– Скажите, у вас в квартире есть аптечка?

Я замотала головой.

– Это Риткина квартира.

– Надо промыть рану. И перевязать.

– А пуля?

– По касательной прошла, задела только. – ответил мне Соболев. И потер подбородок. – А у вас сильный удар. Чуть челюсть мне не выбили. Хорошо, я успел увернуться.

– Там книжки тяжелые. – словно оправдываясь, сказала я.

Он вдруг расхохотался. Я, недоумевая, подняла на него глаза.

– Вы единственная женщина, которая пыталась остановить бандита книгами. И кто вообще в наше время носит книги в дамской сумке!

Мне стало смешно с самой себя. И я даже улыбнулась. Действительно, забавно.

– Послушайте, в переходе есть аптека, она до двенадцати работает. – вдруг затараторила я, саму себя не узнавая. – Я быстро сбегаю, а вы пока в квартире побудьте. Хорошо?

Он лишь кивнул.

– Только для начала мне нужно еще раз осмотреть подъезд и место, где он сбросил ствол, вдруг еще найдутся вещь доки.

– Хорошо. Я оставлю вам ключи.

– Давайте.

Я сунула ему связку, показав необходимый ключ и бросилась к выходу, понимая, что Соболев остался там совсем один и в больницу ехать отказывается скорее всего из-за меня, может просто боится оставить меня одну?

– Не забудьте бинт, Кира Юрьевна. И обезболивающее. И будьте очень осторожны. – услышала я его уже буквально на последней ступеньке. Кивнула и побежала, что было сил.

В аптеке не было не души. И на улице мне не встретился ни один прохожий. Хоть я и глядела по сторонам, и шарахалась даже от звука ветра. Все же недавнее происшествие давало о себе знать. Но мысль о том, что там, в Риткином подъезде, находится капитан с раной на руке, придавала мне сил и я шагала быстрее. Только у входа в подъезд, где я стояла буквально час назад вместе с Соболевым, я остолбенела. Смотрела на дверь в подъезд, и перед моим взором пронеслось вдруг то, что произошло. Как в дурацком фильме я увидела со стороны себя, стоящую спиной к лифту в подъезде и капитана, держащего домофонную дверь. А потом выстрел, Соболев прижимает меня к стене, и пуля попадает ему в руку.

– Он закрыл меня, – Я даже не заметила, что произнесла это вслух.

Это открытие поразило меня куда больше чем то, что в меня стрелял неизвестный. Соболев спас мне жизнь. А я его еще и по лицу сумкой отходила. Супер. Кира, ты просто молодец. Приз «идиотка года» теперь твой по праву.

Тут я перевела взгляд себе под ноги. Там что-то блестело возле моей правой ступни. Я наклонилась и подобрала непонятный предмет. Поднесла к свету. На моей ладони в черной перчатке лежала пуля. На ней была кровь. Несомненно, Соболева. Я сунула пулю в карман и заспешила в дом. В подъезде была тишина, из чего я сделала вывод, что капитан скорее всего в квартире. Открыв дверь, она была предусмотрительно не заперта, я огляделась. В прихожей горел лишь маленький ночник, Соболева нигде не было видно.

– Я в ванной, – услышала я его голос.

Быстро раздевшись и схватив пакет с лекарствами, я влетела к нему. Мужчина сидел на краю Риткиной роскошной ванны с джакузи. Голый до пояса, машинально отметила я. Его куртка валялась на полу, там же я увидела пиджак с пистолетом в коричневой кобуре и светлую рубашку со следами крови на рукаве. Меня слегка замутило от запаха, стоявшего в ванной комнате. И от вида красной жидкости, стекающей по белому бортику. Капитан включил воду, повернулся ко мне вполоборота.

– Купили?

Я кивнула.

– Все, как вы сказали. И бинты.

– Отлично, вам придется мне помочь.

Я испуганно пригладила волосы.

– Кира Юрьевна, это не страшно. Представьте, будто я коленку разбил. Вам в детстве мазали коленки зеленкой, когда вы падали?

– Вряд ли зеленка вам сейчас поможет.

– Это почти так же просто, как помазать колено зеленкой. Я буду говорить вам, что делать, а вы просто выполняйте. Хорошо?

Голос у него был очень мягкий. Успокаивающий. И я вспомнила, как промывала раны Дане, когда он разбивал колени, падая с велосипеда. И что я разговаривала с ним почти таким же спокойным и тихим голосом. Действительно, это не так уж и страшно.

