Я прихожу к мысли, что во всём случившимся со мной, виноват только я. Ненавижу мать за то, что выглядела в моих глазах как типичная мамочка малолетней звезды, потому что она кто угодно, только не такая.

- Кстати, дорогой, в музее Гуггенхейма открывается новая выставка. Хочешь сходить в следующие выходные?

Большинство детей убили бы за такого понимающего и поддерживающего родителя. У меня есть такой, но всю жизнь её отталкивал. Потому что легче винить кого-то другого.

Но как только я осознал, что сам себе мешал быть счастливым, весь мир стал сразу более открытым.

Я чувствую себя счастливее, увереннее и сейчас, к счастью, один.

И возможно готов стать самим собой.

С тех пор, как говорится, я увидел свет, то осознал, что должен воспользоваться даром судьбы.

Эмма изучает меню с пристальным вниманием, словно вспоминает иностранный язык.

- Тебе действительно позволено есть подобную еду? Я не вижу в меню курицу-гриль.

- Эй, я делаю так раз в неделю. Добро пожаловать в мой сладкий нижний мир. Ты со мной или нет?

- Ой, определённо да. Подумываю о ванильном мороженном…

- Скучно!

- Дай закончить. C арахисовым маслом, горячим шоколадом, карамелью, зефиром со взбитыми сливками, миндалем и вишней, конечно.

- Конечно.

Эмма заказывает просто мороженое с фруктами из того магазина мороженного, который я открыл несколько лет назад, когда направлялся домой из студии Адской кухни. Теперь, когда Чейз Проктор слёг с лихорадкой (внимание спойлер! Она превратилась в неизлечимую болезнь, которая вводит меня в ступор... на тот случай, если когда-нибудь я захочу вернуться), я смогу вернуть своё лицо.

Мы находим место в углу и Эмма сразу усаживается. В последнее время она выглядела более уверенной. Мне кажется, мы все понимали, что она особенная, и я надеюсь, что она также это осознаёт.

- Надеюсь, не потеряю руку, если попробую укусить?

Эмма с удовольствием показывает липкое мороженое у себя во рту.

- Ой, прости.

Она берёт большую ложку и даёт остальное мороженое - вернее, все, что от него осталось, - мне. Для маленькой аккуратной девочки у неё большой аппетит.

- Итак, я работала над своей песней для шоу. Думаю, с ней пойду на прослушивание. А ты знаешь, что собираешься делать?

Приглашения на выпускное шоу были разосланы в начале этой недели. Я даже не обрадовался, когда получил своё.

- А что ты думаешь о том, если я покажу мои рисунки совету?

- Будет здорово. Мне понравилась та, где ты нарисовал Центральный Парк.

Она начинает тыкать ложкой воздух.

- Пуатилизм.

- Говоришь, как настоящий художник.

Странно слышать, как кто-то называет меня так. Художник.

Но дело не во мне. Я должен кое-что сказать Эмме. И догадываюсь - хотя, знаю наверняка - это не впервые, когда кто-то пытается её образумить.

- Я хочу поговорить с тобой о Софи.

Могу сказать, что реакция Эммы показала, как она обеспокоилась возможным моим воссоединением с ней. Я верю, что выражение “холодный день в аду” как можно лучше описывает эту вероятность.

Но вернёмся к сути.

- Ты же понимаешь, что она использует тебя, правда?

Эмма роняет ложку и немного сползает по стулу. Счастье ушло, просто взяло и ушло.

- Я знаю, что все думают, ладно. Я не настолько глупа. Думаешь, мне было приятно осознавать, что она появлялась только тогда, когда ей было что-то нужно. Вполне себе заметное поведение. Это очень ранит меня. Но что все ждут от меня? Она единственная, кто поёт мои песни. У меня бы духу не хватило на первом курсе выйти перед аудиторией и спеть - я даже не знаю, смогу ли сделать это сейчас. Так что последние три года, она вселяла во мне уверенность, исполняя мои песни. Я не могу просто бросить её потому, что решила попытаться запеть. Понимаю, что мы уже не такие друзья, какими были, но тебе стоит помнить, что я начала играть в группе без неё. У меня нет много времени на неё. Не говоря о том, что ем мороженое с её бывшим парнем. Так что не вини во всём Софи.

