Я проснулась от назойливого пиликанья мобильника. Звук был приглушенным, поэтому я не сразу сообразила, мой ли это телефон, но позднее поняла, что мой, просто надрывающийся откуда-то из недр сумки, которая сиротливо валялась в углу комнаты. Видимо, вчера я даже не вынула его оттуда. Вчера? Я резво подорвалась с постели и кинулась за телефоном.

Входящий вызов: Ромка Карпаков.

– Але, – осторожно озвучила я, стараясь не выдавать своего непонимания.

– Все спишь? Как самочувствие твое? Давай просыпайся и собирайся. На собрании сегодня еще раз усвоишь информацию, поближе познакомишься с партнерами. Я заеду через час примерно. Будь готова.

Я хотела что-то ответить, вернее, что-то спросить… Я точно знаю, что хотела… но…

Слушая кроткие гудки в трубке, я лишь посмотрела на свое растерянное отражение в зеркале на стене и, пожав плечами, начала собираться. Что надеть-то, господи?

Натягивая колготки и дорисовывая глаза, я то и дело проваливалась в воспоминания вчерашнего дня. Люди, пиджаки, суета и разговоры. Потом словно вспышка – знакомство с «шефом», собрание, взрыв головного мозга и снова общение с «шефом», потом сквозь туман объяснения сути, выступление регионального директора, от которого мурашки бегут по спине (они до сих пор бегут при воспоминаниях), и персональное собеседование. Ромка должен был организовать какой-то транспорт, потом дождь – и мы толкаемся в пробке к моему дому, Ромка звонит – просит отсрочить время нашего прибытия, мы подъезжаем, я хочу, чтоб Ромка поднялся со мной – и он поднимается, я беру деньги, переживаю, что они в разной валюте, а ехать в обменник уже совсем времени нет… но Ромка делает звонок, и мы уже выезжаем обратно. Мне немного холодно. Это пройдет. Мы приезжаем обратно. Фойе уже полупустое. Лишь отдельные группки рассредоточены по углам в непринужденной беседе и ожидании. Меня приняли без ожидания. Дали ознакомиться с уставом, который я якобы прочла сквозь пелену на глазах. Подписала документ, и, забрав сумму, пересчитав ее тут же, в моем присутствии, мне выдали картонный прямоугольник, где в предусмотренном поле я должна была вписать свои ФИО.

Я снова кинула взгляд на сумку. Бейджик! Он лежал в паспорте, всунутый под обложку. Так и не подписанный.

Снова раздался звонок, заставивший меня вздрогнуть.

– Я тут толкаюсь у тебя немного, но скоро подъеду. Ты готова уже?

– Ром, я бейджик не подписала, – вместо ответа выдала я.

На том конце трубки раздался игривый смех:

– Я знаю. Ты его не забудь, главное. А подписать мы его господину Янину дадим – у него почерк красивый.

– Ладно…

– Все, скоро буду.

– Ага…

И снова короткие гудки. Ага. Скоро будет. А я так и сижу в чулках и с не докрашенным глазом. Ага…

Я схватила юбку и обнаружила на ней темное пятно. Ну, все правильно… Я ж окатила себя и г-на Янина вином, когда мы в ресторане праздновали мой второй день рождения. День вступления в бизнес. А потом вместе орали в трубку, поднимая третий бокал за эксперта – за нашего господина Патанина. Я тоже что-то там орала, может, оно и к лучшему, что не совсем помню что, да и в мужских баритонах оно явно все затерялось…

Придется натягивать брюки. Они-то хоть чистые. Но мятые! Мать вашу! Ох уж эти утренние сборы…

К третьему звонку телефона я подлетела от гладильной доски и, не глядя, выпалила:

– Ром, пять минут – и я выхожу!

– Доброе утро, госпожа Батунина! Вы, как я слышу, бодры и настроены на новый позитивный день! – раздалось мне в трубку, от чего я чуть ее не выронила.

– Еще раз поздравляю вас с правильно принятым решением, вижу, что вы с господином Карпаковым на связи, и буду рад вас видеть в фойе, где мы с вами обязательно еще пообщаемся. До связи.

