— Ты не конь, — вздохнул Мэйр, скрестив руки на груди, — ты свинтус. Хоть бы спасибо сказал!

Келпи снова фыркнул и ткнулся ему в плечо изящной щучьей мордой. Осторожно, чтобы ненароком не задеть любимого подменыша рогами. Два из них, поменьше, и то в полфута каждый; а посередине длинный и острый, по форме как изогнутый шафрийский меч, и выпотрошить кого-нибудь таким рожком — плёвое дело.

Мэйр засмеялся и охотно обвил руки вокруг мощной бархатной шеи.

— Всё, мы снова друзья? — Тен-Тен отпрянул и уставился с явным недовольством. — Злишься из-за Себастьяна? Ну, он тоже мой… друг… типа. Не могу же я дружить только с тобой?

Он недоуменно склонил набок огромную башку — мол, почему бы и нет? Мэйр снова засмеялся; на сей раз вышло нервно. Реакция зловредного водяного коня на Себастьяна показалась ему очень странной — к Дейдре и Алану тот отнёсся вполне нейтрально, даже дружелюбно. Френсиса напрочь игнорировал, но агрессии не проявлял.

— Перестань, Тен-Тен! Это грубо, а с грубиянами никто не дружит, — Тен-Тен понуро склонился вниз, к жухлой траве. Мэйр погладил его по нежному носу, касаясь основания нижнего рога. — Почему грубо? Ну так вы ведь даже не знакомы. И разве мы не можем дружить все вместе? Себастьян поживёт здесь ещё некоторое время, ну и… если бы ты подружился с ним, то он мог бы навещать тебя, пока я буду занят на работе. Это же здорово!

Келпи от таких перспектив не пришёл в восторг — спустя двадцать лет общения Мэйр легко читал на лошадиной морде очень даже человеческие эмоции, — однако милостиво изобразил нечто, похожее на кивок, и побрёл на запад.

В сторону Неметона. И Себастьяна.

— Правильно, давай-ка найдём этого неслуха. А то, боюсь, он способен задолбать даже дерево.

Чем дальше в лес, тем больше темноты. Солнце только-только надумало клониться к закату, однако кроны деревьев всё ещё достаточно густы, чтобы давать плотную тень. Мэйру полумрак по душе, в отличие от лысых деревьев и мерзкой слякоти, что скоро разольётся по всему лесу сплошным бурым пятном. С конца осени и до начала весны. От непрогретой земли веяло могильным холодом, и он то и дело ёжился, малодушно подумывая, не пора ли сменить тонкое пальтишко на тёплое зимнее. Почти никто и не удивится, а мама так и вовсе обрадуется…

Тен-Тен снова стал воздухом и тенью, бесшумный и незримый, однако его присутствие Мэйр давно научился улавливать внутренним чутьём. Келпи роился где-то поблизости, затем ушёл чуть вперёд — кажется, заинтересованный чем-то. Мэйр понял чем, когда до него донеслись отзвуки разноголосого детского смеха.

Три маленьких девочки кружком расселись вокруг трухлявого пня и по очереди тыкали прутиками в его сердцевину, то и дело принимаясь хихикать. Хайтеры. Дети воздуха. Холодные, как осенний ветер; пёстрые, как осенний лес. Волосы, алые как кровь, убраны осенними цветами — хризантема, вербена, гелениум, золотарник… платья как один большой гербарий из кленовых листьев, жёлтых и красных. На появление рядом огромного чёрного жеребца девчонки отреагировали радостным хором приветствий на фейском языке. Тен-Тен же склонился над пеньком, подозрительно его обнюхал и, сочтя непригодным в пищу, с громким фырканьем скрылся в тени.

— Что у вас тут? — также по-фейски спросил Мэйр, опустившись рядом с пеньком на одно колено.

— И тебе светлого дня, Мэйраэн-фэ, — протянула девочка напротив, отличная от своих подружек лишь тугими кудряшками. На вид всем троим лет по пять-шесть, однако хайтер намеренно использовала обращение «фэ», то есть «юный господин» — чтобы показать, кто тут на самом деле дитё сопливое, а кто Адельдора Кровавого в колыбельке видал. — Ищешь своего друга?..

— …для лорда ужаса и кошмаров у этой конфетки чересчур красивая обёртка, — с жеманным смешком подхватила вторая, без кудряшек, но с глазами тёмными, как черешни. Она по-детски картавила и глотала звуки, что делало комичным её вычурную речь на архаичном высоком диалекте.

Третья девочка мило улыбнулась, подцепила его запястья своими крохотными, мертвецки холодными пальчиками и заставила приложить ладони к шершавым и влажным бокам пня.

