* * *
Я проснулась от назойливого пиликанья мобильника. Звук был приглушенным, поэтому я не сразу сообразила, мой ли это телефон, но позднее поняла, что мой, просто надрывающийся откуда-то из недр сумки, которая сиротливо валялась в углу комнаты. Видимо, вчера я даже не вынула его оттуда. Вчера? Я резво подорвалась с постели и кинулась за телефоном.
Входящий вызов: Ромка Карпаков.
– Але, – осторожно озвучила я, стараясь не выдавать своего непонимания.
– Все спишь? Как самочувствие твое? Давай просыпайся и собирайся. На собрании сегодня еще раз усвоишь информацию, поближе познакомишься с партнерами. Я заеду через час примерно. Будь готова.
Я хотела что-то ответить, вернее, что-то спросить… Я точно знаю, что хотела… но…
Слушая кроткие гудки в трубке, я лишь посмотрела на свое растерянное отражение в зеркале на стене и, пожав плечами, начала собираться. Что надеть-то, господи?
* * *
Натягивая колготки и дорисовывая глаза, я то и дело проваливалась в воспоминания вчерашнего дня. Люди, пиджаки, суета и разговоры. Потом словно вспышка – знакомство с «шефом», собрание, взрыв головного мозга и снова общение с «шефом», потом сквозь туман объяснения сути, выступление регионального директора, от которого мурашки бегут по спине (они до сих пор бегут при воспоминаниях), и персональное собеседование. Ромка должен был организовать какой-то транспорт, потом дождь – и мы толкаемся в пробке к моему дому, Ромка звонит – просит отсрочить время нашего прибытия, мы подъезжаем, я хочу, чтоб Ромка поднялся со мной – и он поднимается, я беру деньги, переживаю, что они в разной валюте, а ехать в обменник уже совсем времени нет… но Ромка делает звонок, и мы уже выезжаем обратно. Мне немного холодно. Это пройдет. Мы приезжаем обратно. Фойе уже полупустое. Лишь отдельные группки рассредоточены по углам в непринужденной беседе и ожидании. Меня приняли без ожидания. Дали ознакомиться с уставом, который я якобы прочла сквозь пелену на глазах. Подписала документ, и, забрав сумму, пересчитав ее тут же, в моем присутствии, мне выдали картонный прямоугольник, где в предусмотренном поле я должна была вписать свои ФИО.
Я снова кинула взгляд на сумку. Бейджик! Он лежал в паспорте, всунутый под обложку. Так и не подписанный.
Снова раздался звонок, заставивший меня вздрогнуть.
– Я тут толкаюсь у тебя немного, но скоро подъеду. Ты готова уже?
– Ром, я бейджик не подписала, – вместо ответа выдала я.
На том конце трубки раздался игривый смех:
– Я знаю. Ты его не забудь, главное. А подписать мы его господину Янину дадим – у него почерк красивый.
– Ладно…
– Все, скоро буду.
– Ага…
И снова короткие гудки. Ага. Скоро будет. А я так и сижу в чулках и с не докрашенным глазом. Ага…
Я схватила юбку и обнаружила на ней темное пятно. Ну, все правильно… Я ж окатила себя и г-на Янина вином, когда мы в ресторане праздновали мой второй день рождения. День вступления в бизнес. А потом вместе орали в трубку, поднимая третий бокал за эксперта – за нашего господина Патанина. Я тоже что-то там орала, может, оно и к лучшему, что не совсем помню что, да и в мужских баритонах оно явно все затерялось…
Придется натягивать брюки. Они-то хоть чистые. Но мятые! Мать вашу! Ох уж эти утренние сборы…
К третьему звонку телефона я подлетела от гладильной доски и, не глядя, выпалила:
– Ром, пять минут – и я выхожу!
– Доброе утро, госпожа Батунина! Вы, как я слышу, бодры и настроены на новый позитивный день! – раздалось мне в трубку, от чего я чуть ее не выронила.
– Еще раз поздравляю вас с правильно принятым решением, вижу, что вы с господином Карпаковым на связи, и буду рад вас видеть в фойе, где мы с вами обязательно еще пообщаемся. До связи.
