знаешь свое дело.

– Он зануда, но вообще-то хороший парень. Регулярно подкидывает мне работу.

– И мне тоже. Мне очень нужна работа. С ним приятно сотрудничать. – Кажется, мы с Крисом нашли подходящую тему для разговора. Мне казалось немного странным беседовать о работе, лежа обнаженной рядом с голым мужчиной на пляже.

– Откуда ты, Джилл? Старый добрый Восток?

– Да. Нью-Йорк, однако мне тошно в этом признаваться.

– Плохое место. Крыша едет. Я к нему ни на пушечный выстрел; и не менее сорока тысяч футов над землей.

– Ты прав. Я здесь лишь три месяца, однако ощущения у меня примерно такие же.

– Ты замужем?

Как-то запоздал он с этим вопросом. А может, у него такой стиль?

– Разведена. А ты?

– Я свободен, как чайка над морем. – Крис указал на парившую птицу, которая лениво описывала головокружительную дугу. – Мне так нравится.

– А порой бывает одиноко, не так ли? – Судя по виду Криса, он отнюдь не страдал от одиночества. Я не заметила у него того затравленного взгляда, какой появляется, когда пытаешься выжить.

– Да, наверное, бывает одиноко, но… я много работаю. Нет, мне не одиноко.

Я могла только позавидовать ему. Мелькнула мысль: он живет с девушкой? Но спрашивать не хотелось. Впервые я встретила парня, у которого есть и смелость, и стиль, и чувство юмора впридачу.

– Ты разводишь философию. Ты философ? – Перевернувшись на живот, Крис разглядывал меня с веселой усмешкой.

– Философ? Да… Что в этом плохого?

– Ты много читаешь.

Я кивнула.

– И чувствуешь себя жутко одинокой.

Его слова меня возмутили. Как будто он был небожителем, взирающим на меня с высоты Олимпа.

– А ты слишком много болтаешь.

Я встала и на секунду задержала на нем взгляд прежде, чем скользнуть в волны. Крис мне нравился, но я хотела немного побыть одна. Кажется, он подобрался ко мне слишком близко и слишком много увидел. И я начала подозревать, что он меня интересует. Даже очень. Любопытно, о чем он думает, что собой представляет. Крис Мэтьюс – именно тот, кого я давно ждала, но теперь, когда я его встретила, мне стало страшно.

Внезапный всплеск воды рядом застал меня врасплох. Я быстро обернулась, чтобы посмотреть, не напало ли на меня какое-нибудь местное чудовище. Но это был всего-навсего Крис, который плыл рядом со мной. Потом, развернувшись, он двинулся прямо на меня. Ну точно большой ребенок. Я ждала, что Крис поднырнет под меня снизу или попытается утащить в глубину. Но он ничего такого не сделал. Просто поплыл ко мне, волна подтолкнула его, и он меня поцеловал.

– Пора возвращаться. – У него было умиротворенное выражение лица, и я обрадовалась.

Бок о бок мы поплыли к берегу. Я направилась к тому месту, где мы лежали, но Крис взял меня за руку и произнес:

– Вон там чудесная бухточка. Я тебе покажу.

Не выпуская моей руки, он вел меня за собой. Обогнув мыс, мы подошли к крошечной бухточке, которая располагалась среди поросших высокой травой песчаных дюн, словно потаенный сад. Неожиданно я почувствовала себя сильной и такой желанной, как никогда за эти долгие годы. Я хотела Криса, он это знал, и я знала, что он меня хочет. Но… это было чересчур поспешно. Я едва знала его… Это неправильно… Это… Мне стало страшно.

– Крис… Я…

– Тише. Все будет хорошо.

Он обнял меня. Мы стояли в высокой траве, наши ноги увязали в песке. Потом я почувствовала, как качнулась в такт с ним, мы легли на песок, и я ему отдалась.

– Крис, ты часто этим занимаешься? – Солнце еще ярко сияло в небе, и мы так и лежали в бухте.

– Чем? Трахаюсь? Да… я часто этим занимаюсь.

– Нет же, самоуверенный грубиян. Я хочу сказать – вот так. Здесь, в этой бухте. С женщиной, которую даже не знаешь. – Мне было не до смеха. Все это казалось подстроенным заранее. То, что ему было известно про эту бухту, и все остальное.

– Что ты хочешь сказать? Я тебя знаю. Тебя зовут… подожди секунду, я вспомню… Тебя зовут… – Крис почесал голову с придурковатым видом, и мне захотелось его стукнуть. Но вместо этого я рассмеялась:

– Ладно. Я поняла. Не суй свой нос?

– Наверное. Я скажу тебе, когда мне начнет надоедать. Ньюйоркцы обожают задавать кучу вопросов.

– О-о, вот как?

Я понимала, что мои слова звучат нелепо, однако сознавала, что Крис прав. По сравнению с калифорнийцами, жители Нью-Йорка действительно производят много шума – по целому ряду причин. Вероятно, оттого, что привыкли жить в тесноте. Множество людей на головах друг у друга, целый мир ужасающей безымянности, поэтому, уж если вцепятся в кого-нибудь зубами, то загрызут расспросами до смерти.

– Хочешь проехаться верхом, Нью-Йорк?

– По пляжу?

Крис кивнул, копаясь в песке в поисках ракушек.

– С удовольствием. Но на сей раз сяду позади тебя.

– Ничего, если без седла?

– Наоборот. Потрясающе.

– Ты тоже потрясающая, Нью-Йорк! – прошептал Крис, когда склонился надо мной и поцеловал, поднимая меня и помогая встать. Что бы Крис ни делал, все имело особый чувственный привкус, будто он наслаждался жизнью на всю катушку. Хотя наверняка больше всего любил секс. – Смотри… Я нашел для тебя подарок. – Крис вложил в мою руку какой-то предмет, а потом направился к лошади.

Я раскрыла ладонь и посмотрела. Учитывая его чувство юмора, можно было предположить, что мне здорово повезет, если «подарок» не окажется найденной на пляже медузой. Но это была не медуза, а «песчаный доллар», странного вида плоский морской еж, похожий на древнее ископаемое, с отпечатком цветка на обеих сторонах. Такой хрупкий, тонкий, почти просвечивающий насквозь.

– Крис, он чудесный. Спасибо! – Я догнала его и поцеловала в шею, чувствуя, как снова во мне что-то перевернулось. У меня не было мужчины с тех пор, как я приехала в Калифорнию, и еще целую вечность до того. А Крис был потрясающий мужчина.