Эти слова всколыхнули в Альваро гнев:

— Я что, больше ни на что не способен? Я настолько жалок? — запальчиво выкрикнул он. Лицо графа де Энсина ещё больше покраснело, пальцы впились в подлокотники, он подался вперёд.

— Ты сам так решил! — спокойно ответил Игвар. — Когда счёл вино лучшим лекарством. Думаешь, я хочу с тобой разговаривать, когда ты еле языком шевелишь?

— Я никому не нужен! — Альваро обидчиво надул губы и откинулся на спинку кресла.

— В таком виде — нет. Быстро протрезветь сможешь?

Альваро замер в раздумьях. Ингвар быстро схватил его за плечи, вытряхнул из кресла и потащил в купальню, заламывая руки назад. Младший муж сопротивлялся, пытался вырваться, громко ругался, но дал возможность доволочь себя до бассейна, в который Ингвар с размаху его столкнул. Вода была обжигающе холодной, Альваро вынырнул, но старший муж опять его макнул с головой, удерживая несколько мгновений и не давая вздохнуть.

— Пусти! — выкрикнул Альваро и опять ушел под воду, пытаясь достать кулаками до Ингвара.

— Всё? Или еще искупнёшься? — Ингвар, наклонившись над бортиком, удерживал его за волосы.

— Пусти! — Альваро опять оказался под водой, потом вынырнул, тяжело дыша и отплёвываясь. — Хватит!

— То-то же! — старший муж, убрал руку и выпрямился. — Вылезай, пока я тебя не утопил! Давай руку! — он выволок дрожащего Альваро на мозаичный пол купальни. — Хочешь сдохнуть? Я к твоим услугам!

— Тебя же казнят!

— А мне плевать! Если мой младший муж решил умереть, так мне зачем моя жизнь?

— Найдутся… — Альваро дополз на руках до скамьи и со стоном присел. — Найдутся другие желающие стать твоим младшим мужем. Нетронутые, послушные, не рвущиеся к власти…

— То есть — ты за меня уже всё решил? — Ингвар сдвинул брови на переносице, придавая себе строгий вид. — Осталось только меня спросить — хочу ли трахать этих других! Или мне всё равно, в какую дырку свой член пихать. Отвечаю — не хочу! Мне дорога твоя священная задница.

— Всю страну сейчас больше интересует моя задница, чем иные достоинства! — запальчиво выкрикнул Альваро.

— Всю страну, — в тон ему ответил Ингвар, — интересует мой член в этой заднице. Я же по этому поводу не переживаю! А ты совсем себя распустил: где тот волнующий и притягательный образ, который этот член поднимает с первого взгляда? Ты сам же его и уничтожил!

— Нет, его забрал Ханну Нера, — пылая ненавистью ответил младший муж.

— Этого человека давно нет в живых, а ты, вспоминая о нём, только пытаешься оправдать себя. Своё нежелание принять себя таким, каким ты стал. Альваро, — Ингвар коснулся его щеки и заставил поднять голову, — прежним ты не будешь никогда. И знаешь, что в тебе изменилось? Раны на теле появляются и исчезают, оставляя шрамы, но они не меняют нас изнутри. А вот, трудности, что боги посылают нам — делают другими. Ты обманул Эдвина и получил для своей страны многое из того, на что и не надеялся. В Аринале ты был героем и помог спасти город… Да что я говорю! Ты спас свою страну. Не важно, как — мечом или молчанием, но ты совершил поступок, достойный восхищения и уважения. А вспоминаешь лишь о шраме…

— Не только я…

— А заткнуть эти голоса ты не пробовал? Не важно, как было выиграно сражение, а то — что выиграно.

Альваро крепко обнял старшего мужа за бедра, прижался щекой к телу, будто пытаясь слиться. Ингвар погладил его по голове, собирая мокрые пряди волос, откидывая их ему на спину и обнажая лицо и шею.

— Почему ты тогда не со мной? — внезапно спросил Альваро. — Я остался один.

— Один? — Ингвар хмыкнул. — Развёл себе тут гарем из шпионов со всех концов света и еще удивляешься!

— Причём здесь…

— Ну, ты же их не на базаре подбираешь или в карты выигрываешь! Тебе их приводят. Один человек или несколько, говорят, посмотрите ваше завысочество, какой племянничек у меня ладный, только-только из глухой провинции прибывший, цветок благоуханный и несорванный… А ты веришь. Потому что хочешь в это верить…

— Они — ничто для меня. Никаких чувств. Лишь ты для меня самый близкий… — Альваро еще теснее сжал свои объятия.

