– Вот про это я бы не хотел распространяться и больше не спрашивай меня про это. Хорошо?! Желательно о личном вообще не говорить. – Произнес я с лицом полным раздражения.

– Ну как скажешь… – Лицо Перова сразу переменилось. Еще секунду назад он был весел и полон энтузиазма, а сейчас смотрел на меня снизу вверх так, будто хотел заглянуть в самую душу, мрачный и безмолвный, а его обычно округлые щеки будто слегка даже обвисли. Однако когда мы сели за столик, и он взялся за блокнот и свою любимую шариковую ручку, все вернулось на прежние места. Эту ручку он неизменно носил с собой уже больше года, менялся лишь стержень. Он объяснял это тем, что это самая удобная ручка, которую когда-либо он держал в своих пальцах и его ничуть не смущал ее уже потертый вид. – Как вчера сообщил пресс-секретарь президента: «Сегодня, входе третьего чтения, был принят закон о скорой медицинской помощи. Теперь в целях экономии бюджета каждый гражданин имеет право на 4 бесплатных вызова скорой медицинской помощи в год». Таким образом, все кто нуждаются в помощи чаще, но не располагают денежными средствами, будут отданы во власть естественному отбору. Умышленная ли это чистка рядов населения или обыкновенная недальновидность, остается только гадать. Вот. Так и оставим. Нарисуешь Дарвина?

– Пока еще не знаю. Мне кажется, стоит преподнести все немного в другом ключе.

– Например?

– Например: тропа, по тропе идут люди, вдоль нее стоят четыре врача, затем развилка, с одной стороны за шлагбаумом стоит пузатый депутат и тянет руку за деньгами, позади него больница, с другой стороны дорога ведет на кладбище.

– Тебе не кажется это слишком оппозиционным? – С некоторым удивлением в адрес моих мыслей спросил Перов.

– А разве не в этом суть нашей работы – показать все как оно есть? До тех пор пока правительство дает поводы сомневаться в их преданности народу, а газета выпускается в этом жанре, я буду шевелить в их глазах и бревна, и соринки. – С уверенностью в себе и с полным сердцем мятежа раздраженно ответил я.

– Я не уверен, что всем это понравится. – Нахмурив свои черные густые брови, произнес Перов. – А впрочем, делай, как знаешь. Не я редактор. – Резко смягчившись, безразлично добавил после.

Однако когда мы вернулись в редакцию, месье Гюго понравилась моя идея, и он предложил мне самому написать статью об этом для завтрашней газеты. Для меня это было в новинку, но энтузиазм и еще бурлящее во мне возмущение от новости придавали мне уверенности в себе. Уже вскоре я принес готовую статью и шарж ему на суд:

«На жизнь объявлен был лимит.

Четыре шанса даровали!

Довольный депутат сидит

И требует, чтоб подавали!

Вчера официально утвердили лимит на количество бесплатных вызовов кареты скорой медицинской помощи в год каждым гражданином. Теперь все кто будет нуждаться более чем в 4 шансах на спасение должны платить или уповать на судьбу. Сделано это было, как сообщил пресс-секретарь президента в целях экономии бюджета. Однако раздача крупных сумм денег в долг даже не самым дружественным по отношению к нашему государству странам и впоследствии прощение этих самых долгов, по мнению главенствующей верхушки, на бюджете никак не сказывается и продолжают это делать. В то время как граждане, которые и создают этот самый бюджет уплатой налогов в казну, остаются все более брошенными на выживание в условиях более и более тяжелых с каждым днем. Которые щедро ухудшают те, кто, позабыв о долге, не забывает о себе».

– Это будет «бомба»! – Воскликнул Гюго и немного потряс перед собой рукой державшей мою статью. – Уверен, эти слова никого не оставят равнодушным и как нельзя лучше донесут суть события. У тебя хорошо получается. Не хочешь ли и дальше писать статьи сам? – Спросил он меня, затем встал со своего кожаного кресла и подошел ко мне.

– Скажу так: я бы не отказался от такой возможности, если считаете мою писанину достойной. – Ответил я утомленным голосом.

– Значит решено. В крайнем случае, статью можно переписать или заменить, если вдруг получится недостаточно хорошо. А эту отправим сегодня же вечером в печать для завтрашнего выпуска. – Ответил Гюго уже более тихим голосом, будто погрузившись уже в собственные мысли, повернулся к своему столу, взял с него какую-то стопку бумаг и, сложив их в одну руку с моей статьей, направился к выходу из кабинета.

В тот вечер Гюго решил лично запустить процесс печати тиража и присутствовать при этом до его завершения. Я не понимал для чего ему это нужно, но так и не решился спросить, лишь молча наблюдал за происходящим. Домой мы вернулись только в десятом часу. Я был измотан и голоден. Мысленно я уже видел предстоящий ужин и ожидающую меня постель. Но к моему удивлению, едва мы подошли к двери, и, не успев зайти в дом, как Гюго предложил мне прогуляться в парке недалеко от их дома.

– Сегодня чудесная погода. Как ты смотришь на то, чтобы прогуляться перед ужином в парке и подышать свежим воздухом, после проведенного дня в душных помещениях?

Погода и правда стояла чудесная, не то, что вчера. Было относительно тепло и сухо. Ненавязчивый ветер был почти незаметен, а небо чистое и манящее звездами. Я бы даже снял и оставил цилиндр. Мне нравится, когда легкий ветер чуть треплет мои не слишком короткие волосы.