«Вот это утро!» – пронеслось у меня в голове, когда я едва успела спасти брюки от неминуемого прожжения. И на мой вопросительный взгляд в машине Ромка, едва заметно улыбнувшись, ответил:

– Да, Лер. Сейчас многое начнет меняться.

Если б знать тогда, насколько много! Если б…

…И несколько лет назад был проведен соцопрос. Взяли пятьсот людей.

Пятьсот молодых людей, стоящих на пороге своей самостоятельной жизни.

Их всех спросили, чего бы они хотели добиться в своей жизни, чего бы они хотели достичь.

Кто-то хотел заработать денег.

Кто-то хотел заработать очень-очень много денег.

И вот спустя сорок лет этот опрос был снова повторен.

И все те же пятьсот, но уже немолодых людей вновь ответили на тот же самый вопрос: чего они смогли добиться в своей жизни? Чего они сумели достичь?

И результаты были, признаться честно, печальны, так как один, только ОДИН из всех опрошенных смог добиться полной финансовой независимости.

И как мы назовем такого человека?

– Счастливчик! Красавчик! – выкрики из зала эхом донеслись откуда-то из-за пелены.

…Везунчик?!

Мы назовем такого человека «Миллионер».

В рублях? Нет, ну в евро, конечно же! В евро.

И согласитесь, что этот человек что-то делал в своей жизни.

«Немало делал, мне кажется… поболее, чем многие».

Другие девятнадцать. Это те люди, которых в наше время, в наши дни мы можем встретить в таких местах, как Тверская, Кутузовский, Третьяковский проезд, Столешников переулок. Они ходят от магазина к магазину, от бутика к бутику: дорогой фирменный костюм – здесь, дорогая брендовая обувь – там, бриллиантовое колье – тоже пригодится. Другими словами, эти люди тратят много денег, но при этом у них кое-что еще и остается.

И как мы назовем этих людей?

«Обеспеченные…»

Правильно, мы назовем их «финансово независимые люди». Или, проще говоря, богатые.

И вот здесь, как бы мне этого ни хотелось, я вынужден провести черную прямую черту, так как оставшиеся четыреста восемьдесят смогли присоединиться лишь к среднему слою.

А сколько в наше время, в наши дни зарабатывает средний слой?

«По больному режет…»

– Сколько дадут! – раздалось позади меня.

Я рефлекторно повернула голову на звук: «Дают тоже всем по-разному… если дают».

– Мало!

…И, чтобы никого не обидеть, мы назовем их «абсолютный финансовый минимум».

Рука медленно срисовывала с проектора слова в сокращении:

«min… Минимум… еще одно определение в характеристике личности.

Здравствуйте, меня зовут Лера. Мне двадцать два года. Я родилась в Саратове, учусь, работаю салонным администратором, и я – абсолютный финансовый минимум…»

…показывает, что от четырех до максимально пяти процентов всех людей в своей жизни добиваются финансовой независимости.

«…но я не хочу… не хочу приписывать себе это определение. Пусть это и правда на данный момент…»

Я украдкой посмотрела на Ромку. Он был полностью поглощен диалогом ведущего с залом и записывал вместе со всеми: «Зачем ты сделал это?»

…но как же это так?

Ведь изначально все хотели, все стремились, а в результате – только 4–5 %.

Да потому, что об этом мало кто задумывается.

Давайте рассмотрим такой пример, что все эти четыреста восемьдесят находились бы над чертой и зарабатывали бы все деньги, а эти двадцать находились бы под чертой. И, допустим, я бы находился среди этих двадцати. И вот только тогда я бы задумался: почему у всех все так хорошо? Все живут в шикарных домах, ездят на дорогих автомобилях, а я в этом числе неудачников ничего этого не имею. А так все плывут в большой и серой массе.

А кто все эти двадцать? Это люди – владельцы какого-то собственного бизнеса. Им принадлежат рестораны, магазины, те же отели. Эти люди не отсиживают на работе положенное время, после чего приходят домой и спокойно ложатся спать. Нет. Эти люди работают по 8, по 12, зачастую по 16 часов в сутки, думая о своем бизнесе, как его улучшить, как еще больше денег заработать. Именно поэтому они находятся над чертой.