Я решительно закатала рукава своего свитера повыше и шагнула к Соболеву. Я старалась не замечать того, что полуголый мужчина сидит на бортике Риткиной ванной. Старалась не смотреть на шрамы на его теле, старалась не ощущать тепло от его сильной руки, которую я перевязывала. Иногда его пальцы касались моих, когда он пытался указать мне, что именно нужно делать и как. И под его чутким руководством уже через каких-нибудь полчаса, показавшимися мне вечностью, капитан сидел с перевязанной рукой. И с залепленной пластырем бровью и обработанной перекисью губой. Правда, он был ужасно бледен, и это меня беспокоило.

– Вам очень больно? – зачем-то спросила я.

Он усмехнулся.

– Не очень. Но будет лучше, если вы дадите мне вон ту белую таблетку. И стакан воды.

Пока я ходила за водой, он зачем-то достал с пола свою рубашку и пытался ее одеть.

– Вы что делаете?

– Одеваюсь. Спасибо вам за помощь, но не могу же я вечно просидеть в вашей ванной.

– Нашли что-нибудь еще там наверху?

– Глушитель неподалеку, потому мы с вами выстрела и не услышали.

– Понятно.

– Ладно, нужно ехать в отделение, написать рапорт, попробовать составить фоторобот нападавшего.

– Никуда вы не пойдете. – я вырвала рубашку у него из рук. – Рапорт вполне подождет до утра. Пейте свое обезболивающее и идите в комнату. А я закину ваши вещи в стирку.

Он попытался протестовать, но я буквально выпихнула его в коридор. Через какое-то время нашла его сидящем на диване. Он откинулся на спинку и сидел с закрытыми глазами. Бледность никуда не делась с его лица. Мне это совсем не нравилось. Но я уже поняла, что заставить его ехать в больницу у меня шансов нет.

– Я приготовлю вам чай. С сахаром. И может вам лучше лечь?

Он открыл глаза.

– Да, я, пожалуй, на пару минут прилягу.

Мне показалось, что его трясет. Удивляясь собственной смелости, я подошла и потрогала его лоб. Он даже никак не отреагировал на это.

– Да у вас температура! – я в панике вскочила.

– Это быстро пройдет, не надо волноваться, Кира Юрьевна. – услышала я его приглушенный голос.

Я мигом влетела на кухню. Включила чайник, потом пошла в спальню и притащила Соболеву одеяло. И подушку. Он даже не пытался меня остановить, когда я укладывала его голову и накрывала одеялом.

Потом принесла ему чашку чаю.

– Надо выпить, быстрее согреетесь.

Он нехотя вылез из-под одеяла и стал пить. Пар бил ему в лицо, и оно слегка раскраснелось. Я даже обрадовалась, пока снова не потрогала его лоб. Он по-прежнему был горячим. Нужен градусник, но его здесь явно не было. Я заметалась по квартире. Врач из меня никудышный, сиделка тем более. Да еще и в чужой квартире. Я не припомню случая, чтобы Ритка болела. Мне казалось, что в такой роскошной квартире человек просто не может заболеть. Я вспомнила, что среди лекарств, которые я купила в аптеке, был парацетамол. Мигом отыскав его, я заставила Соболева выпить таблетку.

– Должно сбить температуру, – зачем-то сказала я очевидную вещь.

Он кивнул и откинулся на подушку. Через минуту я услышала его тихое дыханье. Он крепко спал.

Я пошла в ванну, как раз машинка постирала, развесила вещи Соболева. Кобуру с пистолетом осторожно отнесла в коридор на тумбочку. На всякий случай заперла все замки, подергала ручку, чтобы убедиться, что к нам никто не заберется. И наконец, смогла перевести дух. Этот вечер дался мне нелегко. Я умылась, переоделась в штаны и футболку, и пошла на кухню. Стараясь не шуметь, сама выпила чаю. Спать не хотелось. Слишком возбужденный мозг отказывался угомониться. Я смотрела в окно на падающий снег. На столе передо мной лежала пуля, потемневшая от крови капитана. Я вертела ее пальцем и гадала, кому я так не угодила. А когда мысли на этот счет меня покидали, я прислушивалась к едва различимому дыханию Соболева из гостиной и на миг замирала, представив себе, что было бы, если б этот абсолютно чужой мне человек, не закрыл меня сегодня собой. И то ли от осознания того, что я все еще жива, то ли от напряжения, то ли просто от благодарности к капитану, я тихонечко заплакала. Уже дважды за этот день. Но на этот раз это были просто тихие слезы облегчения.