— Откуда сия прелесть? — я невольно расплылся в улыбке.

— А вот. — гордо ответствовал ты, откладывая накидку в сторону, а потом вернулся уже к Тиффани. — Собрал сам, столько времени и денег сюда ушло. Пя… — ты замялся. — Несколько лет с ней возился, починил полностью, остались мелочи.

Я ходил вокруг мотоцикла, все рассматривал. И правда, детали были от разных мотоциклов. Может и из моего поломанного «Венома» здесь что-то имеется? Я же его тогда на свалку…

— Как же ты умудрился…

— Легко. Договорился с Джеком, он хозяин автосервиса, он тоже мотоциклы любит. Первое время он помогал искать детали, в гараж свой меня пустил и место для моей красотки нашел. А я собирал, копался тут, естественно, покупал на свои средства все — 2/3 заработка каждый месяц сюда, хотя все равно мало выходило.

Никогда бы не подумал, что ты увлекаешься мотоциклами. Более того, я вообще не мог представить тебя в шлеме, верхом на этой махине, гоняющем по городу. Хотя что уж, и в стриптиз-клубе то я не ожидал тебя увидеть. Странные ты выбираешь хобби, Крылатый. В тебе полно сюрпризов.

— Можно сесть? — я обхватил ладонями ручки.

— Только не зводи, лихач. — улыбнулся ты, а потом выудил откуда-то шлем: желтый, блестящий, с толстой черной вертикальной полосой, по бокам от которой шли две тоские белые, а сзади поверх полосы — цифры 58.

— Откуда это форменное безобразие? — усмехнудся я, смотря на шлем, — Почему желтый, не слишком ли?

— Не желтый, а золотой. Ничего ты не понимаешь. — с упреком пробурчал ты, а потом нахлобучил мне это недоразумение на голову. — Насиделся? Слезай, я для тебя у Джека его байк попрошу.

Я недоуменно посмотрел на тебя.

— Мы что, поедем кататься?

— Ага. А зачем иначе бы я тебя сюда привел?

***

Мы выехали на пустую дорогу. Некий Джек, твой хороший товарищ, действительно одолжил мне свой байк, только под залог. （увы, лично я его так и не увидел, ты сказал, он на встрече какой-то важной, поэтому деньги мы просто оставили в записной книжке, куда по твоим словам, Джек записывал свои дела, нечто вроде ежедневника）. Ты надыбал у него в гараже шлем для меня — хвала богам, обычный черный, без каких-либо рисунков — а потом мы вместе поехали подальше от города. Ты знал какое-то место, где можно было в волю погонять, не опасаясь влететь в чужой автомобиль или огрести от полицейских за превышение скорости.

Трасса действительно была зачет: ровная дорога без резких поворотов, кругом — поля, совсем нет людей. И время ты выбрал замечательное, еще светло было, все видно, солнце уже не слепит, дождя нет, дороги сухие. Единственное, это было очень далеко от города, ты сразу предупредил, что домой вернемся затемно.

Ты замедлился, а потом на ходу развернул свой мотоцикл на сто восемдесят, после чего выставил «подножку». Я перемахнул пару метров, развернулся, а затем подъехал к тебе и тоже остановился рядом и поднял стекло на шлеме.

— Готов? — твои глаза радостно блестели в предвкушении гонки.

Я обвел глазами мотоцикт и проверил тормоза. Излишне осторожным я никогда не был, а тут вдруг накатило что-то. Я так же вытянул голову и глянул через твою руку, мельком осмотрев твой.

— Подумать только, какой заболтивый. С Тиффани все в норме, я сам проверял тысячу раз, прежде чем выезжать куда-то. — ты закатил глаза, а потом одним ловким движением опустил мое стекло.

А через секунду мне и оставалось только глотать пыль из-под твоих колес и смотреть на удаляющиеся «58» на твоем шлеме. Даже возразить не дал, хитрец.

Я не медлил. Сразу на газ, байк даже на колесо привстал от такого обращения, и я буквально мигом пролетел пять, десять, двадцать и так далее метров, в погоне за тобой.

Я несся со скоростью света, чувствовал скорость чужого байка, но в все равно я будто догонял вторую молнию в желтом… золотом шлеме. Вокруг только — рев двигателей, твоя спина в черной кожанке и скорость. Безграничная скорость, такая, что, казалось, еще немного — и полет. Но законы физики пока брали своё.

Ты чуть сбросил скорость. Поравнялся со мной, крикнул что-то, мотнув головой в шлеме и снова укатил вперед, совсем немного, буквально на пару метров.

