— Да ладно, это будет самая крутая вечеринка за последние... — глаза Самира возбужденно расширились, — не знаю, несколько лет! Там будут только самые сливки общества! "Золотая молодежь"!

— Тогда зачем туда собрался ты? — сделав ударение на последнем слове и скептично подняв бровь, поинтересовалась я.

— Ха-ха, — медленно, с натянутой улыбкой проговорил парень, — очень смешно. У меня два пригласительных.

— Самир, я не в "сливках" и не считаю себя такой уж молодежью, серьезно. Давай без меня?

— Нет. Мы идем, — твердо сказал парень и для убедительности добавил, — я выпишу тебе премию.

— Это превышение полномочий, — усмехнулась я.

— Если это заставит тебя притащить туда свою задницу — я готов рискнуть.

— Ладно, — сдалась, наконец, я.

Пока я ехала к ней, я гадала, на кой черт я все это терплю? На что я надеюсь? Лелею мечты о нашем совместном будущем? Но я уже давно не верю в сказки. Тогда что?

Я не могла ответить на этот вопрос, но знала, что мне надо ее увидеть. Я скучала по ней, как собака по хозяину. Я и правда чувствовала себя каким-то псом. Сколько бы она не била меня "по носу", я продолжала доверчиво и даже жадно заглядывать ей в глаза. Безвольная, слабая тряпка.

В этот раз все было как обычно. Снова секс, снова стоны, вздохи, переплетенные тела, заломанные пальцы. Я наслаждалась каждой секундой, но, честно, больше всего мне нравились обычные поцелуи. Чувствовать вкус ее губ, будто мы не просто трахаемся, а занимаемся любовью.

Я сама не понимала, что за ванильная ебатня в моей голове. Никогда не страдала особо романтическими желаниями или чем-то подобным. А с ней хотелось. Всего этого хотелось. Чертова сука.

Но я также не забывала о своем плане. После секса я обычно просто уходила. Тут я решила завязать разговор:

— Около моего дома есть кинотеатр. Он очень старый и, честно говоря, не знаю, как он еще не обанкротился, но там показывают фильмы, которые уже давно есть в прокате...

— И к чему ты мне это говоришь? — прервав мою тираду, спросила она так тяжело, будто устала слушать мою речь.

— В общем, в среду там будут показывать "Терминал". Ты же любишь Тома Хэнкса. Может... сходим?

Она пару минут смотрела на меня, не произнося ни слова. И я уже готовилась снова услышать кучу дерьма в свой адрес, как она ответила:

— Если я откажу, снова начнешь говорить, что больше не появишься?

— Нет, просто...

— Ладно. Во сколько? — прервала она меня, странно усмехнувшись.

— Эм... — я даже растерялась, настолько было маловероятно, что она согласится, — в девять начало. Я могу заехать за тобой в половине девятого.

— Не надо, я доеду сама. Скинь адрес. Без десяти девять я буду там.

— Отлично, — широко улыбнулась я.

— Это не свидание, так что убери эту ебланскую улыбку со своего лица.

Вот она, моя стерва, с возвращением.

— Ладно. Тогда до встречи.

Я думала, что не досижу до вечера. Никогда не волновалась так перед не свиданием. Поэтому в половине девятого я уже маячила в широком прохладном холле. Одна. В кассе сидела милого вида бабуля, которая была счастлива меня видеть. А когда я купила два билета, а не один, она так обрадовалась, что всучила мне плакат с рекламой старинного фильма, который я даже не смотрела.

Она пришла ровно без десяти минут, и первое, что заявила, было совсем не приветствие.

— Какого хрена тут так холодно?! У меня соски аж затвердели!

Я не нашлась, что на это ответить, поэтому молча показала ей рукой в направлении зала, и пошла за ней следом.

5

Мы прошли в полутемный зал, где не было никого. Нет, серьезно, я ни разу не ходила в кино, где была, можно сказать, единственным зрителем. Она шла впереди меня и села в первом ряду. Честно говоря, я рассчитывала на места для поцелуев.