– С удовольствием составлю Вам компанию. – При всем моем желании утолить голод и в тихом одиночестве переварить ужин и все что произошло со мной за день, других вариантов ответа в моей голове даже не было.

– Вот и замечательно! – Восторженно добавил Гюго.

С этими словами мы вошли в дом. Месье завернул в гостиную. Чуть позади него следовал я, отстав всего на секунду, пока клал свой цилиндр на столик в прихожей. В дальнем конце комнаты, в которой еще вчера я отогревал дрожащие руки, в правом углу стоял маленький круглый стол с настольной лампой. По обе стороны от него в креслах сидели жена и дочь Гюго за чтением какой-то книги, а между ними на паркетном полу лежал черный пес. В левом же углу стоял книжный шкаф.

– Литературный кружок в сборе! – С улыбкой на лице громко произнес месье Гюго.

– Теперь да. – С ответной улыбкой сказала Вивьен, заложив закладку закрыла книгу и бережно положила на стол.

Пес тотчас отреагировал на разговор, поднял морду и повернул в нашу сторону, затем видимо убедившись, что уши его не обманули, быстро вскочил и подбежал к месье.

– Мы его утомили своим чтением так, что он даже уснул. – Сказала дочь.

– Теперь он вдвойне будет рад вашим вечерним прогулкам. – Шутя заметила мадам.

– Пойдем же скорей, мой друг. – Не тая радости произнес месье и погладил по голове пса, постепенно переходя на шею и двигаясь к ребрам почесал его за бок.

Парк был расположен в центре улицы и огорожен кованым забором с разнообразными узорами, в основании которого была красная кирпичная кладка. Все это довольно гармонично смотрелось с фонарями, которые освещали тротуар и подобные которым были на любой другой улице. А вход был обрамлен кованой в том же стиле что и забор аркой. Уже была осень. И обнажающиеся деревья с их желтеющими листьями в темное время суток выглядели довольно тревожно, тем более что вокруг не было видно других любителей поздних прогулок в безлюдном парке. Зато между ветвей деревьев можно было увидеть звездное небо и месяц, который освещал Землю и будто наблюдал сверху за тем, что происходит на ее спрятанной в тень поверхности. К тому же с нами был довольно крепкий черный пес, который бегал неподалеку и все время что-то искал. Так что бояться было нечего и можно было насладиться тишиной и спокойствием, которые я так ценю, вдыхая при этом чуть морозный и душистый запах осени во всех ее нотках местной флоры.

– Мне подарила его несколько лет назад моя жена Элен. В тот год случился пожар. И издательство сгорело почти дотла. Оставались только стены и название. Я хотел как можно скорее его восстановить и вернуть сотрудникам работу, себе любимое дело, а публике полюбившуюся газету. Но у меня не было достаточно денег. И я обратился к моему старому другу, которому в свое время я занял довольно крупную сумму, чтобы он смог рассчитаться с долгами и продолжил развивать свою ювелирную лавку. К слову, я даже не напоминал ему про долг до того дня. Его бизнес процветал и расширялся, к тому моменту у него уже было три ювелирных лавки в разных концах города. Когда я пришел к нему в первый раз за помощью, он отказал мне, сославшись на тяжелое материальное положение и недобросовестных партнеров, взявших деньги и не присылающих на реализацию новые украшения. Так продолжалось несколько месяцев, пока однажды он не предложил мне продать мой единственный дом ему, причем не по самой выгодной цене. И тогда бы моей семье пришлось жить в отстраивающихся руинах, в то время как он совсем не бедствовал, хоть и постоянно отговаривался, повторяя жалобы на своих партнеров. В тот миг я четко для себя решил, что этот человек мне больше не друг, и найду другой выход из ситуации, но на эту унизительную сделку никогда не пойду. Рассчитывать нам было больше не на кого. И те небольшие сбережения, что у нас оставались, я частично вложил в перепланировку и обустройство нашего дома, и вскоре мы стали сдавать второй этаж и часть первого обеспеченным людям, желавшим поселиться в этой части города, а в столовой как в ресторане подавали постояльцам завтраки, обеды и ужины. Сами же с прислугой теснились на третьем этаже. Эта затея удалась, и вскоре у нас было достаточно денег, чтобы начать восстанавливать семейное дело. Я обошел всех своих сотрудников и предложил вместе потрудиться на общее благо, пообещав долго не оставаться перед ними в долгу. Вернуть удалось не всех. Многие уже нашли себе новое место. Некоторые из них ушли к конкурентам. Общими усилиями с теми кто остался мы быстро вернулись к прежнему течению дел и вернули газету на ее заслуженное годами место, добавив в свои ряды неопытных новичков, среди которых позже был и ты. Но еще некоторое время мы продолжали сдавать комнаты нашего дома уже знакомым нам теперь людям. С тем же товарищем я больше не имел никаких дел. И вот однажды, когда я пришел домой после работы, у двери меня встретила Элен. На руках у нее был маленький черный щеночек с висячими ушами. Она протянула ко мне свои руки и произнесла: "Это щенок породы кане-корсо. Этот друг тебя никогда не предаст". Мораль такова, Альберт: не стоит надеяться на взаимную помощь, когда что-то делаешь для других. Помогай, если посчитаешь нужным, но так, чтобы в трудный момент у тебя осталось что-то и для себя. Найдется много "друзей" желающих урвать от твоего наследства кусок и только собаке будет неважно сколько у тебя денег, для того чтобы быть рядом. Редкий человек способен на такую преданность.