А потом я увидел, как ты убираешь ноги с подставок. Обе, резко перемещаешь вес на руки и тут же перескакиваешь ногами на сидение — там, где пару секунд назад находилась твоя пятая точка.

Сердце испуганно замерло, а затем с новой силой застучало в грудной клетке. Кажется, я что-то крикнул тебе, но ты даже не оглянулся. Ты был сосредоточен на трюке.

Я перестал дышать. Смотрел на тебя, как ты потихоньку выпрямлялся в полный рост. Ты вставал на мотоцикл, а потом вовсе убрал руки и развел в стороны — для равновесия. А я молился, чтобы ты не упал. Боялся, ведь секунда — руль мог свернуть в сторону, колесо могло наехать на несуществующей камень, или ты просто мог потерять равновесие. На такой скорости была опасна любая мелочь.

Но ты действовал легко, уверенно. Будто крылья за спиной имел. И не боялся ничего, будто бессмертный. Через рев мотора слышу, ты кричишь, радостно, во всю глотку, свободно так, ловишь пальцами ветер.

Я нагнал тебя, поровнялся с Тиффани. Ты повернул на меня голову, и я увидел, что ты улыбаешься. Так, как никогда не улыбался при мне. Мне показалось, что ты светишься от счастья. А еще я убедился, что в который раз влюбляюсь в тебя заново.

Но в одно мгновение что-то пошло не так.

Впереди преграда — ветром на дорогу с дерева вынесло огромную ветку. Ты не замечал до последнего, а когда увидел — было поздно. Ты мигом схватился за байк руками, надавил по тормозам. Мотоцикл бы не успел затормозить, поэтому ты попытался направить его в сторону. Тебе удалось избежать столкновение колеса и ветки, но с управлением ты не справился — Тиффани улетела в кювет вместе с тобой.

Я резко дал по тормозам так, что на асфальте остались черные полосы, но все равно перелетел через место аварии, остановился, выставил подножку, и выбежал к краю дороги, туда, куда ты упал, на ходу скидывая шлем.

— Крылатый！

Я кричал, звал. Твой мотоцикл валялся в нише меджу дорогой и колосьями пшеницы, колеса все еще вращались, постепенно замядляясь. Тебя я не видел, но всей душой боялся, что вот, подойду чуть ближе и увижу тебя под мотоциклом с расквашенным черепом, сломанной ногой или еще хуже…

— Крылааатыыый！ — я все еще в панике пытался до тебя докричаться. — Ээй！

Когда я подбежал к Тиффани и кинул взгляд на место аварии, понял, что тебя там нет. Я огляделся кругом. Паника нарастала.

— Крылааатыыый！ Где ты, черт возьми！

— Здесь！ — раздался хриплый голос из глубин поля.

А потом я увидел в пяти метрах от меня твою ладошку, поднятую вверх над пшеничными посевами. Я облегченно выдохнул, тут же кинулся к тебе, разгребал пшеницу ладонями, бежал, бежал, а потом упал на колени рядом с тобой на измятые колосья.

— Господи… Крылатый, как ты?

Ты сидел среди пшеницы, моргал, тряс головой. Я обхватил ладонями твою голову, уже без шлема. Осматривал на предмет повреждений, боялся, что где-то ты все-таки получил травму, но голова твоя была цела — за исключением царапины на носу, стертую скулу и кровоточащую нижнюю губу.

— Нормально… Только в ушах немного звенит. — ты улыбался, как последний псих, только что покинувший обитые войлоком стены больницы.

— Неужто ты так сильно треснулся? Господи, как ты вообще жив остался, тебя так далеко выбросило… Ничего не болит? Ноги-руки целы? Шлем…

— Шлем я сам снял. — ты рассмеялся. — Я цел, все в порядке, синяки только. Байк грохнулся на бок, скатился вниз по гравию, а я перелетел просто. Сидел бы со всеми ногами — точно бы был похоронен под мотоциклом.

Ты поймал мои руки и оторвал их от себя, а потом тыльной стороной ладони утер кровь с подбородка. А сам смеешься почти, точно шизик.

— Чего смеешься? Мозги в полете вышибло? Крылатый, ты вообще понимаешь, что ты не умер чуть? А если бы…

— Не умер, Дил. Даже наоборот！- ты резко прервал меня и посмотрел в глаза. — Дил, я сейчас самый живой человек во вселенной. Я живой, понимаешь? Смотри！