Вместо ответа я скривил смешную рожицу. Адель рассмеялась.

Есть! Кажется, и у француженки ко мне так же возникла определенная симпатия!

– А у нас тут, похоже, намечается серьезная русско-французская дружба! – не слишком деликатно пошутил Димка, уловив наше воркование.

Затем французов куда-то позвали, и мы очень тепло расстались с нашими «противниками». Потом нас с Димкой подхватили, проходившие мимо «курляндские драгуны», направлявшиеся в гости к «воронцовским гренадерам» на Багратионовы флеши, чтобы там, подальше от шума и гама, совместно совершить тризну по павшим, да и вообще отдохновиться от нелегких ратных дел. В шумной драгунско-гренадерской компании, мы подняли по первой, потом по второй, да и третья, разумеется, не была последней. Когда же, собравшиеся в кружок «гренадеры» и «драгуны» предались нескончаемым разговорам о спорных моментах той далекой войны, я, пригревшись на солнце, немного задремал.

…Пробуждение мое было поистине жутким. Глаза я открыл от страшного грохота и громких криков. Вскочив, огляделся и едва не потерял сознание от увиденного. Вокруг творил нечто несусветное. Рядом со мной не было ни Димки, ни других сотоварищей по историческому клубу, не было дерева, под которым я задремал, не было ни памятников и даже Спасо-Бородинского монастыря. Зато было другое!

Вокруг меня кипело самое настоящее сражение. Шли в атаку с развернутыми знаменами тысячи и тысячи солдат, надрывно били барабаны. Ревели пушки и ядра чертили небо. В жухлой траве валялись сотни раненных и убитых. Какое-то мгновение я все еще сомневался, реальности происходящего. И даже больно ущипнул себя. Однако противно свистнувшая у самого виска пуля сразу привела меня в чувство. Что такое настоящая война я все же знал не понаслышке. А дальше началось вообще что-то невообразимое.

– Павел Андреевич! Вы чего здесь дурака валяете! Быстро к князю! Там уже почитай всех адъютантов перебило! – прокричал мне, промчавшийся мимо верховой офицер.

Но ведь Павел Андреевич Колзаков – это же я собственной персоной! Но онто, откуда меня знает, что за театр абсурда!

А может и нет никакого абсурда. Ведь я полный тезка моего прапрапрадеда, дравшегося когда-то при Бородино. Если судить по портрету, мы с ним одно лицо. Господи, да ведь мой дальний прадед в день Бородина состоял при князе Багратионе! Кого же звал на помощь Багратиону проскакавший мимо офицер моего прапрапрадеда или меня!

– Французы снова в атаку движутся! – кричали вокруг – Изготовсь!

Я оглянулся. Вдалеке на опушке Утицкого леса быстро выстраивались в колонны французы. Если верить историкам – это должен быть корпус маршала Даву. Вот колонны быстро раздвинулись в стороны и двинулись в нашу сторону. Всего в день Бородина французы атаковали флеши восемь раз. Знать бы, какая это по счету атака!

Рядом со мной потные артиллеристы уже забивали в стволы картечные заряды. Морщинистый офицер, бегая средь пушек, кричал хрипло:

– Не палить без команды! Пусть подойдут саженей на двести!

Ни дать, ни взять, реальный штабс-капитан Тушин.

Французы приближались. Зловеще били их барабаны.

– Пали! – над самым моим ухом выкрикнул офицер.

Картечь разом со свистом выхватила из французских рядов сотни людей. Но оставшиеся в живых, сомкнув бреши в своих рядах, только ускорили шаг. А рядом со мной вокруг уже падали наши – это открыли огонь выдвинутые вперед корпуса Даву орудия.

Сомневаться в реальности происходящего уже не приходилось. Черт возьми, но как из 2012 года я вдруг оказался в далеком 1812! Каким образом и кто перетащил меня на две сотни лет назад! Впрочем, прежде чем найти ответы на эти вопросы, сегодня, судя по всему, мне надо было еще постараться остаться в живых.

Между тем ливень свинца продолжал косить густые колонны французов, и они, наконец, заколебались. В это время по их правому флангу открыли ружейный огонь и выдвинувшиеся вперёд наши егеря. Поражаемые картечью и ружейным огнём, французы отхлынули обратно в лес.

