Пришлось взять с полки почти первую попавшуюся книгу. По недоразумению – воспоминания какой-то аманты. Думается, они были далеки от истины, что скрывалась за стеной домыслов и сплетен, которые ходили о наложницах знатных магов. Но зато хорошенько могли поразвлечь женщин, ещё способных видеть в жизни обычных амант какую-то романтику.

Читать было противно, а потому я быстро погрузилась в свои мысли. О том, что всё же будет ждать меня в Одиине и там, куда мы с Донатой отправимся дальше. О том, как может сложиться моя жизнь, сумей я убежать достаточно далеко. Вздрогнула, когда поняла, что Маркуш почему-то пристально на меня смотрит – искоса, почти таясь. И, похоже, уже достаточно давно.

– Думаю, нам пора выбираться отсюда, нэри, – он улыбнулся, когда я посмотрела на него в ответ.

И опять же – ничуть не смутился. Хотя мне всегда казалось, что в его возрасте юноши часто стесняются общества девушек. Особенно тех, что старше них.

– Что же? Дождь закончился? – я вытянула шею, заглядывая в окно. Нет, по мутноватому стеклу всё так же текли потоки капель. Вдалеке гремело. Редкие вспышки молний слепили витражи.

– Нет, просто уже почти обед. Рэзван всё равно скоро за нами пришлёт.

Он отложил книгу в сторону и поморщился, будто неловко шевельнулся.

– Всё хорошо? – я заглянула в его побелевшее лицо.

Он кивнул – соврал. И в виски ударило жаром. Я понятия не имела, что делать, если ему вдруг станет плохо. А ему с каждым мигом явно становилось хуже. Он как будто пытался поменять положение в кресле, но не мог толком пошевелиться. Только подлокотники сжал – и его лицо заблестело от испарины.

– Что? Что мне сделать? – я вскочила на ноги и огляделась. Надо позвать прислугу!

Метнулась к шнурку и дёрнула его со всей силы несколько раз. Те, кто работает в Анделналте давно, уже наверняка знают, что делать, если случается беда с младшим де ла Фиером.

Грохот заставил меня обернуться. Я едва не повисла на том же шнурке – колени резко ослабли от страха за мальчишку. Он лежал на боку, каким-то чудом сумев опрокинуть очень устойчивое с виду кресло. Я подбежала и попыталась поднять его, чтобы усадить мальчика обратно – и закряхтела от натуги: тяжёлое! Но всё же сумела поставить его на колёса. А вот с Маркушем не знала что делать. Одна поднять не смогу, да и знать не знаю, можно ли его сейчас трогать.

Юноша, вздрогнув всем телом, вытянулся в струну.

– Ослабьте, – просипел так, что я едва разобрала.

– Что? – склонилась над ним.

Он зашарил пальцами по резным пуговицам безрукавки – и я принялась её расстёгивать. А под ней обнаружился охватывающий талию Маркуша жёсткий широкий пояс. Он шнуровался на боках, а на спине крепился на стальные крючки. Задняя его пластина поднималась до самых лопаток. Его-то, видно, и просил ослабить мальчишка, но было страшно трогать то, что придумала не я.

А вдруг сделаю только хуже?

Я обхватила ладонями скользкое от пота лицо мальчика.

– Маркуш… Маркуш. Вы уверены, что это можно ослабить?

Но мальчик как будто не слышал меня больше. Вцепился в запястья ледяными пальцами, его глаза стали ещё темнее от расширяющихся зрачков. Он пошарил вдоль моей кисти – как раз той, в которую впитался браслет – я тоже покрылась холодным потом с головы до ног.

Маркуш словно хлынул в меня, а я – неожиданно – в него. В черноту боли, что растекалась вдоль его позвоночника. Закрыла глаза и сама ослепла от того, как кругом стало светло. Явственно увидела переплетение золотых нитей на своей руке. И что-то глубокое, бездонное впереди. Но не смогла понять понять, что это.

Необычное ощущение схлынуло. Я открыла глаза. Маркуш лежал передо мной в сознании, но совершенно спокойный. Его не корчило больше, сухие губы были неподвижны, как и ослабевшее тело.

В дверях, глядя на меня в упор, стоял Рэзван. С его лица понемногу уже сходила напряжённая краснота.

– Помогите мне поднять его! – потребовала я.

