Ну да. Хуже может быть только идея хорошенько поколдовать, когда от боли и стыда все мозги нахуй отшибло.

Тео сорвал занятие архимагу Эрдлангу — и не смог ни ужаснуться, ни восхититься, ни даже катать завещание на коленке. Вообще только и мог, что тупо таращиться в свинцово-серое небо над полигоном. Краем уха он слышал вопли и ругань; краем глаза видел, как водники и воздушники тянут полог над толпой студентов; краем сознания ощущал, что вымок до нитки. Но в итоге только и придумал, что выйти из центра пузырящейся лужи, дошедшей уже чуть не до лодыжек, да сесть мокрой задницей на такую же мокрую лавчонку.

А на кой хрен теперь что-то исправлять? Всё равно ему без Кори пиздец. Не от Эрдланга, так от тоски.

— Выглядишь ты настолько жалко, что даже аспирантами травить неохота, — его куратор, сухой и с иголочки одетый, опустился на лавку. Которая, кстати, высохла, как и сам Тео. Гроза так и продолжалась, полигон начинал смутно смахивать на озеро; однако над ними возник невидимый водоотталкивающий щит. — Дагмар, какой урок ты извлек из происшедшего?

— Если всё хуёво — надо прогулять практикум, иначе полигону хана? — уныло предположил Тео.

— Да полигон с Рэем восстановим вечером, — отмахнулся Лайам чуть раздраженно. — Нет, Тео. Просто стоит заранее рассказывать зазнобе, что ты её из шапки вытащил. Особенно если зазноба — грёбаный демон! А значит, гордости, жестокости и мстительности у него куда больше, чем мозгов.

— Я знаю, знаю, Лайам! — Тео накрыл лицо ладонями, нервно растёр и уставился себе под ноги. — Но это было всего лишь развлечение, дурацкая игра, я вообще от неё давно отказался! А потом и думать забыл, дурак…

— Дурак, — покладисто согласился Эрдланг. — И что теперь, так и будешь сопли на кулак наматывать?

— А тебе-то что?

— Ничего, пожалуй. Но ты жалок и вообще бесишь. Напоминаю, у нас тут Турнир, который ты ещё и выиграть собрался! И тебе лучше впрямь выиграть; демоны, знаешь ли, под слабаков не ложатся…

— Да плевать я хотел на твой Турнир! — огрызнулся он. И понял, что не соврал — это всего лишь очередная игра, от них у него слишком много проблем. — Я дышать без него не могу, Лайам. Не знаю, как находиться рядом с ним, так близко, и не иметь возможности коснуться… Не знаю.

— Дагмар, кончай ныть! То, что вы помиритесь, лично мне ясно как день. А цветочку твоему без тебя ещё хуже, вы ведь… ладно, про айрш’энсайр пусть он сам рассказывает, — Лайам чуть нервно повёл плечами. — А что я-то могу сказать? Ты должен был сразу поведать про свой дурацкий фант — Ликорис бы подулся денёк и выкинул из головы. Но публичное унижение простить не сможет, пока не отплатит. А потом догонит и ещё раз отплатит. «Врагу воздастся всемеро», так выглядит идеальная демонская месть, знаешь ли.

— Делать-то, блин, что? — уточнил Тео, хоть и хмуро, но уже с проблеском интереса. — Чего эти демоны такие сложные?

Лайам многозначительно хмыкнул и поправил сползшие на кончик тонкого носа очки.

— Большая часть сложностей решается нехитрым действом — выбить дверь, зажать эту хрень рогатую у первой попавшейся стенки и трахать, пока кто-то из вас пощады не запросит. Скорее всего — ты, они же ебливые, как… Хм, в общем, сначала в койку, потом уже извинения и прочие сопли. Вот только разочарую сразу: в твоём случае это не поможет, можно и без яиц остаться.

— Представь себе, я догадался!

— Ну ещё бы, ты у нас умный мальчик. Жаль, редко! — охотно съязвил Лайам. — Ладно, Тео, вот что: шанс вымолить прощение у тебя будет. Тебе он не особо понравится, но… в общем, обожди пару дней, я всё устрою.

Тео недоверчиво покосился на него. Нет, Лайам хоть и трижды вредный тип, но в помощи никогда не отказывал. Он был уверен, что тому есть дело лишь до всяких академических проблем: в учебе, вон, мог помочь, хоть и издевался годами. Но чтобы влезать в отношения студентов? Да ещё и помогать им? Такого Тео помыслить не мог.

