– У меня есть. – Поппи достала зелёную зажигалку. – Нашла её в машине брата.

Ару взяла зажигалку. Едва она тронула маленькое колесико, как крошечный огонёк выскочил на поверхность. Девушка почти не дышала.

Я просто быстро зажгу её, и всё.

А потом она разыграет драматичную сцену, которую сама придумала, и забудет обо всём как о страшном сне. И никогда, никогда, никогда не будет больше врать.

Как только она поднесла огонь к лампе, в зале Богов вдруг стало темно, как будто кто-то выключил всё дневное освещение.

Поппи и Ариэль подошли ближе. Бёртон тоже хотел присоединиться к ним, но Поппи оттолкнула его.

– Ару… – Казалось, голос исходил откуда-то изнутри глиняной лампы.

Девочка чуть не уронила зажигалку, но вовремя подхватила её. Она не могла отвести глаз от дийи. Казалось, лампа притягивала её всё ближе и ближе.

– Aру, Ару, Ару…

– Давай уже заканчивай, Ша! – взвизгнула Ариэль.

Краем глаза Ару снова увидела мигающий красный огонёк в телефоне Бёртона. Он предвещал ужасный год, капустный салат в школьном шкафчике, разочарованное выражение маминого лица. Хотя, если она сделает это и по какому-то счастливому стечению обстоятельств ей удастся провести Ариэль, Поппи и Бёртона, может быть, тогда они разрешат ей сидеть с ними за одним столом во время обеда. И ей не придётся прятаться в книжных мирах, потому что реальная жизнь наконец-то станет полной…

И она сделала это.

Она поднесла огонь к фитильку в лампе.

А когда коснулась пальцами глины, ей в голову пришла странная мысль. Она вспомнила, что смотрела документальный фильм о необычных рыбах: как у некоторых из них была приманка – такой маленький светящийся шарик, чтобы привлекать жертву. Пока какая-нибудь рыба плыла к этому шарику, покачивавшемуся в воде, морское чудище готовилось проглотить её своими огромными челюстями. Так же было и с лампой: как будто страшный монстр, скрывавшийся внутри, держал перед Ару маленький шарик света.

И приготовился напасть.

Как только огонь загорелся, прямо перед глазами Ару словно что-то взорвалось. Из лампы взметнулась тень. Она стала приближаться, издавая ужасные звуки, похожие на смех, и превратившиеся в навязчивый шум, от которого девочка никак не могла избавиться. Он заполнял её голову как маслянистый мазут, а все мысли вдруг как будто соскребли и выбросили.

Ару шагнула назад, видя, как над лампой поднимается тень. Её охватила паника. Она попыталась задуть свечу, но огонь не поддавался. Тень вдруг начала расти и превратилась в демона: высокого, похожего на паука, рогатого, клыкастого и мохнатого.

– О Ару, Ару, Ару… что ты наделала?!

Ару очнулась на полу. Свет мигал, в комнате пахло ржавчиной. Девушка приподнялась на локтях и огляделась в поисках лампы. Но та исчезла. Если бы не осколки стекла на полу, можно было бы подумать, что она здесь никогда и не лежала.

Ару вытянула шею и огляделась.

Все статуи смотрели на неё.

Холодный пот тонкой струйкой стекал по её спине.

– Поппи! – позвала она и подползла к подставке, на которой стояла лампа. – Ариэль! Бёртон!

И тут она увидела их. Все трое неподвижно стояли рядом друг с другом. Это было похоже на фильм, который поставили на паузу во время сцены битвы. Рука Поппи лежала на груди Бёртона, а сам он замер на пятках, отклонившись назад так, что, казалось, должен был вот-вот упасть. Ариэль зажмурила глаза и широко открыла рот в безмолвном крике. Время для них остановилось.

Ару подошла и коснулась их. Кожа была теплая, пульс – бешеный. Но сами они при этом оставались неподвижными, словно статуи.

Что же тут произошло?

Её взгляд скользнул на красный огонёк, выглядывавший из кармана Бёртона. Телефон. Может, получится перемотать запись?

Ару кинулась к парню, но не смогла вытащить мобильник из кармана. Всё вокруг как будто заморозилось. Застыли все, кроме неё.