Кастелян очнулся и спешно подошёл. Легко поднял Маркуша на руки и осторожно усадил обратно в кресло. Мы вместе вышли из библиотеки. Рэзван вёз замысловатое кресло младшего де ла Фиера, а я семенила следом, придерживая подол, чтобы не споткнуться о него второпях. Мы прошли по коридору, несколько раз свернули – и оказались перед дверью в комнату Маркуша.

– Я останусь с ним. Позволите? – и вошла, не дожидаясь ответа.

Рэзван не стал возражать. В комнате он вынул мальчика из кресла и уложил на постель. Тот облегченно выдохнул и прикрыл глаза.

– Останьтесь, – всё же разрешил кастелян. – Раз уж всё равно вы пока вынуждены задержаться здесь. Мы ждали гувернантку и сиделку. Которая что-то понимает в лечении и может о нём позаботиться. А приехали вы.

– Простите.

– Не за что извиняться, – Рэзван откинул со лба мальчика влажные пряди и направился к двери. – Служанка принесёт всё, что нужно. А вы пока снимите с него пояс. Только осторожно.

Я присела на край неожиднно твёрдой кровати. Маркуш приподнял веки, взглянул на меня долго, задумчиво. Верно, он тоже мучился вопросом, что случилось в библиотеке. Если вообще мог что-то осознавать в тот миг за пеленой боли.

И мне стало ещё страшнее – вдруг он Видящий? И теперь знает обо мне всё?

Я пробыла в комнате Маркуша до позднего вечера. Непогода не утихала, но даже если бы дождь вдруг прекратился, я всё равно не смогла бы уехать. Не давало покоя то видение – бездонного колодца света, который будто бы заключал в себе юноша. Он уходил куда-то в недра земли под замком, пронизывал его до верхушки самой высокой башни. От одной только мысли заходилась жжением вся кисть, будто её оплели раскалённой проволокой. Словно карта перестала вдруг помещаться под кожей, ворочалась, перестраиваясь и меняясь – и беспокоила без конца.

Маркуш уснул почти сразу, как я сняла с него тот хитро устроенный пояс, разула и накрыла одеялом. Тихая и чуть напуганная служанка принесла кувшин лимонного отвара с травами – деламай – сказав, что юный де ла Фиер его очень любит. Я благодарно кивнула ей и отпустила.

Как только девушка ушла, села в придвинутое к постели кресло: некоторое время просто разглядывала спокойное лицо Маркуша, с каждым мигом отмечая всё больше сходства со старшим братом. Верно, когда мальчик вырастет, оно проявится в полную силу.

Затем я принялась рассматривать жесткий пояс, что держал его спину. Внутри были гибкие, но в то же время прочные пластины из какого-то неизвестного мне материала, а между ними перекатывались плоские продолговатые камешки. Они, похоже, были напитаны некой магической силой. Тяжести поясу не добавляли, и явственно покалывали кончики пальцев той силой, которую способен почувствовать даже обычный человек.

Да тут постарался сильный лекарь-Хранитель! И даже подумать страшно, сколько золота отдал Альдор за такую вещь, а больше – за молчание.

Маркуш проспал весь обед, не проснулся даже к вечеру. Он лишь иногда открывал глаза и смотрел на меня затуманенным от недавней боли взором, а после отворачивался и вновь проваливался в сон.

Рэзван, всё такой же смурной и подозрительный, принёс мне книги из библиотекичтобы не так скучно было слушать бесконечный шум дождя за окном. Позже я слегка подкрепилась принесенным служанкой жарким из кролика и деламайем, который был, оказывается, очень вкусным и освежающим – с тонкими нотками мяты и ещё каких-то неизвестных мне трав. Устроилась было в кресле с толстым томом той самой истории десятилетней войны с Вантулуи, но, прочитав едва ли пару страниц – сама задремала.

Проснулась от шелеста простыней – вздрогнула, протирая глаза, но Маркуш спал. За окном уже почти стемнело. А в проёме открытой двери стоял Альдор де ла Фиер и неподвижно смотрел на меня, сложив руки за спиной.

– Что вы здесь делаете? – спросил так, будто ледяным ножом меня на куски порезал.

– Присматриваю за Маркушем, – неохотно ответила я, спросонья едва ворочая языком. – Ему было плохо…