«Вот это утро!» – пронеслось у меня в голове, когда я едва успела спасти брюки от неминуемого прожжения. И на мой вопросительный взгляд в машине Ромка, едва заметно улыбнувшись, ответил:
– Да, Лер. Сейчас многое начнет меняться.
Если б знать тогда, насколько много! Если б…
* * *
…И несколько лет назад был проведен соцопрос. Взяли пятьсот людей.
Пятьсот молодых людей, стоящих на пороге своей самостоятельной жизни.
Их всех спросили, чего бы они хотели добиться в своей жизни, чего бы они хотели достичь.
Кто-то хотел заработать денег.
Кто-то хотел заработать очень-очень много денег.
И вот спустя сорок лет этот опрос был снова повторен.
И все те же пятьсот, но уже немолодых людей вновь ответили на тот же самый вопрос: чего они смогли добиться в своей жизни? Чего они сумели достичь?
И результаты были, признаться честно, печальны, так как один, только ОДИН из всех опрошенных смог добиться полной финансовой независимости.
И как мы назовем такого человека?
– Счастливчик! Красавчик! – выкрики из зала эхом донеслись откуда-то из-за пелены.
…Везунчик?!
Мы назовем такого человека «Миллионер».
В рублях? Нет, ну в евро, конечно же! В евро.
И согласитесь, что этот человек что-то делал в своей жизни.
«Немало делал, мне кажется… поболее, чем многие».
Другие девятнадцать. Это те люди, которых в наше время, в наши дни мы можем встретить в таких местах, как Тверская, Кутузовский, Третьяковский проезд, Столешников переулок. Они ходят от магазина к магазину, от бутика к бутику: дорогой фирменный костюм – здесь, дорогая брендовая обувь – там, бриллиантовое колье – тоже пригодится. Другими словами, эти люди тратят много денег, но при этом у них кое-что еще и остается.
И как мы назовем этих людей?
«Обеспеченные…»
Правильно, мы назовем их «финансово независимые люди». Или, проще говоря, богатые.
И вот здесь, как бы мне этого ни хотелось, я вынужден провести черную прямую черту, так как оставшиеся четыреста восемьдесят смогли присоединиться лишь к среднему слою.
А сколько в наше время, в наши дни зарабатывает средний слой?
«По больному режет…»
– Сколько дадут! – раздалось позади меня.
Я рефлекторно повернула голову на звук: «Дают тоже всем по-разному… если дают».
– Мало!
…И, чтобы никого не обидеть, мы назовем их «абсолютный финансовый минимум».
Рука медленно срисовывала с проектора слова в сокращении:
«min… Минимум… еще одно определение в характеристике личности.
Здравствуйте, меня зовут Лера. Мне двадцать два года. Я родилась в Саратове, учусь, работаю салонным администратором, и я – абсолютный финансовый минимум…»
* * *
…показывает, что от четырех до максимально пяти процентов всех людей в своей жизни добиваются финансовой независимости.
«…но я не хочу… не хочу приписывать себе это определение. Пусть это и правда на данный момент…»
Я украдкой посмотрела на Ромку. Он был полностью поглощен диалогом ведущего с залом и записывал вместе со всеми: «Зачем ты сделал это?»
…но как же это так?
Ведь изначально все хотели, все стремились, а в результате – только 4–5 %.
Да потому, что об этом мало кто задумывается.
Давайте рассмотрим такой пример, что все эти четыреста восемьдесят находились бы над чертой и зарабатывали бы все деньги, а эти двадцать находились бы под чертой. И, допустим, я бы находился среди этих двадцати. И вот только тогда я бы задумался: почему у всех все так хорошо? Все живут в шикарных домах, ездят на дорогих автомобилях, а я в этом числе неудачников ничего этого не имею. А так все плывут в большой и серой массе.
А кто все эти двадцать? Это люди – владельцы какого-то собственного бизнеса. Им принадлежат рестораны, магазины, те же отели. Эти люди не отсиживают на работе положенное время, после чего приходят домой и спокойно ложатся спать. Нет. Эти люди работают по 8, по 12, зачастую по 16 часов в сутки, думая о своем бизнесе, как его улучшить, как еще больше денег заработать. Именно поэтому они находятся над чертой.