Наверное, это сон. Иначе и быть не может. Девушка ущипнула себя и тут же вскрикнула от боли. Нет, она определённо не спала. Да и её одноклассники – тоже. Но почему всё замерло?

Неожиданно из зала Богов донёсся скрип. Ару напряглась: это было похоже на открывающуюся дверь.

– Мама, – прошептала она и выбежала из комнаты. Наверное, мама услышала шум и спустилась. Ничего, она наверняка знает, что делать.

Но уже у выхода из зала Богов Ару заметила три вещи, которые никак не могла объяснить:

1. Мама тоже была заморожена – она висела в воздухе, не касаясь земли, как будто её заколдовали прямо в прыжке. Чёрные волосы взвились вверх, рот был широко открыт, а в распахнутых глазах читалась паника.

2. Комната казалась какой-то странной и плоской, будто её лишили света. И ни один предмет не отбрасывал тени.

3. Скрипела вовсе не дверь – этот странный звук издавал слон.

Ару оцепенела от ужаса и с изумлением наблюдала, как каменный слон, который неподвижно стоял в музее несколько десятков лет, вдруг опустился на пол. Он потянулся хоботом ко лбу – тем самым, на который Ару каждый день вешала рюкзак. Ещё одно быстрое скрипучее движение – и он разлепил челюсти.

В панике Ару бросилась к маме, схватила её за руку и попыталась вернуть на землю.

– Мама! Мама! Слон взбесился. Ты должна проснуться!

Но та оставалась неподвижной. Ару проследила за её взглядом. В тот момент, когда мама заморозилась, она смотрела на что-то в зале Богов.

– Мам… – прошептала девочка и тут же услышала глубокий, грубый, сухой голос. Он шёл откуда-то изнутри слона. Ару содрогнулась.

– КТО ПОСМЕЛ ЗАЖЕЧЬ ЛАМПУ? – произнёс голос.

Стало темно, как во время бури. Ару подумала, что сейчас самое время, чтобы изо рта слона вырвался сноп молний. При других обстоятельствах она сочла бы это довольно забавным.

– КТО ПОСМЕЛ РАЗБУДИТЬ СПЯЩЕГО ДЕМОНА?

Ару трясло.

– Это я… но я не хотела!

– ТЫ ЛЖЁШЬ, ВОИН! И ПОЭТОМУ Я ЗДЕСЬ.

Из открытого рта слона донесся звук хлопающих крыльев. Ару судорожно сглотнула.

Это конец, решила она. Птицы едят людей? Наверное, в зависимости от размера птицы или размера человека. Не испытывая ни малейшего желания проверять это, она попыталась спрятаться у мамы на груди, но никак не могла протолкнуть голову под мамину замороженную руку.

Звук внутри слона постепенно нарастал. Огромная крылатая тень на полу увеличилась.

Наконец существо вылетело из слоновьего рта.

И оказалось… голубем.

Ару воскликнула от неожиданности. Раньше мама часто говорила ей, что голуби – это крысы с крыльями.

– Где он? – вопросила птица. – Один из пяти древнейших воинов Бхарата, который зажёг лампу.

Ару повернула голову и, прежде чем успела подумать, задала вопрос:

– Почему у вас другой голос?

Из чрева слона голос голубя звучал так, что мог убедить гору превратиться в вулкан.

А теперь он был похож на голос их учителя математики, когда тот хотел спеть а капелла, но наступил на детальку «лего» и до конца дня потом ходил хмурый.

Голубь вздохнул:

– Тебе что, не нравится, как звучит мой голос, девочка?

– Нет, но…

– Разве я не похож на птицу, способную уничтожить всё и вся?

– Я хотела сказать…

– Ты должна знать, что во многих городах меня ненавидят, а мое имя считают прóклятым.

– Разве это хорошо?

– Это власть, – хмыкнул голубь. – И, если выбирать между добром и властью, я всегда выберу последнее.

– И поэтому вы – голубь?

Интересно, птицы умеют щурить глаза? Если нет, то, без сомнения, эта научилась делать вид, что щурится.

– Кто-то зажёг лампу, и теперь Спящий начнёт пробуждаться. Моя святая обязанность – сопровождать брата Пандава, который зажёг лампу.