— Хочешь воды или что-нибудь перекусить? — спросила я, усаживаясь рядом.

— Тут есть буфет? — подняла она бровь, одновременно пытаясь понять, почему не поднимаются подлокотники.

— Не думаю, но я видела автомат у входа. Они не поднимаются. Это старый кинотеатр, — подсказала я, — тут все старое — сиденья, скамьи, кассирша.

— Понятно.

— Так что, хочешь чего-нибудь?

— Нет. Что это? — она кивнула на рулон, что я все еще держала в руках.

— О, да это мне в кассе подарили. Плакат какого-то старого фильма. Я даже не слышала о таком.

Я развернула плакат, с которого на нас смотрели лица двух девушек, а внизу было название фильма.

— Это же "Обвиняемые"! — воскликнула Ира, и я с удивлением наблюдала, как ее зрачки возбужденно расширились. — Я даже не знала, что этот фильм в кино показывали!

— Ты его смотрела?

— Конечно. Молодая Джоди Фостер и... имя второй не вспомню.

— И как фильм? — поинтересовалась я.

— На любителя, честно говоря, но мне понравился. Я его раз пять смотрела. Слушай, тебе же не нужен этот плакат, отдай его мне.

— Забирай, — ответила я и, улыбаясь, протянула его ей.

— Здорово, — она разглядывала его, держа в своих руках все еще развернутым.

— Спасибо, Тамила, это очень мило с твоей стороны. Пожалуйста, Ира, — пробубнила я.

Помимо того, что у нее с самооценкой и наглостью явные проблемы, еще и с воспитанием беда.

— Да-да, — кивнула она, сворачивая плакат.

Фильм начался через пять минут после того, как я вручила ей этот киношный постер. Тут не было рекламы других фильмов, которую я так любила, а сразу началась заставка.

В середине сюжета я поняла, что искоса поглядываю на девушку. Она спокойно сидела, положив руки на подлокотники, и смотрела на экран. Свет от него падал на ее лицо, заставляя меня все чаще кидать на нее взгляды. Я когда-нибудь привыкну к ее красоте, или постоянно буду вести себя, как дура, роняя слюни?

На широком экране кадры сменяют друг друга, а я не могу вникнуть в сюжет, хоть уже и смотрела этот фильм. Думаю о том, что хочу взять ее за руку. Искоса бросаю взгляд и вижу, что ее руки также лежат на подлокотниках. И ладонь так близко. Медленно выдыхаю и иду ва-банк.

Осторожно кладу руку поверх ее ладони, и свои пальцы переплетаю с ее. Она вздрагивает, но головы не поворачивает. Неужели не выдернет руку?

Но снова ошибаюсь. Мне никогда с ней не удается просчитать всевозможные шаги. В этот раз тоже.

На ней юбка и тонкая кофта. И она берет мою ладонь, что лежит на ее руке, и кладет ее себе на бедро. Поднимает ее выше, и вот моя рука уже у нее под юбкой.

Я медленно поворачиваю голову и тихо спрашиваю:

— Ты серьезно? Здесь?

— Зачем ты шепчешь? Тут больше никого нет.

— А как же оператор? — я киваю головой назад, указывая на будку наверху.

— Да там если и кто-то есть, то он занимается своими делами. Давай.

Она требовательно прижимает мою ладонь к себе.

— Блин, а если зайдет кто-нибудь? — продолжаю я сопротивляться, хотя у самой уже руки чешутся.

Она хватает меня за шею и притягивает к себе. Кусает, целует, оттягивает мою нижнюю губу, при этом тяжело дыша через нос. Это срабатывает.

Я пальцами отодвигаю ее белье и прикасаюсь к самому горячему месту на ее теле. Она шумно выдыхает и чуть съезжает с кресла, шире раздвигая ноги, чтобы мне было удобнее. Хотя, скорее, чтобы было удобнее и приятнее ей.