— Браслетики на себя нацепи, колечки, из волос косичек понаделай… как мне тебя такого на люди выводить? — Ингвар деланно вздохнул и развёл руками.

— Тебе же никогда не нравились мои украшения! — воскликнул Альваро, вскакивая с места и сжимая руки в кулаки.

— Нравились, я просто об этом не говорил… лишний раз! — Ингвар помог ему снять мокрый прилипший халат и пошарил по шкафам купальни, чтобы найти кусок ткани и вытереть тело. — А теперь пойдём спать! Только окунусь, сам с дороги.

Когда Ингвар проснулся, то уже не узнал своего младшего мужа, сидящего в кресле напротив. Альваро был тщательно причёсан, благоухал ароматными маслами, по плечам вновь вились золотые браслеты, поблёскивали драгоценные камни на кольцах, выбеленная туника подвязана расшитым поясом.

— Когда ты всё успел? — первое, что вырвалось из уст изумлённого герцога Байонны.

— Я мало сплю, — младший муж скромно потупил взгляд. — Пойдём в храм? Я подготовился…

Жрецы были немало удивлены, узрев обоих правителей на пороге, как и жители Энсины, провожающие их всю дорогу приветственными возгласами. Милость богов была собрана для Байонны с лихвой, на полгода вперёд, хотя Альваро и очень волновался, долго сосредотачиваясь на собственных ощущениях и мешая Ингвару погрузиться в фантазии.

Радостные байоннцы осыпали статую Коатля спешно принесёнными цветами, и пока внимание всех было отвлечено на восхваление богов, Ингвар пробрался к старшему жрецу. Показал увесистый кулак и предупредил, что здоровье служителя зависит исключительно от благостных и доверительных отношений между правителями Байонны, а не от слухов, которые должны быть сегодня же прекращены. А все «свидетельства из Арнауты» сожжены немедленно на глазах присутствующих в храме. Жрецы поставили медный котёл на треножнике с углями на ступенях и принесли два увесистых тома с рукописями.

Альваро даже не стал в ту сторону смотреть, а Ингвар, проверив написанное, лично бросил листы в разгорающийся огонь.

Затем оба правителя вернулись в замок, где их ожидал роскошный обед. Альваро много рассказывал, перебиваясь иногда на не совсем понятную старшему мужу скороговорку: Эдвин женился, прислал лес из Лаокоонии, придворный архитектор уже начертил план будущего города и верфей, первые группы рабочих отосланы в то место, где планировалось всё устроить, жрецы главного храма отправили туда и своих рабочих для строительства мест почитания Коатля по дороге… и многое другое. Отчего у Ингвара закружилась голова и всё естество внутри взбунтовалось, заявляя четкое «нет».

— Постой, Альваро, — наконец старший муж решился на то, чтобы высказать свои сокровенные мысли. — Я так не могу!

— Что? — удивленно воззрился Альваро, пытаясь заглянуть ему в глаза. — Я слишком быстро говорю?

— Нет, — Ингвар вздохнул, собираясь с мыслями, — мы уже обсуждали, что люди, приняв испытания богов, меняются. Со мной так же. Я больше не хочу сидеть в южном дворце, ничего не делая…

— Переезжай в Энсину…

— Ты меня не дослушал! И все дела, о которых ты мне сейчас рассказываешь, не моё… Я опять почувствовал запах моря. Он часто мне снится. Я хочу странствовать…

— Наш будущий порт и город мы можем назвать твоим именем, поселись там, будешь ближе…

— Нет, — покачал головой старший муж. — Опять осесть на месте и отстроить себе новый дворец? Я всю жизнь скитался, мечтал о доме. А сейчас вновь хочу испытать былые ощущения… — он сделал паузу, сливая свой твёрдый и решительный взгляд с бездонными сапфирами Альваро. — Я поеду в Арнауту!

— Ты что? — на лицо младшего мужа наползла гнетущая тень. — Чтобы тебя там убили?

— Бейсил не тронет меня. Если принудит принять какой-нибудь закон, то я перед отъездом оставлю упреждающий, что все законы, принятые на чужбине, не являются подлинными. Ты на своём месте, Альваро, а я… вот… будто задыхаюсь в клетке.