«Да мне же было приказано искать князя! Но ведь приказывали не мне капитан-лейтенанту Колзакову, а моему предку! Но где же тогда сам мой предок? Ладно, сейчас не до мудрствований! Сказано искать Багратиона, значит надо искать!»

– Не подскажешь, где находится князь Багратион? – поспешил я с вопросом к приказывавшему что-то офицерам генералу.

Тот недоуменно окинул меня взглядом и неопределенно махнул рукой в сторону:

– Где-то там!

Лицо генерала показалось знакомым. Нет, я его никогда раньше не встречал, но много раз видел на старых портретах. Кто же это? Но копаться в памяти времени не было, и я поспешил в указанную сторону. Однако найти штаб Багратиона так и не успел. Всюду вдруг закричали:

– Хранцуз снова пошел! Теперича держись!

Отцепив и выбросив свою бутафорскую саблю, я снял и прицепил настоящую с валявшегося ничком офицера. Теперь у меня появилось хоть какое-то оружие.

– Моряк! Берите под начало солдат! Там всех офицеров перебило! – подбежал ко мне какой-то полковник.

Я оглянулся. Невдалеке сиротливо жалась кучка солдат, человек двести. Раздумывать было некогда. Ну, была, ни была! Выхватил из ножен саблю:

– Ребята заражай ружья! Подпустим французов вплотную. Целить в грудь! Потом в штыки!

К моему удивлению, солдаты, слушая мои суматошные крики, начали быстро строиться в шеренги, поглядывая на меня. Наверное, они ждали каких-то новых команд, но что кричать им дальше, я не знал. На свое счастье я увидел какого-то пробегавшего поручика и тотчас перепоручил ему «своих» солдат. Поручик этому нисколько не удивился и сразу начал уверенно ими командовать. Чтобы не мешать ему, я вытащил свою саблю из ножен и пристроился на правом фланге собранной рати.

Французы были уже недалеко. Как и в прошлый раз их выкашивала картечь и к нашим позициям они добрались далеко не все.

До рукопашной на этот раз, слава богу, не дошло. Все обошлось лишь одним залпом. Французы отхлынули, но лишь для того, чтобы перестроившись, снова двинуться в атаку. И опять неприятеля ждала неудача. Подошла подмога и мы вновь отбросили его дружным огнём.

Оставив сотни трупов, французы окончательно выдохлись и отошли. Их преследовала наша конница, противник тут же контратаковал своей. И хотя наша кавалерия, после недолгой рубки, повернула вспять, атака на флеши была все же сорвана.

Несмотря на реальность всего происходящего, меня все еще не оставляло ощущение, что я являюсь зрителем некой грандиозной кинопостановки, этакого современного ремейка «Войны и мира», переполненного массовкой, спецэффектами и компьютерной графикой. Вот-вот раздастся усталый голос режиссера: «Камеры стоп! Перерыв! Всем спасибо за работу!» И сразу перестанут палить пушки и летать ядра, встанут с земли «раненные» и «убитые», а солдаты противных сторон, побросав деревянные ружья, дружно затянутся сигаретами. Но, к сожалению, ничего подобного не происходило. Все так же летели ядра и свистели пули, все также падали раненные и убитые, а противники, с все возрастающей яростью, истребляли и истребляли друг друга.

Я машинально глянул на часы. Было шесть двадцать утра. Черт возьми, но ведь в 2012 году сейчас было уже далеко за полдень! Вот и документальное подтверждение тому, что время действительно изменилось вокруг меня! От этого открытия хотелось просто разрыдаться. Впрочем, главным было не это. Итак, если сейчас действительно шесть двадцать утра, это значит, только что была отбита только первая атака на наш левый фланг, после которой должна последовать небольшая передышка.

Генерала от инфантерии Багратиона я нашел неподалеку на гребне оврага. Он рассматривал в зрительную трубу французские позиции. Рядом располагались еще с десяток офицеров и небольшой казачий конвой. Внешне Багратион оказался совершенно не похож ни на один из своих портретов. В жизни он выглядел куда страшнее, чем на многочисленных «парсунах»: огромный крючковатый и ноздреватый нос, клочья бровей над запавшими глазами, изрытое оспинами лицо с тяжелой челюстью. Как говорится, «не для дам». При этом именно такой генерал-орел, думаю, солдатам особенно нравился. Да и мне столь грозный князь как-то сразу пришелся куда больше по душе, чем его многочисленные творчески улучшенные изображения.