– Вот тебе и жаркий родственный прием. Наверняка это их рук дело. Кому же хочется делиться, а тем более с посторонним человеком.
– Мне неловко Вас просить, но можно мне пожить у Вас какое-то время?
– Хорошо. Но за тобой должок. И не спали мой дом, юный пироман.
– Тогда, я думаю, стоит потушить кухню… – Ответил я, приподняв брови и кивая головой, после чего сжал губы, сделав невинное лицо. Уж не знаю, насколько невинным оно получилось, учитывая мое обычно суровое худое лицо с острыми скулами.
– Что!? – Месье Гюго открыл рот, посмотрел на меня испуганными глазами и было хотел побежать на кухню, и даже дернулся в ее сторону, сделав полшага, затем остановился, медленно повернулся ко мне и посмотрел, приподняв одну бровь. – А ты шутник, однако! – Улыбнулся и хлопнул меня по плечу. – Жак покажет тебе твою комнату. Спокойной ночи. – И направился к выходу из гостиной.
– Спокойной ночи, месье.
Утром меня разбудил стук в дверь моей комнаты. Это был дворецкий Жак.
– Мистер Райт, Вас зовут к столу завтракать. – Послышался из-за двери голос Жака.
– Сейчас спущусь! – Только проснувшись и мало что еще понимая ответил ему я и посмотрел на часы стоявшие на тумбочке у кровати. Было 7:08. Затем лег на спину и около минуты молча смотрел в потолок, и пытался собраться с мыслями. Они не спешили меня посетить. И подобные минуты самые необычные из всех. В этот момент не чувствуешь ни счастья, ни горя, ни какого бы то ни было волнения. Разум абсолютно чист и на мгновение ты – это не ты и даже не человек. В этот момент особо ощущаешь единение со вселенной и наполняешься таким спокойствием, которое даже осознать не можешь пока мысли не вернут тебя обратно. Но когда это мгновение проходит, отношение к нему становится двояким: с одной стороны вновь хочется ощутить это невероятное спокойствие и продлить его, с другой же стороны становится страшно потерять способность мыслить и потерять свою индивидуальность, потерять себя полностью и перестать существовать. Ведь тело без мысли – это всего лишь тело. Возможно, именно так выглядит смерть, и страх перед этим забвением показывает истинную ценность мысли. И тот более жив, кто более других мыслит, как можно больше, чаще, шире. И тем более он индивидуален, тем далее от единения, чем скудно мыслящие люди. Ведь он уже сам является маленькой вселенной.
Затем я стал приходить в себя. Сел и не в силах держать голову, опустил ее. Мысли лениво, в порядке очереди наполняли разум. Но они были такими невнятными, что приходилось их прокручивать по несколько раз. После чего я поднял голову и окинул комнату взглядом, отбросил угол одеяла и встал с постели. Через пару минут я уже спускался по деревянной лестнице и шел на завтрак в столовую, где уже собралось все семейство Гюго.
– Всем доброе утро. – Добродушно поприветствовал их я.
– Доброе. Присаживайся с нами завтракать. – Произнес месье Гюго и показал рукой на свободный стул напротив него. – Знакомьтесь. Это наша прекрасная дочь Вивьен. А это мой юный друг и преданный нашему общему делу соратник Альберт Райт.
– Она действительно прекрасна. Очень рад нашему знакомству.
Передо мной была симпатичная стройная девушка моих лет, с длинными объемными темно-каштановыми волнистыми волосами и светлой, нежной кожей и словно медовыми глазами. Было очевидно, что она поздний ребенок и, скорее всего, долгожданный.
– Взаимно. Я слышала, что Вы почти как сын моему отцу. Но не думала, что все настолько серьезно. Мне следует уже ревновать его к Вам? – С невозмутимым видом подшутила надо мной Вивьен.
– А Вы ко всему еще умны и остры на язык. Редкое сочетание. Боюсь я Вам не конкурент. – Также невозмутимо ответил я.
– Вы выглядите усталым, Альберт. – Подметила мадам Гюго.
Только взглянув на нее, было очевидно от кого их дочери досталась вся красота. Месье же был, судя по всему старше своей жены: седоволосый, с небольшим брюшком, невысокий, но жизнерадостный, позитивный человек.