Хотя… Мало ли что там творится в этой фейской голове. Главное, его не собираются бросать, помогут помириться с Кори. Впору выпрашивать у папани половину солхельмской казны и возмещать Лайаму за любую помощь.

Насторожиться, правда, всё равно стоило — морда у Эрдланга уж больно веселая, вот никак не соответствует ситуации. А когда зловредному дивнюку весело, его студентам обычно очень, очень грустно.

Впрочем, Тео и так грустно. Разве может всё стать хуже, чем сейчас?..

***

Помнится, кто-то говорил, будто алкоголь решает все проблемы? Так вот: враньё. Как хотелось трезвому выйти в ближайшее окно, так и спьяну ничего не поменялось.

Ну да в окно Кори и так уже вышел. Приоделся потеплее, кинул заглушающее, чтоб не раскрыли его коварный побег, и был таков.

А что ещё оставалось делать? Под дверью-то дежурила блядская боёвка.

И проблема была даже не в том, что обмудок Дагмар без умолку трепался, попеременно то умоляя простить, то угрожая вынести дверь «к ёбаной Бездне, Кори, мать твою, да я щас тут всё разъебу!..» Нет, нет. Проблема была как раз в том, что дверь открыть самому хотелось. Да, рядом с Тео было невыразимо тошно, но без него — невыносимо больно. Как будто из груди сердце выдрали, оставив на его месте сквозную дыру в кровавых ошметках и в обломках рёбер, похожих на яичные скорлупки…

Обычное, в общем-то, дело. Он ведь проклят. Проклят.

— Я проклят, — пробормотал Кори, напрочь позабыв, что он здесь не один.

Рекс и Регина, сидящие напротив него, дружно застыли с приоткрытыми в ужасе ртами. Кори пожал плечами и одним махом прикончил седьмой по счету бокал «болотного огонька». Поморщился от горечи, спешно перебил густой травяной привкус ломтиком красного шафрийского апельсина. Ломтик, правда, попал в рот только с третьей попытки, и сердобольный Рекс не преминул заметить:

— Кори, ты ужрёшься в дрова. Хорош уже.

— А-а-атвали, — кое-как промямлил он.

Разумеется, ужрётся. Как будто он не за этим сюда пришёл!

— Не то чтобы у него нет повода, — хмыкнула Регина, разливая по бокалам загадочно мерцающий напиток ядовито-зелёного цвета и пытаясь сдуть с глаз длинную тёмную чёлку. — Кори, ты не пошутил? Ты проклят? Пламя предвечное, ты проклят!

— Ори громче, а то вдруг не все услышат!

Понятно, что не услышат. Заглушка надежно укрывала их столик от любопытных ушей, заодно скрадывая шум чужих голосов. Да и народу в пабе немного, всё-таки начало недели.

— Как ты это понял? — продолжала сыпать вопросами Регина, как всегда бесцеремонная и несносная. — Определил по адоаль? Или по крови? А кто-нибудь знает? А?..

— Никто не должен знать! — Кори судорожно выдохнул; бокал в его пальцах не осыпался кучкой мелких осколков только потому, что был заклят на неразбиваемость. — Никто не должен знать, — повторил он уже спокойнее, — я и вам говорить не собирался, если что.

— Боишься, что Саю растреплем? — проницательно заметил Рекс, раскурив сигариллу в тонком мундштуке. — Не, мы не станем.

— Мы никому не скажем, Кори, — поддержала его сестра. — Но что насчет Теодора? Ты должен…

— Ни хуя я ему теперь не должен! — рявкнул Кори и, выхватив у неё бутылку, наполнил бокал до краёв. — Пошёл он в Бездну вообще! Паскуда трижды ёбаная, видеть его больше не желаю…

— Типа у тебя есть выбор, — безжалостно припечатали двойняшки.

Типа у него есть выбор… Какой уж тут выбор, когда Проклятье всё решило за него?

Кори всегда ненавидел саму мысль об айрш’энсайр. Он вдоволь нагляделся на родителей, которые в жизни бы не связались друг с другом по доброй воле. Отец не бросил бы своих чистокровных жён ради «иноземной шлюхи»; мать, независимая и свободолюбивая имперка, не оказалась бы в гареме у чванливого рогоносца. Но навеки проклятым куда проще вынести унижение, чем разлуку. Проклятье отравило их разум, выжгло дотла любую мысль о расставании.

В слащавых книжонках это называют «истинная пара». У Кори же в ходу определение «ёбаный пиздец».

— По крови проверился, — наконец глухо произнёс он, запоздало отвечая на вопрос Регины. — Нет, я и так уже знал, но была надежда, что ошибся. Хрен там. Результат положительный; Проклятье активно.