Она подбирает ложку и соскребает мороженое со дна стакана.

- Простите, мистер Харрисон? – официантка.

Я замечаю пожилую леди с камерой в руках.

- Пожалуйста, зовите меня Картером.

Я дарю ей улыбку "Картера Харрисона". Некоторые роли сложно забыть.

- Не против?

Она смотрит на фото местных политиков и актёров, украшающих стены. Я всегда это замечал и мне интересно, почему она раньше этого не просила. Полагаю потому, что всегда приходил в бейсболке и капюшоне, брал мороженое на вынос. Сегодня впервые присел за столик.

- Конечно.

Эмма начала вставать с места.

- Ок. Ваша подружка тоже может сфотографироваться.

Я улыбаюсь Эмме, хватаю за руку, прежде чем она начнет сопротивляться и подталкиваю её, так что она оказывается сидящей у меня на коленях. Мы держим пустые стаканы из-под мороженого, женщина делает нужное фото. Она просит нас обоих расписаться в гостевой книги, а потом дает купоны на бесплатное мороженое в качестве благодарности.

- А можно прямо сейчас еще мороженого?

Я тяну её к выходу, мы направляемся назад в школу.

И момент сейчас, как по мне, самый подходящий.

- Есть еще кое-что, о чем я хотел бы с тобой поговорить.

- Мне больше не хочется говорить о Софи. Или об Итане. Все только и говорят о том глупом поцелуе. Все случилось под впечатлением от выступления. Поверь мне, я много раз видела, как он целует девушек после шоу. Многих девушек. Это не такое уж и большое дело. Я просто оказалась ближе всех в тот момент.

И тут мне показалось, что я единственный кто играл, притворяясь.

- Нет, я не об этом. Дело в школе.

- Ой, прости.

- Ничего. Просто, я думаю... думаю, если не смогу перевестись на художественное отделение, то собираюсь бросить СРА.

Слова повисли в воздухе. Я поворачиваюсь к Эмме. Она начинает медленно кивать и могу сказать, что следующие слова Эмма подбирает осторожно.

- Бросить старшую школу - не самая лучшая идея, Картер.

- Знаю. Это не старшая школа; это СРА. Я устал от этих ролей, давящих на меня. Если я смогу учиться искусству, то нет смысла учиться здесь. Я могу пройти тест по общеобразовательной подготовке - это и собирался сделать, пока был связан со съёмками. Так что теперь нет необходимости в дипломе СРА, особенно учитывая то, что иначе мой образ Картера Харрисона - притворщика сохранится. Я играл роли, сколько себя помню. Больше не хочу этим заниматься. Я действительно устал делать то, что не приносит мне счастье.

Эмма и я прогуливаемся по парку и разговариваем. Здесь нет места заученным репликам, я говорю то, что давно хотел высказать.

И если правильно помню, то делаю это впервые. Моё разочарование школой, учителями, комиссиями, тем, что СРА оказалось не тем, что рисовалось в моей голове. Мне нужно большее. Я заслуживаю большего. Хочу быть счастливым. Я хочу создавать искусство, а не просто декламировать реплики.

Я решил не прятаться за ролью или притворяться кем-то, кем не являюсь. Вместо этого, делаю единственную вещь, которая пугает меня больше всего. Бросаю актёрство. Вот так просто. Я верю в высказывание "правда освобождает". Но то, о чём она умалчивает, так это о том, что убирая одни оковы, сдерживающие тебя, ты не захочешь освобождения других.

Я жду у кабинета Д-ра Паффорд. И даже не волнуюсь. Знаю, что может быть, для кого-то кажусь сумасшедшим и даже немного склонным к саморазрушению, но думаю, стоит попробовать.

Секретарь Д-ра Паффорд сообщил мне, что он готов увидеть меня.

- Картер, рад вас видеть. Мы все верим в тебя на прослушивании для шоу. - Он жмёт мне руку. Я сажусь на кресло напротив его стола.

- Вот об этом я и хочу поговорить.

- Ты не против узнать мои мысли на счёт прослушивания? Я думаю, что ты здорово поработал над Артуром Миллером.

Это ни к чему не приведет. Я достаю портфолио, открываю его и раскладываю на столе несколько моих рисунков.