– Вы правы, я долго не мог уснуть и чувствую себя не очень бодро.
– От чего же не могли уснуть: из-за пожара или плохо спите на новом месте? – Спросила меня мадам.
– Думаю и то, и другое. Но больше, конечно, из-за пожара.
– Тем не менее, через пятнадцать минут нам нужно ехать в редакцию. Так что ешь и подходи к гаражу. – Вмешавшись в разговор, добавил месье.
Месье Гюго один из немногих у кого в городе был свой автомобиль. Это детище техники только начало замещать лошадей и более являлось предметом роскоши и демонстрации положения его обладателя, нежели средством передвижения. Гюго нравилась его новая игрушка, и он всегда сам садился за руль и потому даже не думал нанимать шофера.
Утро выдалось солнечным, и когда я вышел на улицу и увидел его автомобиль, то не мог не разделить чувств месье Гюго. Эмаль, покрывающая машину, блестела на солнце, а сочетание цветов радовало глаз. В ней удачно были совмещены солидный черный и живой, страстный темно-вишневый цвета. Месье ждал меня уже готовый ехать. Я был рад этой возможности и, полюбовавшись автомобилем несколько секунд, сразу сел рядом с ним. Я не впервые видел его автомобиль, но это был первый раз, когда я видел его в таком свете и имел возможность прокатиться.
Гюго не сильно боялся опоздать на работу, ведь он и являлся владельцем данной газеты, названной в его честь "Шарж Гюго". И так как мы с ним находились в приятельских отношениях и одном автомобиле, я тоже не переживал, хоть время уже было близко к девяти утра, когда мы только приехали к издательству.
Часть II
Здание издательства "Шарж Гюго". Коридор второго этажа. Навстречу друг другу идут Альберт и невысокий полноватый мужчина тридцати лет с зачесанными назад густыми темными волосами и в коричневом костюме тройка с полностью расстегнутым пиджаком, но застегнутой на все пуговицы жилеткой из под которой хорошо видно белую рубашку.
В редакции меня встретил Дмитрий Перов. Мы часто работали с ним в связке. Он писал статьи, а я рисовал к ним карикатуры.
– Здравствуй, Альберт.
– Здравствуй, Перов.
– Сегодня к полудню нам надо быть в Государственной Думе. Недавно позвонили в редакцию и сообщили о пресс-конференции.
– Ты не против, если я до того времени отлучусь по своим делам? Мне необходимо написать заявление и отдать документы в нотариальную контору.
– Ты главное не опаздывай. А что за повод?
– Да так… Не бери в голову. – И я погруженный в мысли о предстоящих делах отправился к Сэллингу. Когда я пришел в офис, самого мистера Сэллинга не оказалось на месте, и с бумагами мне помог разобраться его помощник, после чего я в спешке отправился на работу. С Перовым же мы встретились вновь только на конференции.
– Что-то долго нам ничего не сообщают. – С этими словами Перов взглянул на часы на его запястье. – Уже почти три часа дня, я даже не успел пообедать. Сбегаю-ка я в местный кафетерий. Прикроешь меня если что?
– Конечно.
– Может тебе что-нибудь захватить?
– Нет. Я как раз таки успел перекусить немного по пути. Пока потерплю.
– Ну как хочешь. – И было хотел уже уходить, как вдруг распахнулись двери в зал и к нам вошел пресс-секретарь. Все репортеры в зале сразу приковали все свое внимание к нему.
– Сегодня, входе третьего чтения, был принят закон о скорой медицинской помощи. Теперь в целях экономии бюджета после внесения изменений каждый гражданин имеет право на 4 бесплатных вызова кареты неотложной скорой медицинской помощи в год. Все последующие должны оплачиваться согласно тарифу самими гражданами. На этом все, прошу считать конференцию закрытой.
– Вот так новости. Да они сами дают материал для высмеивания их политики и возмущений. – Гневно произнес я.
– Я уже знаю даже, что напишу про это. А с тебя, чур, не менее язвительная карикатура. Пошли в кафе, есть хочу дико. Там же и приступлю за статью. Руки так и чешутся уже. А ты заодно расскажешь, что у тебя за дела были утром.