— Попробуй угадай!

Всё бы этим пернатым бестиям в игрушки играть… Мэйр закатил глаза, однако покорно зажмурился и прислушался к ощущениям. Внутри трухлявой деревяшки определённо притаилась некая сущность, полуразумная и бестелесная. Хорошо бы не злобный дух вроде сприггана… пару лет назад один такой подселился в местного пьянчугу. Одержимый человек чуть не разваливался на части, однако даже умудрился доползти до города, где попытался утащить ребёнка из коляски. Спригганы пуще любого лакомства любят кровь детишек, если верить местным преданиям.

«Нет, нет… это что-то другое, — он кивнул сам себе и тут же по привычке сдул волосы с лица. — Похожее, но… безобидное».

Перевёртыш. Бестелесный, полуразумный и пакостливый. Из тех, что любят прикинуться зайцем или косулей, подразнить охотника да раствориться в воздухе и тени.

— Броллахан.

Девочки радостно засмеялись и захлопали в ладоши, как будто он отмочил невесть какой фокус.

— Броллахан!

— Броллахан. Глупый перевёртыш. Прикорнул в щёлочке, а пень возьми!..

— …да размокни! И перевёртыш застрял!

— Застрял! Застрял!

— А зачем вы в него палками тыкали? — возмутился Мэйр, от негодования перейдя на общий имперский.

— Весело! Весело! — загалдели хайтеры — ну один в один стая воробьёв у кормушки.

— Тьфу на вас, поганки.

Мэйр покачал головой и с размаху саданул кулаком в середину пня. Было больно, однако пень брызнул щепками и развалился надвое. Освобождённый броллахан окатил спасителя волной благодарности и упорхнул прочь. Зря не стал мстить вредным хайтерам… или не зря, всё равно тем как об стенку горох.

— Мэйраэн-фэ — наш вечный спаситель! — насмешливо прощебетала кудрявая девочка.

— Мэйраэн-фэ так любит спасать всех!.. — подхватила вторая.

— …всех без разбору! — ехидно прибавила третья.

— Ага, я такой! — заверил Мэйр, озабоченно разглядывая окровавленную руку. В конце концов наспех обезболил и оставил как есть. Занозы сами выйдут через минуту-другую — сталь в его жилах отвергает всё, кроме другой стали. — А вы только насмехаетесь. Нет бы подкинуть горшочек с золотом.

— Золото? — сощурилась кудрявая. И хищно улыбнулась, демонстрируя полный рот острых зубов. — Будет тебе золото. Не лепреконское. Но золото.

— Золото!

— Золото!

— Золото-золото-золото!.. И не жалуйся потом!

Наполнив полянку зловещим хохотом, хайтеры всплеснули руками и улетели прочь стаей пёстрых птичек. Только куча кленовых листьев да несколько веточек золотарника напоминали об их присутствии.

— Ох, нечисть, какая ж ты ебанутая, — только и произнёс Мэйр, прежде чем подняться. — Эй, Тен-Тен, где ты? Слинял! Ух, вредина! Погоди ты!..

И он спешно продолжил путь. Не то, чего доброго, от «лорда ужаса и кошмаров» останутся рожки да ножки.

*

Себастьяна отпустило ещё до того, как он пересёк опушку, на которой высился премилый домик Мэйра, и небольшой пролесок из кустарника и молодых сосенок. Отпустило не до конца, но достаточно, чтобы с сомнением оглянуться на дом и отругать себя за несдержанность — повёлся, как дурак, на спектакль некромантишки со всякой похабщиной вместо мозгов.

Ну хоть получил возможность наконец прогуляться по волшебному леску без воспитательных речей, бесконечных же предупреждений, а главное — в тишине, которой так недоставало в последнее время. Одного Мэйра порой многовато, что уж говорить обо всяких там гостях? То Фалько, то теперь этот… Френсис. Нет, определённо Себастьян имеет право сбежать в лес хотя бы на пару часиков, чтобы отдохнуть от чужих мыслей, пусть и заглушаемых слабенькой пока защитой. Стать нормальным человеком всё ещё хочется, жить обычной жизнью… да только десять лет в лесу просто так из биографии не выкинуть.

То, что он в волшебном лесу, Себастьян почувствовал, стоило только ступить под сень высоких старых деревьев, раскинувших кроны высоко над землёй. Он словно… живой. Единый организм, по которому растекается магия. Себастьян невольно оглянулся — стоило только сделать шаг, возникло ощущение, будто за спиной закрывается невидимая дверь. Неправда, конечно — никакой двери нет и не было.